10 ЛЕТ БЕЗ РАБИНА

МИХАИЛ ГОЛЬД

5 ноября 1995-го израильтяне проснулись в другой стране. Ибо то, что произошло накануне на площади Царей Израилевых в Тель-Авиве, не оставило камня на камне от веры в общенациональные ценности и идеалы, веры в «красную черту». Три пули убили в коллективном сознании (и подсознании) намного больше, чем просто премьер-министра Ицхака Рабина.

День памяти — не время для политических оценок, тем более что противоречивость этих оценок отнюдь не укрепила в минувшее десятилетие национальное согласие. Характерно, что до сих пор 37% израильтян считают убийство Ицхака Рабина важнейшим событием в истории страны. Что это? Прививка от возможности (не дай   Б-г ) повторения страшного сценария? Хотелось бы верить.

Но опрос, проведенный Израильским институтом демократии, показал, что 84% респондентов (выборка на совести социологов) считают, что в стране может быть совершено новое политическое убийство. Сторонники этой точки зрения, как и те, кто обвиняет их в кликушестве, ищут аргументы в эпизодах центрального события года — эвакуации из сектора Газа. Каждый видит лишь то, что хочет видеть. С одной стороны, из уст правительства перманентно раздавались упреки «оранжевым» в подстрекательстве к насилию, с другой, — до плакатов в нацистской форме (как это было во времена Рабина) и призывов к убийству дело все же не дошло. Да и сопротивление поселенцев ограничилось «обстрелом» полицейских яйцами, краской и рукопашными схватками.

Игаль Амир, правда, заявляет, что если бы его отпустили, он попытался бы убить и «предателя» Шарона. Но он как раз тот человек, который может себе позволить такие выпады. Во-первых, потому что больше уже не дадут, во-вторых, вряд ли выпустят — президент Моше Кацав вновь подчеркнул, что не намерен сокращать срок тюремного заключения Амира.

Впрочем, это не убавляет числа его, Амира, сторонников и не влияет на активность фан-клубов убийцы. Спущенная же сверху «вказівка» об изучении «наследия Рабина» и официозные мероприятия его памяти, скорее, раздражают молодежь, нежели помогают понять глубину постигшей общество трагедии. Остается надежда на «поколение свечей», ребят, которые в первые дни после убийства зажигали свечи на площади Царей Израилевых и скорбели (не по указке, а по зову сердца) по премьеру. Многие из них «перегорели», окунувшись в личные проблемы и «остыв» к проблемам общенациональным.

И все-таки рост насилия, согласно опросам, беспокоит израильтян больше, чем экономическая ситуация и даже арабский террор. Рискну предположить, что эта проблема волнует общество даже больше, чем время от времени муссируемый жгучий, но все-таки локальный вопрос: кто стоял за выстрелами Амира или, еще спекулятивней: выстрелы ли Амира убили Рабина?..

А память... Можно, конечно, увековечить ее, назвав именем Рабина электростанцию в Хадере, первый платный автобан, улицы, учебные заведения и даже, как недавно было объявлено, новый город.

Все это нам, выросшим в Союзе, знакомо и вполне привычно. Известна и цена этой памяти по прошествии энного количества лет.

А ведь все гораздо проще и... сложнее.

Если Израиль верит, что принесенная в жертву (мирному процессу, справедливому делу и т.д.) жизнь премьера была не напрасна, то лучшей памятью Рабину станет... мир. Среди народа Израиля.