МОЙ ДРУГ БОРИС ГЕЛЬМАН

ВЛАДИМИР ЯСНОГОРОДСКИЙ

Непросто мне, не журналисту, говорить и писать о личности, суть и образ которой настолько связаны с печатным словом, что невозможно отделить одно от другого без риска нарушить некий гармоничный баланс. Вот уж, поистине, мы говорим - Гельман, подразумеваем - «Разсветъ». И далее по известной аналогии. Не случайно он совмещает такие родственные, но разные профессии: репортер, обозреватель, журналист-исследователь и редактор, корректор, издатель.

Одним словом, Борис Гельман - это то, что определяется понятием хлестким, коротким и динамичным - газетчик! На этом поприще он чувствует себя уверенно уже более 45 лет, начиная с флотских изданий Севастополя и Заполярья.

Распрощавшись с военной службой, Борис Гельман включился в деятельность Крымского общества еврейской культуры «Зибн лихт» и с 1989 г. представлял в его Совете Севастопольское отделение. Именно Борис Никодимович и два его сподвижника зарегистрировали 5 ноября 1993 г. Севастопольскую еврейскую общину. Будучи человеком активным он, однако, не стремился быть «во главе». Но откликнулся мгновенно, когда появилась возможность открыть еврейскую газету в Севастополе. Назвав свое детище «Разсветъ», он прилагает все усилия, чтобы достойно продолжать традиции одесского «Разсвета», выходившего ровно год: с мая 1860-го по май 1861 года.

Севастопольский «Разсветъ» («Шахар») уже преодолел первую сотню номеров. «Разсветъ» знают в Украине, в Израиле, всюду, где живут наши русскоязычные соплеменники.

Борис Гельман удостоен звания «Почетный деятель Еврейского Совета Украины», в течение 8 лет избирается в состав Президиума ЕСУ. И в Севастополе он отмечен Почетной грамотой городской администрации, дипломом городского форума «Общественное признание».

Оставим, однако, в стороне все эти табели о рангах и поговорим о нем просто и непредвзято. Итак, представьте всегда заряженного энергией мужчину выше среднего роста, достаточно плотного телосложения, с большими, чуть навыкате по-еврейски, карими глазами. Вот эти глаза, как бы избежать банальности, притягивают к себе необыкновенным свойством, увы, далеко не всем присущим, а именно - умением слушать, слышать и услышать, одним словом - внимать. Это замечательное качество экстраполируется не только на собеседника, но и на город, к шуму которого он прислушивается, и на плеск моря, и на гул человеческих голосов, короче, на так называемую окружающую среду. Вероятно, по закону обратной связи, и его самого хочется слушать и наблюдать, ему внимать, тем более, что диапазон его знаний, интересов и компетентности столь обширен, что воленс-ноленс попадаешь в сферу его личностного притяжения.

Не случайно в момент появления Бориса Никодимовича в каком-нибудь из помещений благотворительного центра, или в библиотеке, или просто на крыльце перед входом в здание общины присутствующие устремляются к нему с обязательными вопросами на историко-политическую, культурологическую и, конечно же, национальную тематику. Несмотря на присущий евреям скепсис, люди, окружающие Бориса Гельмана, обычно не подвергают сомнению ни одно из его высказываний. Тем более что многие слушатели - это и читатели его книг «Забвению не подлежит» (о воинах-евреях - участниках обороны Севастополя 1854-1855 гг.), «Причина смерти - расстрел» (Холокост в Севастополе), «Дорогу осилит идущий» (о крымчанах-репатриантах в Израиле), «На огненных рубежах и фарватерах» (о евреях-фронтовиках).

Борис Никодимович не изображает из себя всезнающего авторитета, люди сами идут к нему, ощущая его высокую информированность, и главное - благожелательность. Для него самого существует один авторитет во все времена - Владимир Жаботинский.

Обычно его ответы выстроены емко и афористично, с глубокой иронией. И еще об одной черте характера Бориса Никодимовича хочу я поведать. Всегда внимательный, приветливый, уважительный к мнению другого, он становится непримиримым, жестким и бескомпромиссным, когда речь идет о вещах принципиальных. Борису Никодимовичу Гельману - человеку и журналисту - можно посвящать статьи, исследования, говорить вдохновенные речи. Я же сегодня ограничусь этой заметкой, написанной в честь его 70-летия, и пожеланием продолжать активную творческую деятельность до 120 лет.

Лехаим!