Иврит и идиш — спор между своими

Академичность в названии курса — «Израильский лингвистический горизонт как продолжение Восточной Европы» — не должна вводить в заблуждение — тема вызвала живой интерес, как у студентов сертификатной программы по иудаике, так и у многочисленных гостей. Увлекательный цикл лекций (а кроме НаУКМА,   д-р  Асланов выступал в МСУ и КПИ) стал своеобразным вкладом «Натива» в серию мероприятий, посвященных году иврита в Израиле. Сложные отношения иврита и идиша — двух наиболее распространенных еврейских языков — предстали перед аудиторией в виде живой истории национального движения с его бесконечными спорами и взаимоисключающими точками зрения.

О чем говорят еврейские мужчины?

Мне приходилось жить и бывать во многих странах, и везде я общался с евреями. Еврейские мужчины — очень разные. Английские евреи — более чопорные и аристократичные, чем любой британский лорд. Российские — гуляки и весельчаки похлеще русских. Улыбка американского еврея еще шире и лучезарнее улыбки любого янки и так далее. Но все еврейские мужчины всех времен и континентов любят поговорить.

О чем говорят еврейские мужчины? Конечно же, в первую очередь, о женщинах. Еврейский мужчина — женолюб от рождения. Потому что с самого детства он любит женщину — свою маму. Эта любовь — на всю жизнь. Мы всегда помним и думаем о маме. Даже если с нами случится умопомрачение, и мы захотим забыть о ней, у нас ничего не получится — наша мама с нами всегда. Мы этому не сопротивляемся, потому что знаем: у нас нет никакого шанса. Еврейская мама — не ротвейлер, она никогда не отпустит ребенка. В подростковом возрасте мы еще пытаемся спорить, бунтовать, сопротивляться, но очень быстро поднимаем руки. Переговоры можно вести с террористами, но не с еврейской мамой.

Под небом Парижа

Если тебе повезло,

и ты в молодости

жил в Париже то,

где бы ты ни был

потом, он до конца дней твоих останется с тобой,

потому что Париж — это

праздник, который

всегда с тобой.

( Из письма

Эрнеста Хемингуэя другу).

Трудно сегодня в нашей стране объяснить двадцатилетнему молодому человеку, что каких-нибудь 25-30 лет назад его родители не могли себе даже представить, что когда-нибудь они смогут вот так, запросто, купить билет, сесть в самолет и прилететь во Францию, в Париж. В те годы мы, советские люди, о Франции знали, наверно, не мало, но в основном из советской пропаганды как о капиталистической стране, в которой осела белая русская эмиграция и обосновалась высланная из СССР уже в 1960-1970 годах недовольная существующим общественно-политическим строем советская интеллигенция. Знали также о Франции как стране-законодательнице мод, родине коньяка и хорошего кино, и, конечно же, знали о ней из книг классиков французской литературы, и особенно из чудесной автобиографической книги Эрнеста Хемингуэя «Праздник, который всегда с тобой». А мне еще Париж, почему-то, представлялся всегда каким-то легким, теплым и солнечным — таким, как музыка популярного и сегодня вальса композитора Жиро «Под небом Парижа», который мне много лет доводилось исполнять в составе эстрадных и духовых оркестров на различных сценах и площадках Чернигова.

И вот такое чудо неожиданно произошло и со мной. В середине марта этого года мне позвонил директор Объединенной еврейской общины Украины и директор Всеукраинской еврейской студенческой организации «Гилель» Иосиф Аксельруд и пригласил меня в апреле поехать в Париж на европейский молодежный форум еврейского образования. Я в некотором замешательстве спросил его: «Осик, форум-то молодежный... Ты не забыл, сколько мне лет?» «Не забыл, летим», — ответил он, тоном, не терпящим возражений. Страна, которую нам предстояло посетить, была чрезвычайно интересна мне еще и как многолетнему преподавателю еврейской истории в нашей Черниговской воскресной еврейской школе. Поэтому, для иллюстрации, подчеркнем только некоторые моменты (насколько это возможно в рамках газетной статьи) сложной, часто трагической двухтысячелетней истории евреев Франции.