НИЗКИЕ ИСТИНЫ

ОЛЕГ УСЕНКОВ

А вчера опять пили на кухне. И все одно да потому: между первой и второй... продали страну, гады... левые предатели... Десять Семей... не вовремя выпитая вторая... только истинные демократические свободы... и т.д. Ну и я туда же, тайный гундос: Жидостан.., Либерализм... эх, хорошо пошла... все продано, в то время как мы в ж... олигархи позорные... и т.п.

Что ж мне так тошно от всего этого, больше обычного? Откуда взялось ощущение в чужом пиру вчерашнего похмелья? Ведь сколько зим прошло: нет уж тех кухонь (настоящих); далече те друзья (правильные); Атлантидой канула и великая империя Зла (Совок); и теперь мы, ее сироты, мыкаясь по банановым республикам добра, все поминаем ее на чужих кухнях.

Дык, доколе? Почему меня до сих пор пробивает на эти равенства и братства (свобода у меня уже есть, да, кажется, и всегда была)? Я хочу разобраться с этим и с самим собой здесь и сейчас. И не с похмельным цинизмом сорокатрехлетнего мужика, знающего, что все продано, вон и у меня в кармане сдача побрякивает. Нет. Напротив, с невинностью ребенка, еще не различающего Добра и Зла.

Почему, собственно, живя там, где я живу и, будучи тем, кто я есть, я должен предпочесть равенство, братство, демократию, социальную справедливость и т.д.? Самое главное - чему я должен их предпочесть? И, о Господи, почему мне так тошно от этих слов? Порукой мне пусть будет то, что вчера я пил привезенную из прошлого водку, чье название в переводе означает «справедливость». Должен же быть литр «Справедливости» хоть чему-нибудь, да порукой.

Предмет наших размышлений уже два с лишним столетия кличут либерализмом. Если попытаться вкратце формулировать, о чем речь, у нас получится примерно вот что:

«Либерализм - идеология индивидуализма, свободных рынков, главенства закона, ограниченного правительства и права на жизнь, свободу и собственность. Человек - мера всех вещей, люди и общество сами определяют для себя, что хорошо и что плохо. Людям изначально присуще добро, а зло - продукт неправильного устройства общества и политики. Если люди смогут исправить дурные нравы, они избавятся от войн, преступности, бедности, неравенства и т. д. Существует естественная гармония между индивидуумами и группами. Конфликты - от недоразумений, непонимания «истинных интересов». Проще говоря, либерал, найдя по возвращении из командировки в постели у жены мужика, считает, что это она, просто, телеграмму не получила. Казалось бы, что в этом может быть плохого (исключая, конечно, другого мужика в собственной койке)?»

Почему я не могу с легким сердцем пожелать этого своей родной Родине? Разве у нее все это уже есть? Что я, олигарх или другой какой супостат? Нет, мне просто воспитание не позволяет желать человеку, которому нужен кусок хлеба, приятного чтения «Книги о вкусной и здоровой пище».

То, что под эти добрые и полезные лозунги крови было пролито немеряно, - смущает меня меньше всего. У нас, у людей, ведь как заведено - раз глотки режут, стало быть, дело хорошее, серьезное, государственное. Не убивают у нас разве что из-за таблицы умножения, и то не уверен. Дело в другом - либеральная демократия со всеми ее прелестями заводится только от сытости. Нужны 3-4 поколения тому назад пираты-конкистадоры и прочая героическая шваль. Нужны ограбленные колонии, загнобленные негры, умученные индейцы, иностранные рабочие, на худой конец. А поднакопив жирок, выясняется, нужен внутренний рынок с нормальным потребителем, а раб не только плохой работник, но еще и никудышный потребитель. Оказывается, вчерашним рабом рентабельнее управлять с помощью сменных политических партий. Зачем нам колючая проволока, когда уже есть новый PR? Голосуй, а то проиграешь. Естественно, что и при таком раскладе «лучше быть последним неудачником в демократии, чем мучеником или властителем дум в деспотии». Только и здесь пряников сладких на нас, как всегда, не хватило. Мы гонимся за уходящей натурой. В ближайшее десятилетие классических западных демократий больше не будет.

