«ВЫМЫШЛЕННЫЙ ИЗРАИЛЬ» В КАВЫЧКАХ И БЕЗ

МИХАИЛ ГОЛЬД

Эту книгу не найти ни на «профильных» стендах книжных супермаркетов, ни у вездесущих букселлеров на развалах «Петровки».   А  жаль, потому что она явно заслуживает быть прочитанной. Слишком уж вызывающе не похож «Вымышленный Израиль», выпущенный московским издательством «Лори», на многочисленные «Истории еврейского народа», «Тайны Моссада» или сборники еврейского юмора. За многозначительно-провоцирующим названием кроется еще более многослойное содержание. Французы Жан-Кристоф Аттиас и Эстер Бенбасса вторгаются в самую тонкую сферу самоопределения любой нации — область мифа.  А  миф, как отмечено в преамбуле, «не противостоит реальности, как ложь противостоит истине, он сопровождает истину».

С первых строк авторы (между прочим, евреи) демонстрируют отход от догматов сионистской историографии, рассматривающей период изгнания сквозь призму надежд на восхождение в Сион. Опираясь на классические источники, читателя подводят к мысли, что единство народа Израиля в гораздо большей степени основано на завете с Б-гом, чем на его укоренении на единой территории. Характерна ссылка на Иосифа Флавия, видевшего суть обещания Всевышнего Аврааму не во владении Землей Израиля,  а  в увеличении потомства Израиля. Более того, отмечается, что уже в раннее средневековье Учение и Закон во многом стали подменять-компенсировать в народном сознании святость Земли Израиля. Так, Пиркой Бен Бабой объявил, что Сионом называется любое место, отмеченное указательными знаками, преподаванием Закона и благочестия. Еще в мишнаитскую эпоху захоронение в Святой Земле останков еврея, родившегося в изгнании, рассматривалось как прецедент — долгом еврея считалось ЖИТЬ в Земле Израиля. Через один-два века, с возникновением поверья о воскрешении мертвых в Земле Израиля, подобные захоронения стали обычной практикой. Реальная земля после разрушения Храма превращалась в Землю мечты, грядущего воскрешения и искупления грехов — сюда приезжали не жить и возделывать виноградники,  а ... умирать.

При этом невозможно отрицать (и это признают авторы) ту исключительную роль, которую играла Святая Земля в осмыслении процессов национальной истории. Даже изгнание из Испании виделось выдающемуся философу и раввину Исааку Абраванелю как приближение народа к Земле Обетованной — своеобразный Исход, предвещающий полное Освобождение. Только Святая Земля, согласно Рамбану, не нуждается в ангелах-покровителях, поддерживая прямую связь в Б-гом. Однако признание традиционной «центричности» Эрец Исраэль в еврейской истории необходимо французским историкам лишь для выдвижения главного тезиса «Вымышленного Израиля». Тезиса, при всей своей спорности и парадоксальности, не лишенного рационального зерна.  А  именно: чем больше Земля заполняла помыслы каждого еврея и общины в целом, чем больше повторяли, наделяя множеством определений ее имя, тем больше она, Реальная Земля Израиля, забывалась. Метафоричность комментариев и неумолимые реалии существования в диаспоре безмерно расширили не только культурные, но и географические границы Эрец Исраэль. Еще в XII веке Авраам бар Хия предсказывал, что в День воскрешения мертвых все умершие иудеи диаспоры восстанут из земли,  а  «все страны мира будут носить имя Земли Израиля, она расширится беспредельно и охватит весь мир». Столетия спустя, уже на заре политического сионизма, Густав Кан пишет на страницах бельгийской «Суар»: «Новый Иерусалим охватит всю землю, всю социалистическую землю». Не правда ли, забавная перекличка.

Каббалист рабби Исаак из Акко (XIV в.) пошел еще дальше, утверждая, что подлинную Святую Землю уже являют собой все потомки Израиля, отмеченные постоянным божьим покровительством, где бы они ни находились. Сродни этому, три века спустя, Нафтали Башараш заявлял, что еврейский народ, рассеянный по свету, но изучающий Тору, очищает воздух диаспоры, наделяя мир чистотой присущей Земле Израиля. Еще в XIX веке Ури из Стрелица, последователь Якова Исаака из Люблина говорил, что «приезжающий сюда, должен вообразить, что Люблин есть Земля Израиля, дом учителя есть Иерусалим, его кабинет — Святая Святых,  а  его устами глаголет Б-г». Ему, на другом конце земли, вторит глава Бнай Брит, секуляризованный и «широко мыслящий» Симон Вольф: «США являются нашим домом, нашей Палестиной».

Эта ментальная подмена позволила миллионам евреев приблизить Сион, «освятив» галутное настоящее земли, где родились их деды и вырастут внуки, лишь в молитвах повторяя «Если я забуду, тебя, Иерусалим...». Так появились многочисленные Иерусалимы-в-изгнании: Иерусалим испанский — Толедо, Иерусалим греческий — Салоники, Иерусалим богемский — Прага, Иерусалим литовский — Вильнюс и даже Иерусалим африканский — Кайруан. Да и синагоги, этот Храм в миниатюре, обладали статусом экстерриториальности, во многих из них не мостили полы, не укореняя свое присутствие, веря, что в конце времен они со всеми верующими перенесутся в Иерусалим.  А  пока, расхаживая по земляному полу синагоги где-нибудь в Межириче, еврей словно ступал по иерусалимским улицам.

