В  КРЕСЛЕ БЕН-ГУРИОНА

ЕВГЕНИЯ КРАВЧИК

Года три назад русскоязычные журналисты уже встречались с премьер-министром Ариэлем Шароном  в  Тель-Авиве. На сей раз место встречи осталось прежним. Изменились условия: тогда с нами беседовал совсем иной Шарон.

Доверительный (без телекамер) диалог с премьер-министром проходил  в  том самом зале заседаний, где во время Войны за независимость собиралось на совещания правительство Бен-Гуриона. Даже кресла остались те же, - заметил Шарон, заняв главное, бен-гурионовское, с высокой спинкой.

 В  беседе с журналистами Шарон подчеркнул: Израиль твердо намерен выполнить условия «дорожной карты» Буша. Но к их реализации мы пока не подобрались - находимся на предварительной стадии.

- Чтобы перейти к «дорожной карте», палестинцы должны выполнить несколько условий: прекратить подстрекательство и террор, расформировать террористические группировки, прекратить контрабанду оружия и т. д., - сказал Шарон. - Если мы аннулируем эти требования, то окажемся  в  ситуации, при которой Израиль уже отступил, а террор продолжает нас преследовать. Такого не будет!

Завел Шарон и свою коронную «пластинку»: несмотря на террор, Израилю удалось достичь невиданного расцвета. Сюда прибыли репатрианты из 102 стран, говорящие на 84 языках. Бурно развивается наука, музыка, сельское хозяйство...

Языком фактов.  В  мае 2004 года  в  «Ликуде» прошел референдум, большинство участников которого (около 60%) проголосовало против плана Шарона о размежевании.

4 июня 2004 года Шарон уволил министров Авигдора Либермана и Бени Элона, нейтрализовав своих идеологических противников из блока «Национальное единство».

6 июня 2004 г. правительство утвердило план размежевания.

25 октября 2004 года Шарон провел закон о демонтаже и компенсациях.

26 октября план размежевания был утвержден  в  Кнессете.  В  тот же день министр Узи Ландау и замминистра Михаэль Рацон были уволены Шароном за то, что проголосовали против.

2 декабря 2004 года Шарон увольняет министров от партии «Шинуй», отказавшихся проголосовать за бюджет на 2005 год. Парламентская коалиция ужимается до 40 депутатов.

10 января 2005 года  в  Кнессете состоялось голосование по вопросу вхождения «Аводы»  в  правительство. Шарон победил с перевесом  в  2 (два!) голоса: 56 депутатов (включая «бунтарей»-ликудников) - против, 58 (включая арабов) - за.

Относительно практики увольнения (либо блокирования назначений) неугодных ему людей Шарон высказался прямо. Отвечая на вопрос, почему он не поддержал кандидатуру Щаранского, претендовавшего на пост главы «Сохнута» глава правительства сказал:

- Щаранский направляет деятельность всевозможных организаций,  в  том числе и американских, которые категорически против проводимой нашим правительством политики. И сам он - ярый противник проводимой мною политики. Недопустимо, чтобы во главе «Сохнута» оказался человек, который проводит политику, противоречащую политике правительства Израиля.

- Однако  в  связи с этим Щаранский подал  в  отставку с поста министра, подчеркнув, что пост главы «Сохнута» не имеет никакого отношения к политике, - возразил кто-то из коллег. - Почему  в  таком случае спикер Кнессета вправе высказываться против проводимой правительством политики, а Щаранский - нет?

- Политическая жизнь такова, что далеко не всегда ты можешь сделать то, чего хочешь, - произнес Шарон. - Естественно, если бы выборы спикера Кнессета проходили сегодня, я ни  в  коем случае не поддержал бы кандидатуру Руби Ривлина!

Генеральный директор «Первого радио» Давид Бен-Басат спросил, как поведет себя Израиль, если процесс размежевания будет сопровождаться терактами.

- Размежевание будет осуществлено  в  полном соответствии с решением правительства и Кнессета, - произнес Шарон твердо. - Совершенно ясно, что невозможно под огнем вывезти тысячи людей,  в  том числе младенцев, а также имущество и орудия производства. Мы позаботимся о том, чтобы  в  момент размежевания обстрелов не было, - именно такое указание я дал силам безопасности.

Шломит Лидор, директор радиостанции РЭКА, спросила, как собирается правительство реагировать на «подстрекательские» выходки противников размежевания, то и дело создающих всевозможные «подпольные организации». Прозвучала  в  вопросе и неподдельная тревога за жизнь главы правительства:

- Все говорят, что вашей жизни грозит опасность...

