ПРИЧИНЫ РАЗДОРОВ В ЕВРЕЙСКОМ МИРЕ

АЛЕКСАНДР РАПОПОРТ

Начало в № 23(114)

Александр Локшин, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН:

- Хочу обратить внимание на некоторые важные реалии в еврейском мире России XIX-XX веков, связанные с противоречиями в самой еврейской общине и ролью власти в этом контексте. Прежде всего, это религиозный раскол между хасидами и миснагедами. Для решения своих противоречий и те, и другие активно обращались к светской власти. Особенно это характерно для миснагедов: они чувствовали, что теряют позиции среди простого народа под напором хасидского движения. Я имею в виду первые десятилетия XIX века. Недавно читал в архиве любопытный документ, где некий литовский раввин обвиняет хасидов в том, что они используют книги, где употребляется слово «акум», которое он переводит как «христиане» (хотя на самом деле речь идет о язычниках), и тем самым будто бы учат ненавидеть христианские народы. На этом основании раввин предлагает Третьему отделению, то есть тайной полиции, применить к хасидам самые жесткие репрессии.

Показательно, что власть на эти многочисленные доносы реагировала спокойно. Для власти все они - евреи, независимо от того, хасидская ли это секта, как ее тогда называли, или раввинисты. Существовало указание графа Бенкендорфа о том, чтобы отношение к этим группам было одинаковым, поскольку и те, и другие - противники христианства и приверженцы Талмуда. Некоторые нюансы появились в 1860-1870-х годах, когда на хасидских цадиков начались гонения, за ними установили слежку. В целом же власть к евреям относилась как к единому целому, из которого не выделялись (за исключением караимов) какие-то особые привилегированные группы. Ситуация начала меняться с 1860-х годов, при Александре II, когда происходила выборочная интеграция - определенные группы евреев получили право жить вне черты оседлости. Но это было связано не столько с политикой «разделяй и властвуй», сколько с началом эмансипации, которая в царской России так и не была завершена.

В начале XX века наблюдается новое явление. Когда возникли еврейские политические партии, департамент полиции пытался противопоставить некоторые еврейские организации друг другу. Появилась так называемая Независимая еврейская рабочая партия - марионеточная организация, созданная московской охранкой, которая просуществовала несколько лет. С ее помощью пытались расколоть и поставить под контроль еврейское рабочее и социал-демократическое движение. Практически в то же время режим стал покровительствовать российским сионистам, желая способствовать массовой эмиграции евреев и таким образом решить пресловутый «еврейский вопрос». Но это лишь эпизоды отношений российской власти с еврейским населением.

В 1920-х годах советский режим создает Евсекцию: ударный отряд большевиков-евреев, который используют для создания «нового советского еврея», полностью отличного от своих собратьев за пределами СССР. А в последние десятилетия советского режима власть широко использовала так называемые «письма еврейских трудящихся», пресс-конференции «дважды евреев Советского Союза» и Антисионистский комитет. Если прежде многое делалось для раскола еврейства, то в позднесоветские времена налицо было нагнетание враждебности к евреям в целом для превращения в сознании населения евреев и Израиля в «образ врага».

В период гибели советского режима мы наблюдали создание специальных обществ, типа «Памяти», которые пытались обратить общественное недовольство в сторону евреев, чтобы покончить с нараставшими тогда демократическими процессами. Есть еще один аспект: вмешательство государственной власти и внедрение спецслужб в еврейское движение как в период застоя, так и позже, во времена перестройки.

Виктория Мочалова, кандидат филологических наук, директор Центра «Сэфер»:

- Я занимаюсь историей восточноевропейского еврейства, весьма отдаленным от нас периодом. Однако не могу не заметить совпадений, структурных параллелей, типологического сходства жизни еврейских общин Восточной Европы в разные исторические периоды.

