Я РУССКИЙ БЫ ВЫУЧИЛ. ТОЛЬКО ЗА ЧТО?

ВИКТОРИЯ МАРТЫНОВА

В Израиле вышел в свет учебник «великого и могучего» для учеников израильских школ. Но неизвестно, найдется ли ему применение: ведь вторым иностранным в официальной системе образования должен стать арабский.

На днях в редакцию пришла увесистая бандероль. В ней оказался новенький, яркий, только что выпущенный Министерством образования Израиля учебник русского языка для школьников. На обложке надпись: «А теперь - по-русски». Вот так, несмотря на интифаду и экономический кризис, русский язык в Израиле преодолел очередную ступень официального признания, и - «жив курилка»!

Сотрудники редакции, имеющие детей школьного возраста, тут же заспорили, кому достанется подарочный экземпляр. А я раскрыла книгу и обнаружила в списке людей, работавших над учебником, знакомое имя - Яэль Гарусси.

Но давайте по порядку.

Многие из нас уверены: почти все правильные вещи в Израиле произошли от нас, то есть последней волны алии. Шахматы, бальные танцы, физматшколы, фигурное катание, ну а русский язык, тем более. Потому что, ну кто же, кроме нас, так отчаянно стремился его сохранить. Но мнение это не вполне справедливо, поскольку русский язык и литературу изучают в Израиле уже больше тридцати лет. Начала его преподавание в семидесятые годы Гася Камайская. Она преподносила этот предмет ученикам старших классов в русле хорошо нам знакомых советских традиций: много внимания уделяла творчеству Некрасова, в особенности «Русским женщинам». Тогда считалось святотатством выбросить из программы хоть кого-нибудь из классиков. Экзамен был устный и включал в себя как язык, так и литературу. Допускались к нему только ребята, незадолго до этого прибывшие в Израиль, никому не приходило в голову, что русский язык может пребывать в каком-то еще статусе, кроме родного.

Прошли годы, прежде чем сторонники великого и могучего в Израиле поняли: статус русского языка как родного не позволял ему внедриться в израильскую школу. Ведь родным у репатрианта русский язык мог считаться первые пять лет, потому принимался в качестве временной меры и должен был исчезнуть в связи с полной и окончательной победой иврита. Тогда-то и пришла в голову мысль, поначалу показавшаяся многим оскорбительной: признать русский язык в Израиле иностранным для детей-репатриантов из СССР-СНГ.

Идею эту и взялась внедрять Яэль Гарусси.

- Ваша фамилия как нельзя лучше подходит к опекаемому вами предмету. Совпадение?

- Нет, это литературный псевдоним моего отца, а для меня - настоящая фамилия. Мои родители приехали на эту землю из Николаева еще в 20-е годы. Фамилия наша была Новогребельские. Разумеется, никто из соседей выговорить ее не мог. При написании клерки кряхтели, чертыхались, делали ошибки, и в документах возникала путаница. Поэтому отец, который был писателем и журналистом, придумал себе новую простую фамилию А-Руси, то есть «русский». Через много лет выяснилось, что эта фамилия (только с ударением на «у») чрезвычайно популярна среди йеменских евреев. И вот это уже было чистое совпадение. Забавно, что с моей фамилией у меня нигде нет проблем, кроме России, поскольку в русском языке нет буквы, соответствующей «h», и меня записывают, то Га-Руси, что правильнее, то Ха-Руси, а потом возникает разночтение в официальных бумагах.

- Вы родились в Израиле, но наверняка росли в атмосфере любви к русскому языку?

- Вовсе нет. Я росла в семье, свято верящей в принцип «только иврит». Со мной говорили, читали мне книги только на иврите, разве что иногда в доме ругались по-русски. «Холера» и «сволочь» хоть и редко, но звучали. Но родители были совершенно уверены, что русский язык мне никогда всерьез не понадобится.

