ВЫЗОВ БРОШЕН

  Ж-П . ПЕРРЕН

На похоронах Иоанна Павла II телевидение всего мира показало, как иранский президент Мохаммад Хатами и его израильский коллега Моше Кацав здороваются друг с другом по-персидски и говорят о Йезде, городе, где они оба родились. С тех пор прошло восемь месяцев, и от потепления тех дней не осталось и следа. Как и в начальный период исламской революции, тегеранский режим снова считает Израиль врагом номер один.

Хотя свою знаменитую речь Ахмадинежад произносил перед тысячами жителей юго-восточной провинции Систан и Белуджистан, обращался он не к иранскому населению. Иранцев уже давно не волнует ситуация в Палестине.

Впрочем, и во время последней предвыборной кампании, завершившейся избранием Ахмадинежада, на эту тему не говорилось ни слова. Тем не менее с первых дней существования режима, созданного в 1979 году имамом Хомейни, уничтожение Израиля остается для него абсолютным идеологическим императивом. Поэтому глава Ирана, настаивая на уничтожении еврейского государства, демонстрирует свой политический радикализм, вернее, радикализм своего наставника — аятоллы Месбаха Йезди, возглавляющего крупный богословский центр в Куме.

«То, что он говорит, вписывается в рамки борьбы за контроль над аппаратом режима», — утверждает иранский ученый и журналист Насер Этемади. Стратегия президента состоит в том, чтобы двигаться от одного кризиса к другому. «Он подпитывается ими, как и при Хатами, когда он все время пытался парализовать начинания последнего», — добавляет политолог.

Таким образом, Ахмадинежад берет на вооружение стратегию, которую использовал для укрепления своей власти Хомейни, затыкая рот и оппозиционерам, и соперникам из числа представителей режима. На деле Ахмадинежад прежде всего провоцирует международное сообщество. Делает он это ловко, увязывая свои негационистские (отрицающие факт геноцида евреев нацистским режимом. — Прим. ред.) высказывания с атомным «досье», хотя последним занимается не он, а его соперник на президентских выборах Али Лариджани.

«Будьте уверены: мы ни на йоту не отступим от наших законных прав в атомной области», — заявляет он, обращаясь к толпе. Торпедируя тем самым дипломатические усилия по нахождению компромисса между Ираном и ЕС.

«Либо он убежден, что США и Израиль в любом случае ничего не предпримут против Ирана и он может позволить себе любые провокации. Либо он, наоборот, надеется спровоцировать израильский удар, что позволит ему сплотить вокруг себя большинство иранцев. В обоих случаях он выигрывает», — считает Эстемади.

Что касается возможного введения Советом Безопасности ООН экономических санкций против Тегерана, то здесь режим возлагает надежды на Китай, нуждающийся в иранской нефти, и Россию. Показательно, что Москва до сих пор не поставила под вопрос свое сотрудничество с Тегераном в ядерной сфере, жизненно важное для исламского режима.

За заявлениями президента просматривается настоящая стратегия конфронтации с Западом. «Между миром высокомерия и миром ислама идет историческая битва, начавшаяся сотни лет назад», — заявил он в одной из своих предыдущих речей.

По мнению Насера Этемади, эти слова адресуются и арабо-мусульманскому миру. «Ахмадинежад учел, что в общественном мнении этих стран существует огромный вакуум и что его послание будет встречено благожелательно». Но в Иране борьба за власть далеко не закончилась, и его главный соперник Хашеми Рафсанджани еще не сказал своего последнего слова.