ЕСЛИ КАЖДЫЙ СКАЖЕТ «НЕТ!», МИР СТАНЕТ ЧИЩЕ

СЕМЕН АВГУСТОВИЧ

Как-то этим летом программист Владимир Колесников зашел в книжный магазин в Москве посмотреть новинки. Взгляд упал на книжку с цинично-вызывающим заголовком «Тайны еврейских расистов». На обложке большеносый громила, прихватив под мышку не то Большой театр, не то плотину Днепрогэса, свирепо угрожает кулачищем размером с голову. Сзади, как требует жанр, статуя Свободы. Тут же неподалеку — зловещий Маген-Давид и звездно-полосатый американский флаг.

  А  теперь прервем описание и зададим простой, наивный вопрос:  а  что бы сделали вы, увидев на книжном прилавке подобное? Пока вы будете вспоминать свои личные реакции на подобное, скажу, что обычно делают другие.

Брезгливо, как будто наступив на кучу дерьма, уходят из магазина, возмущаясь в душе и пугаясь наступающих перемен.

Так же возмущаются, но покупают книжку, чтобы дома, трясясь от негодования, написать опровержение автору, подать в суд, написать в газету, показать друзьям, чтобы и они возмутились.

Что еще? Многие отводят взгляд, как от неприличной надписи на заборе, как от вида грязного бомжа.

«Еврейские насильники», «еврейские расисты», «убийцы в белых халатах», «еврейские заговоры», «кровь христианских младенцев» — все это пахнет нацизмом, сталинизмом, гадостью, мерзостью, удушливым запахом человеконенавистничества. Кого из нормальных людей это может заинтересовать?

Владимир Колесников — обыкновенный нормальный человек. Еврейская тема ему не близка и не интересна. Но видеть мерзость на прилавке рядом с Шекспиром?..

Он сделал то, что может сделать каждый. Он сказал продавцу, что это неприлично — выставлять и продавать такие книги. Он потребовал «Книгу предложений». Помните «Книги жалоб и предложений»? Они никуда не исчезли, есть в любом магазине и очень неохотно выдаются покупателям. Как и раньше.

Владимир Колесников написал, что приличному магазину стыдно продавать антисемитское дерьмо.

Ну и что, скажете вы, тоже мне герой.

Да, соглашусь, не герой. Но гражданин. И поступок этот сродни тем, кто без лишнего пафоса, скромно, без шумного пиара и помпы хочет очистить общество от мерзости человеконенавистничества и антисемитизма. Кто замазывает гнусные надписи в подъездах и на заборах, кто убирает мусор, кто подвязывает поломанные деревья и перевязывает дворняжек. Он из тех, кто не призывает мир стать лучше,  а  делает это. Делает мир лучше.

Через несколько дней книгу из продажи изъяли.

В.Колесников повторил это в книжном магазине на Арбате. Товаровед жалко лопотал: «Нам надо людям зарплату платить,  а  она зависит от оборота». Интересно, до чего же можно опуститься, только чтобы сохранить зарплату?

Но и там книгу изымают и отправляют в издательство.

Через несколько дней уже знакомая гаденькая обложка мелькнула на страницах интернет-магазина «Болеро».

В.Колесников тут же пишет исполнительному директору холдинга, в который входит «Болеро». И в тот же день получает ответ: «На Ваше требование изъять из продажи книгу «Тайны еврейских расистов» автора Мухина Ю. сообщаем, что эта книга уже не продается».

Так что, поступок Владимира Колесникова — это геройство? Что же тут геройского, если человек назвал грязь — грязью,  а  мерзость — мерзостью? И потребовал, чтобы в его магазине, в его доме, в его стране этого не было?

Не так еще давно, в 60-х годах не столь далекого прошлого века, темнокожие жители Америки сказали белым: «Если вы не позволяете нам ездить в транспорте наравне с вами, мы не сядем в ваши автобусы». Они просто пошли пешком. Это был гражданский поступок, который потряс страну. У Америки открылись глаза. Она увидела себя глазами своих чернокожих граждан. И слово «негр» стало неприличным.

Если каждый, повторю специально, КАЖДЫЙ, просто и без затей ПОТРЕБУЕТ убрать с прилавков, из Интернета черносотенную мерзость, гадость, грязь, то ее не станет.