С одной стороны, допустимо видеть истоки конфликтов в том, что еврейские общины Восточной Европы были разбросаны и абсолютно автономны, по сути, представляли собой некий микрокосм. Управление принадлежало кагальным властям: главам общины, раввину, парнасам, бейс-дину и т. д. Построенные таким образом, самоуправляемые и автономные общины, рассеянные по территории Восточной Европы, сознательно и жестко сопротивлялись любым попыткам королевской власти централизовать их и создать еврейское единоначалие. Например, провалились - в результате саботажа - попытки польского короля Сигизмунда I назначить «главного еврея королевства», которому подчинялись бы все общины. Королю пришлось согласиться с существующей практикой общинного самоуправления без централизации власти. Может быть, утверждение, что эта сложившаяся практика автономии и независимости «вписана в генотип», было бы слишком сильным, но она стала нормой существования, которую мы, возможно, психологически унаследовали.

Не могу не упомянуть о конфликтах, как бы вписанных в структуру еврейской жизни, - о конфликтах между общинами и о конфликтах внутри общины. Одним из путей, который избирался для их разрешения, становилась апелляция к внешним властным структурам - к королевской/царской власти или даже к христианской церкви.

Вот некоторые примеры. Конфликт в еврейской общине Кракова XVI века, когда противоборствовали две ее части - местная польская и чешская, прибывшая в город в результате гонений. По главному, неразрешимому вопросу конфликта - кто будет раввином - апеллировали к королевской власти, и в результате было принято компромиссное решение об избрании двух раввинов: одного для чешской, другого - для польской общины.

Разного рода внутриеврейские конфликты, которые далеко не всегда носили мирный характер, происходили постоянно: в XVIII веке франкисты - последователи «антиталмудиста» и каббалиста, лидера мессианского движения Якуба Франка, - противостоя еврейской ортодоксии, апеллировали к католическим епископам, которые устраивали между ними показательные диспуты в христианских храмах; хасиды и миснагеды апеллировали к царю.

Таким образом, практически все, о чем говорится как об относящемся к современной ситуации, известно по эпизодам еврейской истории более ранних периодов.

Вместе с тем, я думаю, что эти автономность, дисперсность, децентрализация, которые могут порождать конфликты, обеспечивают и многообразие, и историческую устойчивость еврейского народа.

Михаил Членов, этнограф, профессор, декан филологического факультета Государственной классической академии им. Маймонида:

- Нет ничего человечнее конфликта. И поскольку евреи - человеческое сообщество, конфликты им присущи. Раздоры евреев нисколько не более раздорны, чем у других наций. Это нормальная характеристика человеческого общества. Думаю, «раздоры» внутри еврейской общины сильно преувеличены, отчасти и сознательно, чтобы создать образ несостоятельного сообщества, которое полностью зависит от иностранных долларов, давно ассимилировалось, забыло о своем еврействе, ничего не помнит и не хочет помнить. В еврейском мире немало сил, заинтересованных в таком имидже российского еврейства.

Важно понять, что евреи не являются политической партией. Для кого-то евреи - это в первую очередь религиозное сообщество, для других - народ или национальность. Но и в том и в другом случае евреи не выступают как группа единомышленников, которые во всем согласны друг с другом. И в этническом, и в религиозном сообществе неизбежны, правомочны и естественны разные платформы.

Если говорить о выборах в российскую Думу, то в основном евреи проявляют себя в качестве либеральной прозападной силы. Посмотрев результаты выборов в Украине, мы увидим совершенно другую картину. Как известно, значительная (если не большая) часть украинских евреев голосовала за кандидата, который представлял противоположный лагерь.

То, о чем говорила Виктория Мочалова, имеет, мне кажется, существенное значение. Да, евреи - это народ, который в диаспоре никогда не имел собственной еврейской централизованной власти. Власть всегда была чужой, гойской. Это, конечно же, сказывается, не может не сказаться на каких-то глубинных поведенческих характеристиках. Скажем так: евреи с удовольствием смотрят на царя только в том случае, если этот царь - не еврей. А если он еврей, то это никуда не годится. Это особенность, которая выделяет еврейский конфликт из числа других. Уместно вспомнить анекдот. Трумэн поздравляет Бен-Гуриона с созданием государства Израиль и говорит: «Как я завидую вам, вы стоите во главе молодой нации, молодого государства, у вас всего лишь миллион граждан, а у меня их двести миллионов». На что Бен-Гурион отвечает: «Нет, это я вам завидую, у вас двести миллионов граждан, а у меня один миллион президентов». Неприятие своей, еврейской власти несомненно следует отнести к специфике еврейского общественного поведения. Эта черта нередко создает преувеличенный образ «конфликтного еврея».

