ИДИШ «ФОРВЕРТС» ИДЕТ ДАЛЬШЕ...

МИХАИЛ ХАЗИН

Напрягаю память и пытаюсь вспомнить: когда и от кого я впервые услышал, что в Нью-Йорке издается газета на идиш под призывным названием «Форвертс» («Вперед»). Конечно же, давным-давно — от Ихила Шрайбмана. У нас с вами, Борис, в Бессарабии, в Кишиневе, был общий друг — видный еврейский писатель Ихил Шрайбман. Он начинал свой творческий путь в Бухаресте, в довоенной Румынии, там «Форвертс» регулярно получали из Америки, читали, печатались в нем. В Советский Союз этой легендарной заокеанской газете доступа не было. Но Шрайбман рассказывал о ней, о ее публикациях. Много лет спустя после этих бесед вы, Борис, теперь возглавляете эту уникальную, одну из старейших в мире газет. Расскажите о ней, о вашем житье-бытье.

— Скоро знаменательная дата. В 2007 году «Форвертсу» — сто десять лет. Возраст, что и говорить, весьма почтенный.

— Не так уж много в мире газет-долгожителей с таким стажем неутомимого служения читателю. Созданная в конце XIX века первой волной эмигрантов из Восточной Европы и России, газета с первых шагов своего существования стала наставницей, другом тысяч тех, кто добрался в Новый Свет, спасаясь от гонений, погромов, и чей родной язык — идиш. Поначалу «Форвертс» обращался преимущественно к американской аудитории. Много лет у еврейских читателей пользовалась популярностью рубрика «Связка писем» («  А  бинтл брив»)... Из ее пестрых, искренних, подчас наивных писем в редакцию первых читателей с их вопросами, признаниями, исповедями,  а  также ответов из редакции была составлена популярная книжка. С годами география распространения «Форвертса» так разрослась, что охватила десятки стран даже в самых дальних уголках планеты. «Форвертс» до Второй мировой войны был ежедневной высокотиражной газетой.

— Да, существование «Форвертса» простирается на три столетия: конец XIX века, весь XX век без перерыва, XXI век.

— Особенно трагичным для нашего народа был кровавый XX век... С достоинством и болью перенес «Форвертс» все его штормы и бедствия. Ведь большинство погибших в Холокосте говорило на идиш, и многие из жертв геноцида были его преданными читателями. Тем не менее газета продолжала жить. «Форвертс» стал подлинной трибуной еврейской культуры. Все лучшие еврейские писатели печатались в нем, тесно сотрудничали с ним. Одним из них был Башевис-Зингер. Совсем недавно, в год столетия со дня рождения Нобелевского лауреата, «Форвертс» заново напечатал его великолепные очерки, статьи, затерянные в газетных подшивках минувших лет. Из номера в номер целый год современный «Форвертс» публиковал малоизвестные, спасенные от забвения тексты Башевиса-Зингера. Эти материалы, обладающие высокой художественной и духовной ценностью, могут составить очень хорошую книгу, обогащающую наше представление о творчестве писателя. Вообще в архиве «Форвертса» хранятся целые залежи ценных историко-литературных текстов, десятки тысяч фотографий, выразительных свидетельств былой эпохи. В наши дни во многих университетах Америки, Европы наблюдается обостренный интерес студентов, молодых исследователей к еврейской истории, литературе, языку идиш. С молодежью мы дружим. В напряженный, грозящий новыми испытаниями, катастрофами XXI век еженедельник «Форвертс» входит не шаркающей старческой походкой,  а  полным творческих сил и молодых замыслов.

— Какова его нынешняя направленность, что делает газета для сбережения и развития нашего родного языка идиш?

— Прежде всего, это еврейская национальная, светская газета либерального (в прошлом — социалистического) толка. В центре ее внимания — жизнь и культура ашкеназских евреев. Газета проникает и в религиозные, хасидские круги. Уже самим фактом своего существования «Форвертс» служит сбережению и развитию родного языка. В каждом номере мы печатаем материалы, посвященные еврейской культуре, литературе, ведем оживленную переписку с читателями, даем информацию о событиях еврейской жизни в США и во многих других странах, поэтические подборки. Нам пишут, что наша газета, как правило, служит для семейного чтения. Она передается из рук в руки, и каждый ее экземпляр прочитывает не один человек,  а  несколько. На многочисленных курсах изучения идиш «Форвертс» используется и как подспорье в освоении языка.

—  А  что вы предпринимаете для привлечения новых читателей, особенно молодежи?

— Поскольку читатели владеют родной речью не в равной мере, нам пришло в голову начать в 2006 году издание небольшой газеты «Вайтер» («Дальше»), адресованной тем, кто пока слабо владеет еврейской грамотой, но хочет в ней усовершенствоваться. Раз в месяц «Вайтер» выходит на облегченном идиш и служит полезным и веселым учебным пособием. Наряду с серьезной статьей там можно найти фольклорные шутки, остроумные короткие стихи, ребусы, кроссворды. Нам пишут из Мексики, Израиля и других стран, что молодые люди, изучающие идиш, с удовольствием читают «Вайтер». Так мы готовим себе будущих читателей. Мы также выпустили компакт-диск с записью прекрасных рассказов Башевиса-Зингера на идиш, который быстро разошелся. Намерены продолжить полезное начинание — изготовление записанных на компакт-диски литературных программ, что тоже, думаю, послужит делу освоения родного языка.