Поверьте в это, сделайте это — и вы убедитесь, что завтра мир станет чище.

Российский Еврейский Конгресс (РЕК) и Московское бюро по правам человека объявили о начале всероссийской акции «Город без фашистских книг». Поводом для акции стал поступок московского программиста Владимира Колесникова, который, увидев на прилавке антисемитскую обложку гадливой книжонки, обратился к работникам магазина с требованием ее убрать и не позориться. Еще со времен Остапа Бендера повелось, что каждого, кто обнаруживает свое гражданское лицо, спрашивают: «Не еврей ли вы?» и «Почему нет постного масла?» В.Колесников ни к маслу, ни к евреям отношения не имеет. Он просто обыкновенный человек, которого антисемитская грязь рядом с Шекспиром оскорбляет.

Статья «Нужно ли помогать людям думать?», опубликованная на сайте Globalrus, в целом не против этой акции. Но, тем не менее, задается риторическим вопросом: хорошо ли запрещать книжки — не важно какие. Уж больно тонок лед для такого похода. Ведь завтра это может привести к навязыванию людям чужого мнения. Мол, хотите ли вы этого? Предполагается, что читатель скажет: ну, конечно же, нет. Нам ли, прошедшим через 70-летнюю промывку мозгов, нам ли, пережившим тотальные кампании коммунистического воспитания, лицом к лицу столкнувшимся с плодами нацистского воспитания, отвечать иначе. Сегодняшние лозунги свободы слова и политкорректности обязывают уважать чужое мнение и не навязывать своего. Это так. И не так. У меня есть другое представление о свободе слова и о политкорректности.

Я уважаю чужую свободу. Но только если не затрагивается при этом моя свобода. Я готов быть предельно корректным. Но только, если со мной ведут себя корректно.

Вспоминается, как в далеком детстве мой одноклассник Мишка Калинин однажды во время перемены написал на доске в классе известный черносотенный призыв, объясняющий, кого надо бить, чтобы спасти Россию. Писал Мишка красиво, каллиграфически. Медленно. Старательно.  А  написав, оглянулся, отыскивая взглядом меня и Ромку Бурштейна, мол, ну как? Что вы по этому поводу думаете?

Ближним оказался я. И с ходу залепил Мишке. Пока Мишка вставал, пока шел на меня, как танк, в класс вошла учительница. Причину и следствие, диспозицию и ситуацию она поняла мгновенно. Сохраняя хладнокровие, велела Мишке стереть с доски и начала урок.  А  после урока повела нас к директору и там сдала с рук на руки.

Павла Акимовича, известного в городе по кличке Полкан, боялись все. Он был свиреп со всеми хулиганами и двоечниками. Но он был и мудр. Он вызвал наших родителей в школу, пригрозив, что если завтра они в школу не придут, то он нас выгонит из школы «в два счета к чертовой матери». До двух мы уже считать умели и Полкану поверили. Потузив для очистки совести друг друга уже за воротами школы, мы отправились по домам,  а  назавтра пришли с матерями. Полкан не поленился, принес стулья из учительской, рассадил нас с матерями друг против друга, зазвал еще кого-то из свободных учителей и, открывая раунд, сказал: «Вот этот (жест в Мишкину сторону) написал на доске гадость.  А  вот этот (жест в мою сторону) ударил его в лицо. Что скажете?» Воцарилось напряженное молчание. Всем было бы удобнее, если бы директор сам рассказал, кто прав и как надо жить по-коммунистически. Но он молчал и только зловеще скалился. Первой не выдержала Мишкина мать.

— Драться плохо, — сказала она. — Куда это годится, если каждый будет руки распускать?

—  А  оскорблять хорошо? — осведомилась моя.

— Ты говорить-то говори, но рукам воли не давай. Ты бы его тоже как-то назвал, — предложила она мне.

— Как, например? — заинтересовалась моя. — Как бы вы хотели, чтобы оскорбили вашего сына?

Мишкина мама задумалась. Она искала какой-то эквивалент, но не находила. Она-то понимала, что «дурак» здесь не подходит,  а  как еще — она и не знала. Моя мама ее не торопила. Пауза затягивалась. Полкан скалился. Повисло тяжелое молчание.