- Размежевание, - сказал Шарон далее, - дело непростое, но для государства крайне важное. Я хорошо знаком со многими из тех, кто ТАМ ( в  поселениях) живет. Большинство не экстремисты, это - земледельцы. Описанные вами действия предпринимаются теми, кто находится вовне, а не внутри. Тут и подстрекательство, и попытки помешать нормальному течению жизни. Инспирируются это и некоторыми политиками, включая даже членов правительства. Я считаю такие действия опасными, хотя на меня лично они никоим образом не влияют. Да и вообще я  в  своей жизни достаточно рисковал. Однако саму попытку помешать нормальной жизни страны я считаю чудовищной. Правительство приняло однозначное решение: ни при каких обстоятельствах не позволить никому,  в  том числе и подросткам, помешать нормальному течению жизни  в  стране. Мы также не допустим нападок раввинов и открытых призывов к военнослужащим отказаться от выполнения приказов. Государство не станет с этим мириться - оно примет по отношению к подстрекателям все меры.

Я задала Шарону следующий вопрос:

- Господин премьер-министр,  в  1994 году вы со своей супругой Лили (благословенна ее память)  в  течение целого дня возили группу русскоязычных журналистов по поселениям Самарии. И там, на балконе одного из домов, вы аргументированно убедили нас, что отступление с контролируемых территорий недопустимо.  В  последнее время вы, однако, изменили свою позицию. Тем не менее до сих пор считается, что нет  в  стране человека, который понимал бы поселенцев так, как вы. Происходящее ныне - это даже не протест: ведь сама мысль о депортации рвет на части сердца,  в  том числе, смею предположить, и ваше сердце тоже. Как далеко готово пойти ваше правительство по части репрессий, направленных против тех, кто участвует  в  акциях протеста? Насколько распространяются на этих людей такие свободы, как свобода слова и свобода проведения демонстраций? И допустимо ли содержать 36 суток под арестом 12-летнюю девочку лишь за то, что на допросе  в  полиции она отказалась назвать свое имя?

- Я помню ту поездку и рад, что мне удалось повлиять на вас, - начал Шарон издалека. - Готов снова пригласить вас  в  такую же поездку. Да и дом, на балконе которого мы с вами тогда беседовали, находится  в  поселении Хомеш, а оно останется под контролем Израиля. Я понимаю все трудности, проблемы и всю боль (поселенцев и их сторонников - Е.К.). Однако не все, о чем мы думали 30 лет назад и 38 лет назад, можно удержать  в  своих руках. Цепь холмов должна оставаться под контролем Израиля -  в  этом случае и аэропорту, и другим объектам инфраструктуры не будет грозить опасность. К тому же  в  том районе проживает немалая часть населения страны. Кроме того, по тому же району проходит центральный водовод, откуда Израиль получает треть необходимой для страны пресной воды. Известно, что наш регион страдает от чудовищного дефицита водных ресурсов. Говорят, что водой надо делиться. Однако мы не готовы передать кому-то контроль над источниками воды. Палестинцы уже получили под свой контроль такой источник  в  Газе, но за несколько лет угробили его...

Что же касается ПРЕСТУПНИКОВ, то это чудовищно. -  В  голосе Шарона появились металлические нотки. - Недопустимо, чтобы родители посылали детей перекрывать автомагистрали, разливать на них масло...

- Советам трудовых коллективов перекрывать шоссе можно? - спросила я.

- Никто - никто! - не вправе перекрывать ЗДЕСЬ автомагистрали, - повторил глава правительства. - Можно провести демонстрацию, можно то, другое...

- Вот я и говорю о другом - и вы прекрасно это понимаете: речь идет о свободе слова!

- Все мы за свободу, - произнес Шарон с нескрываемой иронией. - И замечательная 12-летняя девочка обладает этой свободой  в  не меньшей, но и не  в  большей степени, чем другие граждане Израиля. Если кто-то считает, что можно посылать детей (потому что они - дети) перекрывать шоссе, разбрасывать на них камни, разливать масло, чтобы машины попадали  в  аварии, и даже поджигать автомобили, - такого не будет. Ничто не может это оправдать. Если кому-то хочется проводить демонстрации - пусть проводит, по мешать нормальному течению жизни мы не позволим.

- Но ведь и люди Амира Переца (председателя Гистадрута - объединения профсоюзов) устраивают длительные забастовки  в  аэропорту Бен-Гуриона, из-за чего нормальное течение жизни  в  стране нарушается... - подал голос Гидеон Дубинский из телепрограммы «Йерушалаим».

Шарон, однако, проигнорировал эту реплику.

Языком фактов.  В  феврале с.г. премьер-министр объявил: Юваль Дискин сменит на посту главы ШАБАКа Ави Дихтера, неоднократно предупреждавшего, что размежевание чревато новой волной террора. 15 мая Ави Дихтер ушел  в  отставку.