— У евреев принято желать людям жить до ста двадцати лет. Думаю, для «Форвертса» такое пожелание неуместно. Срок жизни газеты, в отличие от человеческого, не лимитирован. Нынешний «Форвертс», устремленный к новым поколениям, как бы помолодел. У него появились молодые авторы, да и облик стал свежей...

— Да, мы проводим конкурсы статей юных корреспондентов, встречи... Есть у нас и технические новшества. «Форвертс» переходит на формат крупных газет, его полиграфическое оформление становится многоцветным. В интернете у нашей газеты есть свой веб-сайт. Это тоже одно из звеньев связи с читателями. Поколение, уцелевшее после Шоа, уходит. Дети хотят знать, откуда тянутся их корни, как жили их родители, что собой представляло местечко (штетл), «ди алтэ хэйм» (старый домашний очаг). Язык идиш как бы сам по себе содержит ответ на эти вопросы, помогает связать нить между прошлым и сегодняшним днем.

— Какова ныне география распространения еврейской газеты «Форвертс»?

— Идиш, можно сказать, — это международный язык. У «Форвертса» есть читатели во множестве стран: в бывшем СССР, на Ближнем и Дальнем Востоке, в Австралии, Новой Зеландии, Южной Америке, Южной Африке, Италии, Франции, Финляндии, Венесуэле, на Кубе, Мадагаскаре и во многих других краях.

— Проводите ли вы читательские конференции, встречи с друзьями газеты?

— Хотя небольшой штат творческих сотрудников нашей редакции изрядно загружен текущей работой, мы находим время встретиться с читателями лицом к лицу. Так, недавно в Нью-Йорке мы провели конференцию, посвященную литературе на языке идиш. В Колумбийском университете вели разговор о влиянии газеты на иммиграцию, на абсорбцию этих людей в новую жизнь. Помогают нам такие выдающиеся деятели искусств, интересующиеся языком идиш, как пианист Евгений Кисин, артист Еврейского театра в Берлине Марк Айзикович и живущий в Париже наш земляк, скрипач Ефим Зубрицкий.

— Руководство газетой, коллективом редакции отнимает много сил и энергии. Работа над романом или повестью, наедине с чистым листом бумаги (или, точней, с экраном компьютерного монитора), тоже требует предельной самоотдачи. Как вам удается возделывать два таких поля?

— На собственное творчество времени, конечно, остается не так много. Подчас нелегко отделить газетную работу от писания прозы, настолько они взаимосвязаны и переплетены. Литература, что и говорить, важная часть моего существования. Моя крупная работа последнего времени — роман «Праведники моей памяти», запечатлевший картины детства главного героя в бессарабском городе Бельцы, типы евреев из Молдовы, их судьбы, переходы от недолгой оседлости к очередным странствиям. Как музыкант (я ведь в прошлом скрипач, окончил консерваторию), как житель тех мест, я впитал их звуки, запахи. В «Праведниках» я стремился передать психологию людей, подхваченных волной эмиграции, вынужденных приспособиться к новым условиям жизни, к новому языку, стремился передать колорит и дух земли покинутой и страны обретенной. Подобно тому, как библейский Иона жил в чреве кита, герои романа обитают в чреве гигантского города, и это обстоятельство накладывает свою печать на их труды и дни, на их открытия и перевоплощения. Недавно закончил работу над повестью «Красные туфельки для Рэйчел». В ее центре — две судьбы, два человека послевоенного поколения. Как отозвалась в них судьба родителей, едва не погибших в Холокосте? Вещь во многом написана на американском материале.

Что еще рассказать о моей работе? Сейчас закончил вступительную статью к посмертному сборнику стихов Александра Белоусова, русского человека, писавшего стихи на идиш. Он безвременно умер два года назад в Израиле. Занимаюсь редактированием фундаментального био-библиографического справочного издания, автор которого — писатель Хаим Бейдер. Он, к сожалению, ушел из жизни, не успев завершить свой труд. Теперь мы вместе с доктором Геннадием Эстрайхом редактируем и готовим к печати «Лексикон еврейских советских писателей» как дополнительный том к восьмитомнику «Лексикон еврейских писателей», который выпустит Всемирный Конгресс Еврейской Культуры. Помогает нам Ева Лоздерник-Бейдер, вдова писателя.

Ждет меня еще одна незавершенная работа. В ту пору, когда я жил в Израиле, провел я и записал на видеопленку два десятка интервью, обстоятельных бесед с видными еврейскими мастерами слова. Помогал мне в этом деле земляк из Молдовы Арон Шварцман. Богатый материал, заключенный в тех отснятых видеокассетах, лежит мертвым грузом, пока руки дойдут до него.

Кто-то из древних мудрецов сказал: человек должен тридцать лет учиться, тридцать лет путешествовать, тридцать лет описывать, что видел, понял, осмыслил в этом мире. В соответствии с этой сентенцией, я пока еще много езжу, бываю в еврейских общинах стран Европы и других континентов, выступаю с докладами, участвую в симпозиумах и конференциях. Кстати, в заключение хочу оспорить распространенное мнение, будто еврейская литература вышла из местечка. Да, она описывала местечко. Но вышла она из Петербурга, Москвы, Варшавы, Бухареста, Нью-Йорка. И творцы ее четко знали, что идиш — не жаргон,  а  сочный, дивно выразительный язык. Идиш жив и, по слову Башевиса-Зингера, еще не сказал своего последнего слова.