БЕСПОКОЙНЫЙ ЕВРЕЙ

АВИВА ЛУРИ

Мордехай Мануэль Ноах — журналист, драматург, политик и дипломат — в 1825 году купил остров Гранд Айленд недалеко от Ниагарского водопада (штат Нью-Йорк), где пытался основать для евреев государство-убежище Арарат.

Церемония в день провозглашения государства Арарат была на славу — артиллерийский салют, приветствие индейского вождя племени Сенека, молитва в заполненном до отказа помещении церкви Сен-Пол в Буффало (штат Нью-Йорк), закладка камня с написанными на нем на иврите словами молитвы «Шма, Исраэль...» В заключение — выступление Ноаха, приглашавшего евреев диаспоры селиться в новой стране. Себя он именовал при этом верховным судьей Израиля. Это произошло 15 сентября 1825 года, за 35 лет до рождения Биньямина Зеева (Теодора) Герцля...

Историки говорят о Ноахе и его попытках основать национальный очаг не иначе, как с улыбкой. «Он просто рвался к власти, — утверждает профессор Иерусалимского университета Эли Ледерхандлер. В то время никто не воспринимал эту идею всерьез. Если бы с подобной инициативой в 1825 году мог выступить Теодор Герцль, его судьба была бы точно такой же. Мордехай Ноах, очевидно, был человеком, появившимся, что называется, не в том месте и не в то время. Американские евреи уже тогда искали человека, способного стать выразителем их интересов. И нашли Ноаха, зажиточного и образованного уроженца Филадельфии. Он был рупором еврейской общины, однако община в то время была малочисленной и незначимой. В Америке проживало, по всей вероятности, около десяти тысяч евреев».

Мордехай Ноах родился в 1775 году в семье выходца из Германии Мордехая Мануэля и уроженки Чарльстона Ципоры Филипс — дочери еврейского торговца и землевладельца. Когда мальчику было семь лет, отец оставил дом и вернулся в Европу. Вскоре умерла мать. Ноах и младшая сестра Иегудит росли у бабки с дедом, Ионы и Ривки Филипс.

По окончании школы в Нью-Йорке, обнаружив тягу к театру и политике, Мордехай решил продолжить свое образование по этим двум направлениям вопреки желанию деда дать ему более «приземленную» профессию ювелира. Когда ему стукнуло двадцать два, юноша поселился во Флориде и занялся политической карьерой. Присоединился к одной из двух крупных партий — Республиканской, основанной Томасом Джефферсоном и Джеймсом Монро, — принимавшей в свои ряды евреев. Партия федералистов, основанная Вашингтоном и Адамсом, была консервативной и не раз выступала против евреев. Ноах поддержал кандидатуру Симона Снайдера на должность правителя Пенсильвании, и тот выиграл выборы. Молодой человек был доволен своим положением в обществе и образом жизни. Он писал статьи и рецензии на театральные постановки, в которых принимал участие. Сумел обрасти связями с влиятельными людьми, необходимыми для дальнейшего политического роста. Одно его мучило — нехватка денег. И Ноах стал искать доходные место и должность. Для этого он отправил письмо министру иностранных дел Роберту Смиту с просьбой назначить его консулом США в одной из стран Европы. В своем послании он намекнул, что хочет доказать чужакам: правительство США при назначениях на подобные должности руководствуется профессионализмом, а не принадлежностью к той или иной религиозной конфессии.

В 1811 году Мордехая Ноаха утверждают консулом в Ригу, но внезапно он возвращается в Чарльстон, начинает изучать юриспруденцию и постоянно печатается под псевдонимом в «Чарльстон таймс» — описывает в сатирическом духе жизнь города, так, как делал бы это турист из Турции в своих письмах на родину. Затем Ноах «сменил амплуа» и стал решительно призывать граждан к поддержке правительства в войне против Британии.

В 1813 году он вновь стал служить — на сей раз консулом в Тунисе. Евреи в Северной Африке имели большое влияние, и еврейское происхождение консула ни у кого не оставляло сомнений в том, что он будет достойно представлять Штаты в регионе.

