РАЗГОВОР НА ЩЕКОТЛИВУЮ ТЕМУ

БОРИС ШУСТЕФ

Среди сонма противоречий, раздирающих израильское общество, противостояние религиозных и светских евреев занимает особое место. Религиозные евреи не могут и не хотят понимать своих светских собратьев, которые в свою очередь категорически отказываются сделать шаг навстречу своим верующим согражданам.

Мы коснемся лишь одного крошечного момента из бесконечного спора тех и других. Речь пойдет о роли, которая должна отводиться изучению Торы.

Для религиозных евреев сама постановка вопроса несомненно звучит святотатством. Величайший знаток иудаизма РАМБАМ (Раби Моше Маймонид) написал в своей монументальной книге «Мишнэ Тора»: «Каждый еврей обязан изучать Тору, неважно богатый он или бедный, здоровый или больной, молодой или пожилой и слабый. Даже нищий, просящий подаяние от двери к двери, и человек, который должен обеспечивать благосостояние жене и детям, должны посвящать время Торе день и ночь, ибо сказано: «Ты должен изучать ее днем и ночью» (Иегошуа, 1:8).

В свою очередь многие светские евреи с пеной у рта утверждают, что «нельзя в наше время жить архаичными традициями. На старых дрожжах новый хлеб не испечешь, а старый уже давно зачерствел и превратился в сухарики. И сколько их не размачивай полноценным хлебом они не станут». Для них Тора в лучшем случае — набор милых еврейскому сердцу ностальгических историй, чье время давно кануло в Лету. Причем одним из главных аргументов своего неприятия Торы они выдвигают именно тот факт, что ортодоксальные евреи изучают Тору «днем и ночью» и при этом больше ничего не делают. То есть являются обузой для государства, которое-де их кормит и поит, дает пособия на содержание детей и освобождает от службы в армии.

Сразу же оговоримся, что под эту, назовем ее «иждивенческой», категорию подпадает на самом деле весьма незначительная часть израильских религиозных евреев. Гораздо большая их часть и работает, и служит в армии, то есть, иначе говоря, является абсолютно полноценной частью израильского общества. Но как это обычно бывает, на них не обращают никакого внимания, их как бы не существует. Они исполняют свою роль преданных стране законопослушных граждан, вот и прекрасно. Но зато их собратья из «иждивенческой» категории настолько режут глаза, что не только двоятся, а их численность в глазах борцов с засильем религии как минимум удесятеряется.

Мы не станем выяснять, насколько правомерно называть эту категорию ортодоксальных евреев «иждивенцами». Не будем приводить примеры их бескорыстных поступков, таких, как массовая сдача донорской крови целыми классами иешив, беззаветное ухаживание за больными и престарелыми, безвозмездная широкомасштабная волонтерская деятельность и прочие подобные вещи. Все это в глазах их противников совершенно непринципиально. Харедим, как большинство называет ортодоксальных евреев, для них — прокаженные, которые не имеют никакой надежды избавиться от этого статуса.

Каким бы это ни показалось странным, в создавшейся ситуации виноваты и те, и другие. Причем вина эта состоит в отсутствии знаний как у тех, так и у других, а точнее, в неверном истолковании иудаизма. В незнании того, что иудаизм не просто требует изучения Торы, но и жизни по Торе, а значит, в первую очередь — труда по Торе.

Многие не знают, что недавно ушедший в мир иной крупнейший израильский каббалист Рав Кадури всю свою жизнь работал переплетчиком книг, то есть жил своим трудом, а не подаяниями или пособиями от государства. В этом нет ничего выдающегося и ничего удивительного. Наши мудрецы всегда делали упор не только на необходимость изучения Торы, но и на необходимость обладания какой-либо профессией или специальностью.

Никакой, даже самый тяжелый или непривлекательный труд не считался зазорным для величайших знатоков Торы. Вспомним, чем занимались наши мудрецы. Гиллель был дровосеком, Шаммай — строителем, Раби Егошуа — кузнецом, Раби Ханина — сапожником, Раби Хуна — водоносом, Раби Абба — портным. А ведь были еще раввины-плотники, раввины-земледельцы, раввины-торговцы...

В начальный талмудический период учителя, они же раввины, не получали денег за то, что обучали учеников. Их работа, так же как и прочая общественная деятельность, считалась священной обязанностью. Только к началу III века раввинам-учителям стали платить за то, что они учили чтению. Но по-прежнему считалось неприличным получать деньги за религиозные наставления.

В трактате Мишны «Пиркей Авот» приводятся слова Раббана Гамлиэля, сказавшего: «Прекрасная вещь — изучение Торы в сочетании с какой-либо [мирской] деятельностью. Потому что вкладываемый в обе эти деятельности труд заставляет забыть о грехе. Одно лишь только изучение Торы без работы, в конце концов, будет напрасным и станет причиной греха» (Пиркей Авот, 2:2). В комментариях Талмуда к словам «причиной греха» поясняется: «Тот, кто не обучает своего сына какой-либо специальности, поступает так, как если бы он учил его воровать» (Вавилонский Талмуд, Кидушин, 29-а).

Иудаизм учит, что между «обретением знаний» и «действием» существует четко выраженная взаимосвязь. Сын Раббана Гамлиэля Симеон сказал: «Не учение, а действие является самым важным» (Пиркей Авот, 1:17). В комментариях к его словам объясняется, что «это высказывание выражает главную характеристику иудаизма. Оно не ставит под сомнение важную роль, которая должна отдаваться изучению Торы, так как верное действие зависит от того, что делать и как делать. «Учеба особенно важна потому, что она ведет к действию» — постановили мудрецы в Лоде в 133 году.