Когда из России в Израиль репатриировались мои дяди, я захотела разговаривать с ними на их языке. Потом мне захотелось читать книги. Но учить русский по-настоящему было негде. О путешествии в СССР не приходилось и мечтать, и я решила отправиться в США. Там я учила русский, там же защитила докторат, посвященный творчеству Николая Гоголя.

- И вас не смутило, что он считается одним из самых больших в русской литературе антисемитов? Кое-кто из израильских журналистов ныне с энтузиазмом переоценивает литературу, определив в качестве критерия наличие или отсутствие антисемитизма.

- Чтобы я отказалась от наслаждения гениальной книгой только потому, что ее автор был антисемитом?! Могу ли я отказаться от чтения Достоевского только потому, что он был известным антисемитом? Да ни за что! Меня интересуют книги, а не отношение их авторов к евреям.

- И как вы начали борьбу за укоренение в наших палестинах русского языка?

- Моя идея была - заняться «отчуждением» русского языка ради придания ему статуса иностранного. Сегодня в Израиле немало родителей, желающих, чтобы их дети учили русский вместо французского или арабского. Многие репатрианты из стран СНГ заинтересованы в сохранении у детей языка и культуры диаспоры, и мы должны пойти им навстречу - чтобы создать для потенциальной алии притягательный фактор. Израилю необходимо привыкнуть к мысли о ценности культуры диаспоры и необходимости заботиться о ней.

- С вашей точки зрения, долго ли продержится в Израиле интерес к русскому языку?

- Еще лет 25-30, потом он, вероятно, угаснет, но за это время мы успеем дать тысячам детей представление об очень богатой культуре. Признать русский язык законным обитателем израильской школы и должны помочь учебники. Мы уже выпустили учебник для выпускников средних школ, которые сдают этот предмет на аттестат зрелости. Теперь, вот, дошла очередь и до учебника для учащихся седьмых-восьмых классов. Сражаться за него пришлось целых шесть лет.

Но разве мало на свете прекрасных учебников русского языка, написанных талантливейшими педагогами и методистами? Зачем же еще один?

Каждый, кто пытался, знает: как советские механические часы отказывались работать в условиях израильского климата, так же и привозные учебники в Израиле не действуют. Нет связи с «клиентом». Израильский школьник никогда не видел поземки, он не уверен, что летом идет дождь, что поезд может идти неделю по одной и той же стране... Все выглядит чужим и, соответственно, отвергается.

Составители учебника осторожно нащупывали границы русского мира на территории Израиля. Иерусалим - еврейский город, но разве он мало значит для говорящих по-русски. Хотя бы для человека, стихи которого мама читала у колыбели. Мы все знаем Маршака. Но вот про то, что он в молодости совершил путешествие на историческую родину, знают далеко не все его пламенные поклонники.

По горной, царственной дороге,
Вхожу в родной Иерусалим,
И на святом его пороге
Стою, смущен и недвижим.

Эти строки любимого всеми советскими детьми поэта сегодня помещены в израильский учебник. Обнаружить «компрометирующий факт» в биографии советского классика - это и родителям будет любопытно.

Рядом с рассказом о Иерусалиме, рассказ о Москве, Санкт-Петербурге. Можно сравнить, высказаться, попробовать самому провести экскурсию по городу. Направление учебника - коммуникативность, цель - научить ребенка общаться на этом языке. Точки, в которых русская культура пересекается с израильской, обнаруживаются по ходу дела. Возьмем, например, песни. Хотя бы «Рину». Любой израильтянин охотно напоет ее мотив. А ведь у этой песни «от природы» другое название: «Как много девушек хороших». Или «Бой, има», которая не что иное, как «А мне мама целоваться не велит...». Еврейские советские композиторы - Блантер, Дунаевский, Колмановский и другие - популярны в Израиле. «Так давайте поговорим о том, почему по-русски говорят «песня остается с человеком», - предлагает учебник.