Ужас конфликта цивилизаций не в том, что Запад падет. Никуда он не денется. А в том, насколько ему придется опаскудиться, чтобы отбиться. Либо хватит трезвости, ума и воли ввести ограниченную демократию для своих, с избирательными цензами, депортациями, либо в последний момент, когда совсем прижмет, дело кончится, на уровне инстинкта самосохранения, концлагерями да газовыми камерами... Корень проблемы в том, что объявленное величайшим вызовом современности вообще оказалось для западной демократии вызовом. Еще каких-нибудь двести лет назад поборники свободы, равенства и братства весь этот «вызов», еще на уровне губернатора туземной провинции быстренько бы перевешали по пальмам. И просвещенная метрополия узнала бы о случившемся только из отчета о перерасходе пеньковой веревки.

И последнее. Почему мы вообще считаем, что обязаны жить так, а не иначе. Вообще европейский опыт - это не всеобщность, это уникальность. Ни в одной другой цивилизации не было представительных органов с тысячелетней историей. Не было еще со средневековья идеи естественного права, с которым должны считаться монархи. Не было всяческих орденов, союзов и гильдий-зародышей гражданского общества и социального плюрализма.

Один умный англичанин однажды заметил: «Джентльмены, если мы действительно трусливы по характеру, так давайте, наконец, станем трусами». Для меня в этой фразе - рецепт высокого искусства жить, уместный не только по жизни, но и в политике. Если мы действительно живем в Израиле, так давайте жить нашей нелегкой израильской жизнью, а не корчить из себя Швейцарию.

Одна из величайших глупостей как нашей власти, так и нашего народа - это взаимная игра в демократию. Народ верит, что он уже на том - демократическом свете, а, дескать, все разворовано, всюду продажные политики и вся власть Сорока Семьям, а не нам. Власть в ответ бормочет что-то невразумительное, типа, есть еще отдельные недостатки, которые будут преодолены на путях дальнейшей демократизации. Хотя всего навсего происходит реализация существующих форм собственности и форм политического правления. Их просто не получается назвать по-европейски. Попробуйте представить себе веке в XVII стыдливого феодала, заявляющего: «Да я, собственно, никакой и не феодал-с. Так, непонятый буржуа. А это у меня и не замок вовсе, а так, дом демократических приемов-с».

Есть печальный мировой опыт - демократия способствует подъему, а часто и приходу к власти антидемократических политических движений. Демократия - по-живому, без прокладок и прививок в виде гражданского общества, социальной ответственности, Традиции, а буде она разрушена, то и без охранительных традиций, - ведет к диктатуре меньшинства или меньшинств.

Не дай нам Бог увидеть израильские выборы полностью свободные и ни от кого независимые, бессмысленные и беспощадные.

Ну а каков выбор? Огласите весь список, пожалуйста. Социализм, спасибо, кушано достаточно. Если опустить неприятную экзотику вроде личной тирании и шариата, остается только то, что называется консерватизм. Попробую и здесь провести почтеннейшую публику по понятиям. В отличие от либерала консерватор не таков. Найдя в постели своей бабы ейного полюбовника, он грустно и твердо знает - это потому что все они   б ...

Консерватизм это, прежде всего, трезвое понимание и приятие как данности: «противоречивой и неизменной природы человека», «естественного неравенства людей», «неизбежности и необходимости социальных классов», «желательности большего разделения власти», «баланса прав и обязанностей, свободы и ответственности», «важности традиционных институтов, ценностей, символов и ритуалов» и «власти, которую отличают достоинство, авторитет, легитимность, справедливость, уважение к конституции и осознание своих пределов», «приоритета свободы перед равенством»; «потенциальной опасности тирании при правлении большинства»; «прав человека как заработанных, а не изначально данных». По сути, нет даже предмета спора между консерватизмом и либерализмом. Это космологии двух разных миров. В консервативном космосе Первородный грех - это реальность, зло присуще человеческой натуре; так как люди - не ангелы, то правительства необходимы, чтобы контролировать их, и в свою очередь должны находиться под контролем. Зло можно смягчить и сдержать, но нельзя уничтожить насилие - неизбежное проявление нашей природы. Цель консерватора - «оградить, предохранить и защитить» существующие социальные, экономические и политические институты. Он не пытается сохранять их как мумию Ленина, он поддержит умеренные изменения существующего порядка, естественный рост, чтобы предотвратить его падение или насильственное изменение. Он не предлагает никакой утопии и посему не имеет детальной программы построения рая на земле. Поэтому он мог защищать традиционные институты в Индии, монархию во Франции, смешанное правление в Англии, демократию в Америке. Одинаковыми были только аргументы и логика. Он защищал и либеральные ценности, и институты, когда они представляли уже существующий порядок и подвергались атаке со стороны других сил.