Позвольте не согласиться с высказыванием о том, что в основе девяноста процентов конфликтов лежат личные амбиции. Мне думается, дело обстоит как раз наоборот. В основе большинства еврейских конфликтов лежат более глубокие причины. Оставим в стороне «Джойнт», «Сохнут», то есть иностранные организации, влияние которых колоссально, но которые понимают проблемы российского еврейства по-иному, нежели мы понимаем их сами. В последние пять-семь лет наши позиции стали заметно сближаться. Основной идейный разлом в нашей общине я бы обозначил по линии ФЕОР - не-ФЕОР. В основе этого конфликта лежит важный вопрос о плюрализме в еврейской общественной и религиозной жизни. Он имеет мало отношения к теологическим основам хасидизма или реформизма, но, безусловно, имеет отношение к фундаментальным основам организации еврейской общины. Следует признать, что проблема плюрализма никоим образом не сводится к амбициозности лидеров.

Как мыслится еврейская община? Вариант первый: некий зал, где находятся евреи, и в этом зале есть множество дверей - каждый еврей может открыть ту дверь, которую хочет. Вариант второй: в этом зале только одна дверь, куда все евреи и должны войти. Это серьезный, принципиальный конфликт, который имеет отношение к базовым понятиям человеческой жизни, к понятиям свободы и прав человека. Я приведу пример, когда переход синагоги к другой общине не вызвал никакой реакции. Синагога в Омске была единственным зданием, принадлежавшим реформистской общине. Туда однажды пришел Роман Абрамович в сопровождении тогдашнего омского губернатора. Зашли, осмотрели, похвалили. И говорят габаю: «Ты молодец, все у вас хорошо, только единственное - вам надо в ФЕОР перейти». «Есть!» - ответил габай. И перешел. Это не вызвало особенной реакции. Кстати, почему? А потому, что реформистский иудаизм в России необычайно слаб, чему есть свои причины. На мой взгляд, история развития реформистского иудаизма в России - это история классического провала программы. Люди, которые взялись за эту программу, совершенно не понимали, где они находятся и что следует делать. И в противостоянии ФЕОР - не-ФЕОР реформистский иудаизм практической роли не играет. Поэтому переход омской синагоги от реформистов в ФЕОР вызвал лишь грустную усмешку.

Скажу еще об одном обстоятельстве, чреватом конфликтом. Большинство алохических постановлений, собранных в «Шулхан Орухе», конфликта не вызывают. А постановление, которое определяет еврейство по материнской линии, в сегодняшнем еврейском обществе конфликтно. Естественно, если во главе общины стоит движение, которое настаивает на незыблемости Алохи, рассматривает Алоху как   Б-годанную , неизменяемую сущность, то эта ситуация конфликтна. Конфликтна, поскольку около 90 процентов браков, которые заключают евреи в России, являются межнациональными. И вообще, эта ситуация чревата взрывом в следующем поколении во всей еврейской диаспоре. Об этом писал Александр Синельников. Но нет у евреев Папы Римского, который мог бы сказать: молодец, Синельников, а ну-ка давайте напишем по этому поводу буллу. Нет у нас булл!

Очевидно, что нередко за конфликтами стоят вполне серьезные идеологические разногласия. Поэтому, во-первых, мы конфликтны, как и другие люди. Второе: у нас есть своя специфика, которая определяется тем, о чем говорила Виктория Мочалова. И в основе конфликтов, наряду с такими общечеловеческими вещами, как амбициозность лидеров, борьба за ресурсы и стремление к свободному выбору, лежат и другие серьезные вещи, которые затрагивают базисные понятия общественного существования.