Учебник приучает мыслить по-русски, а это и есть самое трудное для ребят, которые уже привыкли думать на иврите. Грамматика лишний раз не показывается на глаза, чтобы не спугнуть раньше времени. Постепенно они должны привыкнуть читать статьи, книги, решать кроссворды... Ну-ка, что там пишут в газетах? Какие программы идут по русскоязычному TV? Стежок за стежком - соединяются два разных мира.

Как объяснить, например, День Победы - праздник явно «привозной». Но почему так трепетно относятся к нему дедушки и бабушки, почему стараются они надеть медали и ордена и пройти при полном параде по израильским улицам? Наконец, почему израильские генералы приглашают дедушек и бабушек к себе в гости? Как связана та далекая победа с историей этой страны? Как вы думаете, дети? Найдите подходящие русские слова и ответьте на этот вопрос. «Все это хорошо, только как же классика?» - могут сказать родители. И будут, безусловно, правы. Наблюдается некоторое ее отсутствие.

«Необходимо, чтобы ученик не распылял внимания на те понятия, у которых пока мало шансов закрепиться в его памяти», - считает руководитель авторского коллектива учебника   д-р  языкознания Татьяна Яцюк.

- Мышление на двух языках развивает ребенка, - говорит научный руководитель проекта, профессор Тель-Авивского университета Юрий Златопольский. - Билингвизм возможен, и наша практика свидетельствует об этом. Но поддерживая детский интерес к русскому языку, надо стараться использовать слова из мира ребенка. Например, характеризующие явления природы - ветер, дождь, снег, град - и эпитеты, с этим связанные. Тогда вы сможете действительно обогатить ребенка новыми понятиями. К этому же ряду относятся приветствия, название игрушек, зверей, птиц, всевозможной еды и т. д . Не всякая русская сказка подходит израильскому ребенку. До Пушкина и Лермонтова израильским детям приходится дорастать дольше, чем детям в России.

Уникальные способности к русскому языку, конечно, встречаются. Я когда-то в Индии (мне пришлось работать в этой стране несколько лет) был шокирован, встретив кожевника, свободно изъяснявшегося по-русски. Мы с женой зашли в магазин, где торговали изделиями из кожи, и советские работники любили там отовариваться. Моя жена примерила какое-то пальто. И вдруг хозяин лавки - сикх в чалме - поднялся со своего места и сказал: «Мадам, вы в этом пальто как комиссар». Потом он еще покрутился и заметил: «Вытачка совсем не на месте». Такая лексика меня просто сразила. Я спросил: «Где вы учили русский?». Он показал на прилавок и ответил: «Здесь!».

Я запомнил этот пример на всю жизнь. Но опыт показывает, что наши дети в Израиле не проявляют особой чувствительности к русскому языку и не всегда берут его в достаточном объеме от своих родных. Значит, необходимо учить русский как обычный школьный предмет. И наш учебник в этом поможет.

На этой ноте хотелось бы завершить статью, призвав родителей бежать в магазин за новым учебником. Но... реально учат русский язык в качестве второго иностранного всего около трех-четырех тысяч детей. Количество учебных часов до недавнего времени было около пятисот, сейчас - триста. Во многих школах, где учили русский язык, вынуждены были от него отказаться. К тому же отныне установлен новый порядок: чтобы не только первый, но и второй иностранный язык был обязательным и выбору не подлежал. Выбор сделан в пользу арабского. Рекомендовано максимально распространить именно этот, спору нет, важный для нашего региона язык.

Положение русского, как впрочем и французского, становится еще более шатким. Фактически он возвращается к прежним границам, предназначаясь для детей, недавно прибывших в страну. Правда, его можно выбрать уже в выпускных классах, - но и тогда есть проблема с зачислением предмета в аттестат. И все же существует небольшая лазейка. Выходцы из Эфиопии продолжат изучать амхарский, потому что они родом из «социально слабой страны». Если удастся признать таковой Россию, то, может, появится шанс отстоять права великого и могучего в израильской школе. Каких только чудес не бывает? Прямо как в сказке, где «жизнь становится все чудесатее и чудесатее».