Авторы решительно настаивают (в пику лидерам современного религиозного сионизма), что никакие интерпретации талмудических источников не в состоянии доказать, что иудаизм полагал обязательным пребывание евреев в Святой Земле.

Даже знаменитая алия крупнейшего еврейского поэта средневековья Иегуды Галеви объясняется ими исключительно комплексом внешних причин — влиянием крестовых походов, ухудшением жизни евреев в мусульманской Испании, желанием искупить грехи молодости и отвращением к придворной жизни евреев в мусульманской Андалузии. Представляется, что это явная передержка, как, впрочем, и стремление сионистских историографов приписать Галеви отчаянную попытку побудить евреев к массовому возвращению в Святую Землю.

Говорить о поощрении или даже одобрении духовными лидерами общин более или менее массовой алии вплоть до новейшего времени, действительно, не приходится. Немногочисленные хасидские группы, обосновавшиеся в Святой Земле, выступали за селективную алию, полагая ее уделом людей исключительных, способных, не прекращая изучения Закона, перенести все тяготы борьбы за существование в Эрец Исраэль. Да, собственно, и сама жизнь в Святой Земле во многом была слепком с галутного существования, поскольку ашкеназы, сефарды, йемениты не утратили связей с материнскими общинами. И контакты между ними, живущими рядом, но не вместе, были подчас ограниченней, чем связи с общинами исхода. Так, Тверию, например, называли «малым Мекнесом» — здесь обосновались выходцы из этого марокканского города, перенеся на местную почву свои обычаи и традиции. Да и в произведениях первых европейских сионистов, созданных уже на палестинской земле, отчетливо просматриваются пейзажи Польши или Литвы.

Зарождение политического сионизма ученые рассматривают в рациональных категориях, сводя к минимуму роль в этом процессе религиозной связи с землей Израиля. Спор этот не нов, и никто из сионистских лидеров не может отрицать общего подъема национально-освободительных движений в Европе конца XIX — начале XX века, подъема, повлиявшего и на становление сионизма. Земля Израиля в рамках этого прагматичного подхода представляется лишь как средство решения еврейского вопроса путем завоевания политического суверенитета. В «Автоэмансипации» Йехуды Пинскера — манифесте Первой алии, понятие «Святая Земля» не встречается вовсе, речь идет лишь об абстрактной «нашей земле» — государстве-убежище. Да и сам Герцль в своем «Государстве евреев» (именно так называется его главный труд,  а  не «Еврейское государство» как многие привыкли думать) не настаивает на палестинском варианте решения проблемы,  а  на VI Сионистском конгрессе соглашается на угандийский проект. Однако и это ликвидирует знак равенства между сионизмом и любой формой колониализма, — практика доказала, что без Земли Израиля и вне ее создание и существование еврейского государства просто невозможно. Ни еврейское колонизационное общество барона Гирша, щедро финансировавшего иммиграцию в Аргентину, ни освоенный с помощью великих держав район Эль-Ариша, ни благосклонно предложенная Британией Уганда не могли стать еврейским национальным очагом, какие бы политические и экономические дивиденды ни сулили эти территории еврейским поселенцам. Это, пожалуй, одна из немногих точек соприкосновения позиции французских ученых с официальными израильскими историками. Объединить в единое государство рассеянные по всему миру культурно разнородные еврейские общины, произвести на свет «нового еврея» мог только такой мощный символ (мифологизированный или нет — не суть важно), как Земля Израиля. «Строить (на Земле) и строиться (т.е. строить себя)» — один из характернейших сионистских призывов, увязывающих в одно целое возрождение Земли Израиля и появление Израильтянина, возделывающего эту землю.

При этом беспощадной критике подвергается сионистская периодизация еврейской истории, с ее черно-белыми категориями и однозначными определениями: светлый период процветания (античность), описанная в мрачных тонах долгая ночь изгнания и яркие времена нового расцвета (сионистский период). В подобной схеме вся еврейская история представляется как подготовка к ее завершающему этапу — созданию государства Израиль,  а  все, что не вписывается в эту парадигму, из истории беспощадно изгоняется.

И тут авторы, дабы опровергнуть идею об окончании исторического маршрута еврея-скитальца после прибытия в Землю Обетованную, вводят в исследование явно провокационный термин «вечный израильтянин». Здесь Израилю припомнили и жертв концепции «плавильного котла», для которых еврейское государство стало новым социо-культурным изгнанием на собственной земле, и многочисленные образы странствующего израильтянина (за границей живет около 10% населения страны) в художественной литературе.

Не стоит ждать от финала полемического исследования однозначных ответов на поставленные проблемы — это не учебник и не политическая программа. Напротив, последняя цитата из Эдмона Жабеса, награжденного Орденом Почетного легиона, только порождает новые вопросы. «Земля, на которой живет еврей, неизбежно является землей его изгнания, — утверждает писатель. — Израильтяне же несут в себе не только изгнание предков, но и собственное изгнание, которое все время гонит их к Земле Обетованной, Земле-книге».

Не согласны? Тем более прочитайте «Вымышленный Израиль», ведь, чтобы опровергнуть нечто, нужно, по меньшей мере, знать, что оно собой представляет...