— У, балбес, — сказала Мишкина мама и хлопнула его по затылку. — Вы его простите, он глупый еще.

Через несколько лет, когда Мишка приехал в первый свой отпуск из Астраханской мореходки, он пришел к нам домой и извинился. Но это я так, для исторической достоверности.

Так нужно ли помогать людям думать?  А  если нужно, то до какого возраста?  А  если уже не нужно, то со скольких лет?  А  что делают радио, газеты, телевидение, Интернет? Они не формируют наше мнение? Они не помогают? Нам, им, тем, другим? Что делает на наших улицах реклама? Она никому ничем не помогает?

И, наконец, книги. Я знаю книги, которые никому не помогают сформировать то или иное мнение. И другие знают эти книги. Это математические справочники, таблицы логарифмов. Во всех других, где талантливо, где посредственно, заложено какое-то мнение, какой-то жизненный взгляд, какая-то позиция. В свое время учителя, родители,  а  то и друзья, говорили: «Это стоящая вещь, прочти ее.  А  это — ерунда, глупость, брось ее».

Так поступил Владимир Колесников. Он сказал распространителям антисемитской гадости: это грязь, как не стыдно, изымите ее. Он помог людям думать по-иному. Здесь важно, что люди, в принципе, согласны с ним, думают так же. Просто для правильного поступка им не доставало нравственного толчка. Этим людям, порядочным или, как сейчас говорят, нормальным, нужен добрый совет: не связывайтесь с грязью.

В том-то и особенность антисемитской литературы — каждый, кто вовремя получил добрый материнский подзатыльник, понимает, что это грязь, и обходит ее стороной.

 А  те, кому не помогли в свое время думать по-иному, чувствуют это интуитивно, и им достаточно совета, чтобы довериться своему природному чувству брезгливости.

И нет тут никакого насилия, не нарушается ничья свобода никакого слова. Ибо есть слово,  а  есть ругательство, оскорбление. И разницу эту знают и чувствуют все. В том числе и авторы антисемитских книг. Знают, но ради денег готовы публично говорить непристойности.

Но нам-то зачем им в этом помогать? Мы-то почему не можем им и их издателям сказать то, что думаем? Почему мы должны позволить превращать наши книжные магазины в стены захудалого сортира?

И еще пару слов. О «Шульхан Арухе». Эта книга также упоминается в этой статье. Мол, вы пишите свои книжки,  а  антисемиты свои. Вам же не мешают, и вы не мешайте.

Ничего себе сравнение. Сравнили тоже. Еврейскую книгу XVI века, регламентирующую религиозные обряды того времени, с антисемитской клеветой сегодняшнего дня.

Здесь действует то же правило. Если вы нормальный человек, то спросите себя: может ли сегодня еврейская религиозная организация издавать книгу, призывающую к человеконенавистничеству? Ответ, конечно, ясен. От «никоим образом» до «вряд ли». Ну,  а  если все-таки кто-то не поленится и решит убедиться в правоте своей интуитивной чистоплотности, что он найдет в этой книге? Он найдет в ней 221 главу в основном тексте и еще 6 глав в дополнительном, которые все вместе регламентируют различные обряды иудаизма на каждый день и на все случаи жизни. Вместе с тем он встретит в этой книге пару-тройку призывов для тех, чья профессия предполагает риск, по возможности ограничить контакты с неевреями. Потому что в XVI веке, когда писалась эта книга, любая ошибка, например, еврейской акушерки, принимающей роды у нееврейки, могла принести огромный вред всей общине. Вот автор и советовал по возможности не ввязываться в рискованные дела. Все. Иосиф Каро, автор «Шульхан Аруха», еще в 1564 году, когда писал эту книгу, опирался на опыт предыдущих лет.

Подведем итог. Борьба с предрассудками, с предубеждением, с невежеством — действительно трудное, деликатное дело. Это — как идти по тонкому льду. Идти надо осторожно, чтобы не обидеть, не задеть кого-то резким словом. Но идти надо. Надо, наконец, создать общество, где не будет натравливания людей друг на друга, где не останется места ксенофобии и антисемитизму, где грязь и нечистоплотность будут осуждаемы больше, чем дурной запах изо рта. Хоть и по тонкому льду, но надо идти в нормальное общество.