Североафриканские правители в те годы поддерживали средиземноморских пиратов и брали с остальных государств мзду за обеспечение безопасного судоходства. Во время войны с США британцы всячески настраивали этих правителей против американцев. Так, в августе 1812 года в Алжире было задержано американское торговое судно и первоочередной задачей свежеиспеченного консула стала организация секретных переговоров с целью скорейшего освобождения экипажа из плена. Однако его секретная миссия была раскрыта, алжирский правитель узрел за ним «длинную руку» правительства США и увеличил сумму выкупа. Пришлось заплатить больше. Об этом составили акт и доложили министру. Тот послал Ноаху письмо об увольнении в антисемитском духе: «Когда я назначал вас на эту должность, не предполагал, что ваша вера будет мешать исполнению вами консульских обязанностей». Ноах и его ближайшее окружение расценили это как преследование по религиозному признаку. Вместе с тем они не решились упрекнуть правительство в антисемитизме. «Президент США Медисон и министр, назначая Ноаха на должность консула знали, что он еврей. В то время многие евреи служили в МИДе США», — пишет историк Джонатан Сарна. «Характерная для Ноаха склонность к позерству и театральному действу была плюсом для журналиста и политика, но никак не для дипломата или госслужащего», — заключает Сарна.

В Тунисе Ноах впервые встретил евреев, живших в нищете и вынужденных терпеть притеснения из-за веры. Вернувшись в Нью-Йорк, он некоторое время занимал должность шерифа и редактировал газеты. Именно тогда у него возникла идея создания государства Арарат.

Мордехай Мануэль Ноах умер в 1851 году. Его похороны в Нью-Йорке вылились в самую большую траурную процессию, какую знал город. Проводить Ноаха в последний путь пришли представители властных структур, судьи, врачи и писатели, журналисты и музыканты, театральные деятели.

Тем не менее, он оказался вне еврейской истории. Даже в книге «Государства для евреев», где представлено 36(!) подобных программ, ему уделено всего две страницы.

И вот — его величество Случай! Тринадцать лет назад Ноахом впервые всерьез занялась жившая в Нью-Йорке израильская писательница Нава Семель, в то время израильский атташе по культуре в США. Нава начала собирать материалы о Мордехае Ноахе. Три года ушло у нее только на поиски материалов об индейском племени сенека, продавшем в 1815 году свой остров (чуть больше, чем Манхэттен, который за двести лет до этого обошелся голландцам в 24 доллара и несколько ожерелий) штату Нью-Йорк. Нава покупала индейские аксессуары, детские книжки, украшения, постеры, картины, изучала методы индейских врачевателей и т.  д .

Два года назад она отправилась на Гранд Айленд, желая собственными глазами увидеть камень, который был заложен в день провозглашения государства Арарат. «Очевидно, нога Ноаха ни разу не ступала на этот остров. Он намеревался устроить там торжественную церемонию, но выяснилось, что в Буффало нет достаточного количества судов, чтобы доставить на остров всех гостей. Тогда возглавлявший приход Сен-Пол священник посоветовал провести церемонию в помещении его церкви...» Сегодня остров соединен большим мостом со спальным районом Буффало. Семель отправилась туда с двумя близняшками, которым уже 14 лет (старший сын, 26 лет, музыкант, живет в Австралии). «Красивейшее место, дома колониального типа, большая часть острова не заселена. Здание муниципалитета закрыто. В торговом центре нашла одну работающую женщину. Когда я представилась как израильтянка, ищущая материалы о Мордехае Мануэле Ноахе, она тут же вытащила из-под блузки висящие на одной цепочке Магендавид и крест. Выяснилось, что эта женщина — христианка-евангелистка из числа сторонников Биби Нетаниягу. Она дала мне очень много полезной информации». А знаменитый камень находится не на острове — Нава увидела его в историческом обществе города Буффало.