Поэтому, если честно отвечать на заявленный в начале вопрос, чего я желаю своей родной Родине, я так скажу. Я желаю правды. Не в деньгах сила, а в правде, и это воистину так. А правда заключается также и в том, что все мы, с разной степенью личного везения, попали в Историю с Географией в месте называемом Израиль.

Мир, который достался нам в удел, имеет никудышный PR, как вы, наверное, уже убедились, и вряд ли он станет лучше к тому моменту, когда мы его покинем. Однако это то, что есть: альтернатива, существуй она, была бы вряд ли хоть немного лучше. Золотого века не было и не будет. Приходится отказаться от наивной веры в ту или иную политическую партию, доктрину или систему. Политики подводят не потому, что глупы или бесчестны, такое бывает с каждым из нас, но потому, что делать добро не их работа. Их задача минимализация зла. Рая нам не построить, не оказаться бы в аду при жизни. А устраивать наши дела за нас они просто не в состоянии.

Полагаться приходится только на себя. Не стоит придавать слишком большого значения социальной справедливости. Да, то, что страной правит не моя и не ваша семья, а деньги достались Реканати, Айзенбергам, Мозесам, Леваевым и другим евреям, скорей всего несправедливо. Но, положа руку на сердце, разве никто из нас никогда не пытался стать, хоть на секунду, маленьким Леваевым, на худой конец Лернером? Может, у нас просто плохо получилось, и слава Богу. В любом случае не стоит припутывать такую большую и нездешнюю вещь как справедливость к деньгам и политике. А если все равно несправедливо - простите их, а лучше просто забудьте. Это поможет всем нам вместе выжить.

Для этого я желаю моей стране, в которой уже есть столь много дивного и интересного, обзавестись еще и собственными Хранителями. Давайте начнем со старых добрых израильских консерваторов.

Сила консерватизма в том, что, вопреки либерализму, он коренится в вере. Для него человек отнюдь не мера всех вещей. Отрицая существование Бога и данного им Закона, человек начинает путь вниз. «Если у вас нет Бога (а Он - ревнивый Бог), - замечал Элиот, - вы должны оказывать почтение Гитлеру или Сталину».

Прелесть настоящего консерватизма еще и в том, что он умеет преодолевать самое себя, содержит выход в другие измерения. А с либерала, ну что с него взять? Демократия, о которой так долго говорили.., наконец построена. А дальше? Скучно как-то. Может, разломать теперь все к хренам собачьим, а? Есть такая эпитафия: «Здесь лежит атеист - хорошо одет, а идти некуда».

Вся фишка в том, что консерватизм в отличие от либерализма не есть что-то: вещь, идея, придуманная головная концепция. Он скорее принцип изменений, если хотите, Путь. И поэтому настоящий его враг не либерализм или даже социализм, а радикализм, который тоже никакая не вещь, не идея, а великий соблазняющий Принцип, если хотите Дух. И вся опасность либеральной «Свободы, Равенства и Братства» на земле для меня состоит в том, что это величайшее искушение, любимая маска того самого духа.

Собственно, история старая. Был сад. Было некое фруктовое дерево. Были двое. Консерватор сказал: «Не будем есть яблоко. Просили ведь. И так живем, как в раю». Радикал ответил: «Не сс... в компот, зато сразу будем как боги».

И надкусил...