Авигдор Либерман: «Израиль всегда готов к миру!»

В тот день, когда я расшифровывал это интервью, вице-премьер, министр иностранных дел Израиля Авигдор Либерман находился в Париже, принимал участие в торжественном заседании, посвященном 50-летию со дня основания OECD — Всеевропейской Организации экономического сотрудничества и развития. В этом году на праздничное мероприятие собрались главы правительств и министры иностранных дел стран-участниц.

Кстати, нелишне напомнить, что в этот престижный, как его иногда называют, «европейский клуб» входят всего тридцать стран; и Израиль вошел туда недавно, во многом благодаря активной деятельности своего внешнеполитического ведомства, возглавляемого Авигдором Либерманом.

Мої герої

Ярослав ГРИЦАК, історик

— То Бандера — герой чи не герой? — питає мене син мого близького приятеля. Клас, в якому він вчиться — як і, зрештою, вся Україна — поділився навпіл: на тих, хто вважає Бандеру героєм, і тих, хто з тим не погоджується.

— Звісно, герой, — кажу я. — Тільки що не мій.

Герой — це той, хто готовий пожертвувати своїм життям заради чогось більшого за себе. Немає сумніву, що Бандера не рахувався зі своїм життям. Тому він і герой. Тільки він не рахувався й із життями інших. Тому він не мій герой.

Моїми героями є не ті, які забирали чужі життя, а ті, хто захищали їх ціною свого. Найчастіше про них мало знають. Нерідко вони безіменні. Тому моє завдання як історика — витягати їх із забуття.

ЗАВТРА БЫЛА ВОЙНА

В июне нынешнего года мы будем вспоминать драматическую историческую дату — 70 лет со дня начала Великой Отечественной войны. И накануне этого события вышла в свет новая книга доктора исторических наук Феликса Левитаса «Вторая мировая: украинское измерение». Сегодня у нас в гостях автор этого интересного научного труда.

— До 1991   г . существовала огромная литература и киноэпопеи о событиях Великой Отечественной войны, — начал беседу Феликс Львович. — Казалось, уже все сказано, все написано. Но когда открылись архивы, историки пережили настоящий шок. Затрещала и рухнула советская конструкция изучения истории войны, которая строилась на строго заидеологизированных материалах и выводах. На множество тем вообще было наложено табу, например, о Холокосте или советско-германской тайной дипломатии. Центральное место занимала только героика войны. Но общество интересовали и другие вопросы. Почему, например, трагическим оказался начальный период войны, особенно 1941-1942 гг.