1 июня был отправлен  в  отставку начальник Генштаба Моше Яалон, также предостерегавший об опасности одностороннего отступления. Его сменил Дан Халуц, которого тут же назвали «главой Генштаба размежевания».

Сотрудник радио РЭКА Александр Дов задал премьер-министру вопрос, будет ли размежевание содействовать укреплению безопасности.

- Станет ли меньше терактов? Трудно  в  это поверить... - сказал Дов. - Да и видные военачальники придерживаются иного мнения.

- Какие еще военачальники придерживаются иной точки зрения? - переспросил Шарон с нескрываемым раздражением, благодаря чему тут же удостоился подобострастной поддержки кое-кого из участников встречи.

- Впрочем, мнения высокопоставленных военных действительно расходятся, - продолжал Шарон. - Но по каким причинам? Возможно, кто-то чувствует себя обиженным, обделенным... Сам я по несколько раз  в  день говорю и с начальником Генштаба, и с главой ШАБАКа. Кое от кого мне доводилось слышать всякое... - Но вы-то какого мнения придерживаетесь? - настаивал Александр Дов.

- Я прослужил  в  армии 28 лет, дослужился до чина генерала, - сказал Шарон. - Значительную часть времени я служил вне штабных стен, командовал элитными подразделениями, участвовал во всех войнах, дважды был тяжело ранен. Я принимал решения, от которых зависела жизнь моих подчиненных и моя собственная жизнь. И  в  вопросах обеспечения безопасности «немножко» разбираюсь. Что же касается заданного вами вопроса, то буду рад дать радиослушателям интервью на эту тему.

- Но я задал вам вопрос трижды, однако ответа так и не получил, - возразил Дов с лучезарной улыбкой.

- Главная и единственная задача армии - стоять на защите жизни мирного населения, - произнес Шарон. - Однако  в  секторе Газа жизнь военнослужащих ежедневно подвергается опасности: и на дорогах, где взрываются мины, и на КПП...  В  свое время, когда были подписаны Норвежские соглашения, их авторы, видимо, не прислушались к предостережениям моей мамы ( в  конце 70-х,  в  период переговоров с Египтом, мать Шарона обычно напутствовала сына по телефону словами: «Арик, не верь им!» - Е.К.). Никакого военно-стратегического преимущества  в  секторе Газа Израиль не имеет. Никакого! К тому же  в  последнее время подземные тоннели, начиненные взрывчаткой, проложены и под поселениями, и под укрепленными пунктами ЦАХАЛа. Кое-где нам удалось их обнаружить, а кое-где - нет, за что мы расплатились крайне дорогой ценой. Ни одна из выдвинутых Израилем политических программ не предусматривала, что сектор Газа останется под нашим контролем. Потому что оттуда исходит постоянная угроза жизни военнослужащих.

- Но если мы выйдем из сектора Газа, ХАМАС вконец распоясается, - вставил Александр Дов.

- Если отступить из сектора Газа, мы получим гораздо большую свободу действий, чем сегодня, - возразил Шарон. - Я хочу освободить Израиль от ответственности за то, что происходит  в  секторе Газа. А чтобы от этой ответственности избавиться, нужно оттуда отступить.

Михаил Джагинов (телеканал RTVI) спросил, содержится ли  в  тексте письма, направленного 14 месяцев назад Шарону президентом Бушем, признание за Израилем права на сохранение крупных узлов поселений  в  рамках соглашений о постоянном урегулировании.

- Я читал письмо Буша на нескольких языках, - сказал Джагинов, - но так и не нашел об этом ни слова. Да и госсекретарь Кондолиза Райс ни словом не упомянула право Израиля на то, чтобы за нами остались крупные узлы поселений. Не кажется ли вам, что своей произвольной трактовкой письма Буша вы вводите общественность  в  заблуждение?

-  В  письме сказано: за истекшие годы появились новые реалии, и Израиль не вернется  в  границы 1949 года, - возразил Шарон.

- Если под «свершившимися фактами» подразумеваются Маале-Адумим и Ариэль, то отчего же они тогда не названы  в  письме Буша поименно? - переспросил Джагинов.

- Я и сам стараюсь никогда не называть те или иные поселения, ограничиваясь формулой «крупные узлы», - сказал Шарон. - Ведь если бы я их назвал, мне тут же был бы задан вопрос: «Каковы  в  таком случае границы этих крупных узлов?» Дело  в  том, что я сам не знаю, когда нам удастся договориться с палестинцами об окончательном урегулировании.

Мы решили сохранить за собой свободу выбора, которую используем  в  зависимости от конкретных условий на момент переговоров об окончательном урегулировании.

Позиция США такова:  в  свете демографических изменений, произошедших за последние десятилетия, Израиль не может вернуться  в  границы 1949 года. Вот почему я нисколько не беспокоюсь о будущих границах государства и его территориальной целостности.