Цель Торы в практических действиях, а не в теоретических. Не даром говорится, что надо жить по Торе, то есть действовать по Торе. Не сами по себе знания, а применение этих знаний имеет непреходящее значение. Но это применение самих знаний возможно только при наличии этих знаний. Мидраш иллюстрирует это историей взятой из жизни двух погонщиков мулов, которые были врагами. Мул одного из них падает под грузом поклажи. Второй погонщик видит это и проезжает мимо. Но затем вспоминает, что в Шмот, 23:5 сказано: «Если увидишь, что осел врага твоего лежит под ношею своею, разве оставишь его без помощи? Помоги непременно: развьючьте осла вместе». И он сразу возвращается и помогает второму погонщику. И вражда их прекращается. То есть благодаря знанию Торы, которым он обладал, он осуществил свой братский поступок.

РАМБАМ в «Мишнэ Тора» пишет: «Тот, кто принимает решение изучать Тору и при этом не работать, а жить подаяниями, оскверняет Имя   Б-га , позорит Тору, затеняет свет религии, наносит себе вред и лишает себя жизни в будущем мире. Ибо запрещено извлекать мирские выгоды из слов Торы. Мудрецы учат: «Кто использует для своей выгоды учение Торы, уничтожает свою жизнь».

То есть получается, что иудаизм не просто рекомендует, а требует, чтобы еврей сделал все возможное и невозможное для того, чтобы не жить подаяниями и не быть обузой обществу. Требует, чтобы человек, изучающий Тору, не делал бы это самоцелью. Тору необходимо изучать не только для того, чтобы знать, как следует поступать в том или ином случае, а для того, чтобы самими поступками демонстрировать святость и величие нашей вечной Книги.

Нам придется отвергнуть возражения тех, кто скажет, что изучение Торы требует человека всего без остатка, ибо у того, кто хочет серьезно постичь мудрость иудаизма, не может ни для чего больше оставаться времени. Лучшим возражением против такого аргумента может служить жизнь самого РАМБАМа. Того самого, который написал, что решение человека жить подаяниями оскверняет Имя  Б-га . И у него на это были все основания. Вот как он описывает свой рабочий день врача в письме к Самуэлю ибн Тиббону.

«Мои обязанности при дворе султана очень тяжелые. Я обязан посещать его каждый день рано утром. И когда он либо его дети, либо кто-то из его гарема испытывают недомогание, я не могу покинуть Каир и должен оставаться во дворце большую часть дня. Так же часто бывает, что заболевает тот или иной офицер при дворе, и я должен заниматься его лечением... Я не возвращаюсь домой до вечера. К этому времени я почти умираю от голода. [Дома] в комнате ожидания уже полно людей евреев и неевреев, знати и бедняков... все, дожидающиеся моего возвращения...

Я слезаю с животного, на котором приехал, мою руки, иду к моим пациентам и прошу их потерпеть еще немного, пока слегка перекушу, это моя единственная еда за все двадцать четыре часа. Затем я занимаюсь моими пациентами, выписываю рецепты... Поток пациентов не прекращается до полуночи. Из-за страшной усталости я выписываю рецепты лежа. Когда наступает ночь, я изнурен до такой степени, что с трудом могу говорить. В результате ни один еврей не может поговорить со мной с глазу на глаз, кроме как в субботу. В этот день вся община, по крайней мере, большинство ее членов приходят ко мне после утренней службы, когда я инструктирую их обо всем на целую неделю [вперед]. Мы немного учимся вместе, а затем вскоре после полудня они уходят. Некоторые из них возвращаются и читают вместе со мной после минхи, пока не наступает время вечерних молитв...».

Вряд ли, прочитав описание будней РАМБАМа, кто-то осмелится сказать, что он вел праздный образ жизни. Тем более поразительно, что он нашел время написать несколько медицинских книг, и некоторые из них в переводе на латынь изучались в европейских университетах вплоть до семнадцатого века. Однако самое потрясающее состоит в том, что этот человек, казалось бы не имевший ни секунды свободного времени, занимаясь врачеванием и будучи лидером еврейской общины Каира, написал среди прочих книг по иудаизму классическую 14-томную энциклопедию «Мишнэ Тора», в которой, по сути, уместил в сжатой форме все знания из Торы, двух талмудов, мидрашей и другой еврейской литературы.

«Мишнэ Тора» РАМБАМа — это одна из наиболее оригинальных и важных книг иудаизма и одна из наиболее легко понимаемых книг из всей раввинской литературы. Вся раввинская литература последующих семи столетий (книга увидела свет в 1180 году) была написана под огромным влиянием этого монументального труда. По сути, эта книга — хранилище всего еврейского учения со времени Моше-рабейну до времени Моше Маймонида.

Конечно, можно сказать, что Маймонид был гением, и поэтому неправомерно требовать от рядовых евреев такой же отдачи в работе, какую демонстрировал он. Но ведь никто не просит рядовых евреев писать книгу, равнозначную «Мишнэ Тора». И единственное, что они должны почерпнуть из примера жизни РАМБАМа, — это то, что изучение Торы и активная трудовая жизнь не только не противоречат одно другому, но являются требованием иудаизма.

Тот же совет относится и к светским израильским евреям. Их воинственное неприятие иудаизма, базирующееся на негативном отношении к «тунеядствующим» харедим, смехотворно. Ибо именно иудаизм требует, чтобы человек имел специальность, занял активную жизненную позицию и жил по Торе. А это значит, что они будут иметь право критиковать своих религиозных собратьев лишь при условии, что сами ознакомятся с сокровищами иудаизма. Они будут удивлены, но их ожидает захватывающее путешествие.