Наве Семель, сестре известнейшего певца Шломо Арци, 50 лет. Отец, Ицхак Арци, умерший два года назад, был депутатом Кнессета. Первый роман Семель «Смех Ахашвероша», посвященный Катастрофе, переведен и издан в европейских странах. Под «Исраэль» там подразумевается... еврейское государство, основанное на Гранд Айленде, где не нужны ни виза, ни грин-кард.

Таким образом автор вымарывает из еврейской истории Холокост и идеи сионизма, израильско-палестинский конфликт и возрожденный иврит. «Это допущение позволяет мне дать ответ на вопрос, кто мы такие, — говорит Нава. — Может, мы являемся носителями особых еврейских генов и интеллекта? Может, смогли бы безболезненно жить на острове... Или у нас «шпильки в заднице»? Неужели мы были бы столь беспокойными даже в раю на отдельном острове?

Ноах проиграл. Почему? Он опубликовал пространное обращение к евреям мира: «Евреи, я подготовил вам страну!» Оно обошло газеты всей Европы, но евреи не восприняли это всерьез. Ноаха считали шарлатаном. Над ним смеялся великий Гейне, раввины Парижа и Бордо называли его ненормальным. «Как этот человек посмел основать государство евреев до прихода Машиаха?!» — возмущались они.

Ноах же был первым, кто открыто призвал евреев мира собирать деньги для приобретения земель острова, подсчитав, что при строительстве многоэтажных домов здесь можно будет разместить приблизительно шесть миллионов человек. Однако, увидев, что они и не думают о переезде, отказался от замысла, постарался вернуть убытки и выйти из игры».

История Ноаха привлекла Семель не случайно, у нее свое отношение к Америке. Ее дед со стороны отца эмигрировал в США и поселился в Нью-Йорке в 1919 году. «Он оставил моего годовалого отца в Румынии, сказав бабке: я поеду первым, устроюсь и пришлю вам билеты на пароход. Так поступали многие мужчины. Одни потом вызывали семьи, другие — нет. Дед этого не сделал. Каждый год он посылал отцу конверт с чеком — так отец знал, что дед жив». Когда бабка и отец репатриировались в Палестину, связь с дедом прервалась. А в 1946 году отец, к тому времени уже сионистский деятель, побывал в Париже и дал интервью журналисту нью-йоркской идишской газеты «Форвертс». Друг деда, постоянный подписчик газеты увидел фотографию отца... Так после 30 лет разлуки возобновилась связь отца с дедом.

«Дед прибыл на брит-милу внука, моего брата Шломо (Шломо Арци) в 1949 году. Он ненавидел здесь все и поставил нашему отцу ультиматум: или едешь со мной в Америку и получишь американское гражданство, или я разведусь с матерью и прерву с тобой связь. Не хочу жить в Палестине. Но в 1960 году дед ослеп и вызвал отца, чтобы тот забрал его в Израиль. Мне было пять лет, и у меня вдруг появился дед, он учил меня английскому. В Израиле он вновь женился на бабке. Я выводила его на прогулку после обеда. Когда меня спрашивают, как я стала писательницей, отвечаю: из-за деда. Во время этих прогулок, он, уже совсем слепой, ругал Тель-Авив и Израиль. Я говорила ему: «Дед, вот и дом», а он мне: «В Нью-Йорке дома стоэтажные» — и рассказывает, что видел, как во время кризиса 1929 года люди выбрасывались с верхних этажей. Я знала: если скажу ему, что строят трехэтажный дом, дед будет презирать меня. И я начала фантазировать. Говорила, будто дом 15–20-этажный. Когда выходили на берег Яркона, говорила, что река как Миссисипи. «Подчищала» историю Тель-Авива, делая ее похожей на нью-йоркскую. Дед заложил во мне основы художественного творчества. Умер он в 1975-м, в полной уверенности, что у сионизма и у евреев Израиля нет будущего...».

На острове Гранд Айленд сегодня нет ни еврейской общины, ни синагоги, говорит местный шериф Кристофер Джой Керли...