ОТ «КТО ВИНОВАТ?» – К «ЧТО ДЕЛАТЬ?»

АЛЕК ЭПШТЕЙН

К осени 2006 года израильская политическая система подошла в состоянии полураспада. В один из самых сложных периодов своей истории, когда ему крайне необходимо сильное и авторитетное руководство, Государство Израиль оказалось в состоянии, близком к политической анархии.

Глава правительства и министр обороны заняты, прежде всего, тем, что подсчитывают возможный урон от деятельности той или иной комиссии по расследованию, создание которой выглядит неминуемым в свете крайне неудачной 34-дневной кампании, получившей название «Вторая Ливанская война». Государственные следственные комиссии создавались в стране неоднократно по самым разным поводам: после Войны Судного дня (октябрь 1973 года), в ходе которой погибли более 2600 израильтян; после резни в лагерях беженцев Сабра и Шатила в сентябре 1982 года; после убийства Барухом Гольдштейном 29 арабов в Хевроне 25 февраля 1994 года; после убийства премьер-министра Ицхака Рабина; после арабских беспорядков в конце сентября — начале октября 2000 года и т.  д . Очевидно, что в нынешнем положении, когда Израиль, поддавшись на провокацию Хизбаллы, неподготовленным начал войну, стоившую жизни 158 израильтянам, и которая, при этом, не принесла стране никаких политических или оборонных дивидендов — в этой ситуации государственная следственная комиссия в том или ином виде не может не быть создана.

Хотя 64% израильтян выступают за создание государственной комиссии под руководством кого-либо из членов Верховного суда, глава правительства всячески стремится избежать этого, предлагая взамен комиссию экспертов. Эхуд Ольмерт уже назначил ее членов, утвердив председателем комиссии бывшего главу «Моссада» Нахума Адмони. Министр обороны назначил «свою» следственную комиссию во главе с бывшим начальником генштаба Амноном Липкиным-Шахаком. Многие, однако, считают эти комиссии «фиговыми листками», созданными Ольмертом и Перецем, дабы избежать собственных отставок. Государственная следственная комиссия во главе с судьей может потребовать отставки любого должностного лица, но комиссии, созданные премьер-министром и министром обороны, не могут требовать отставки лиц, которыми они были назначены. Между тем, 57% израильтян высказываются за отставку Амира Переца, 41% — за уход Эхуда Ольмерта. Согласно данным другого опроса, опубликованным газетой «Маарив», действиями Амира Переца на посту министра обороны недовольны 70% израильтян. Третий опрос, проведенный институтом «Дахаф», дал еще более неутешительные для него результаты: 79% населения страны недовольны его работой, и лишь 1% хочет видеть его премьером — катастрофический показатель для лидера второй партии в стране.

И Амир Перец, и Эхуд Ольмерт — во многом случайно пришедшие к власти политики. В выборах председателя Партии Труда, на которых 9 ноября 2005 года Амир Перец неожиданно с перевесом в 2% голосов победил Шимона Переса, приняли участие менее 65 тысяч человек; Эхуд Ольмерт унаследовал должность премьер-министра вообще без выборов в связи с обширным кровоизлиянием в мозг, неожиданно поразившим Ариэля Шарона. И Ольмерт, и Перец понимают: если сейчас они вынуждены будут уйти в отставку, второго шанса история им почти наверняка не предоставит.

Да, в Израиле были случаи успешного возвращения в высшие эшелоны власти ушедших в отставку государственных деятелей: Давид Бен-Гурион, добровольно выйдя в отставку с поста премьер-министра и министра обороны в декабре 1953 года, в феврале 1955 года вернулся в Министерство обороны, а спустя несколько месяцев вновь возглавил правительство; Ицхак Рабин в 1992 году второй раз стал премьер-министром после пятнадцатилетнего перерыва; Биньямин Нетаниягу, объявив об уходе из политики после поражения на выборах 1999 года, два года спустя вернулся в правительство — вначале в качестве министра иностранных дел, а затем — министра финансов; Ариэль Шарон, изгнанный в 1983 году из Министерства обороны по рекомендации Комиссии Кахана, 18 лет спустя стал премьер-министром. Однако Эхуд Ольмерт и Амир Перец — «халифы на час», занимающие свои посты менее года, в случае отставки едва ли могут рассчитывать на «второй раунд».

Когда профсоюзный популист Амир Перец, не имеющий ни высшего образования, ни опыта командования крупными воинскими подразделениями, в результате коалиционных торгов был утвержден министром обороны, многие в Израиле успокаивали себя тем, что де-факто руководителем армии все-таки является начальник Генерального штаба, а уж он-то — профессионал высокого класса. Однако сейчас и глава Генштаба Дан Халуц занят преимущественно подсчетами возможных политических и репутационных потерь. А ведь он воспринимался многими как будущий кандидат на пост премьера (в прошлом два премьер-министра Израиля возглавляли Генштаб: Ицхак Рабин и Эхуд Барак). Однако неудачная военная кампания практически перечеркнула политические надежды Халуца. Согласно данным проведенного сразу после окончания войны опроса, действиями начальника Генерального штаба недовольны 52%. Это беспрецедентный результат, поскольку Генштаб всегда пользовался безоговорочным авторитетом израильтян, опережая по уровню общественного доверия все остальные структуры власти в стране. За немедленную отставку Дана Халуца выступают от 42% до 54% израильтян. За уход со своего поста главы Генштаба высказались и многие отставные генералы.

Более месяца полмиллиона израильтян либо ежедневно находились в бомбоубежищах, либо стали беженцами в своей стране. «Север был заброшен, государственные структуры полностью рухнули. Это правда, и скрывать или затушевывать ее бесполезно и вредно», — признал глава Общей службы безопасности (ШАБАКа) Юваль Дискин. Подобное развитие событий не могло не потрясти общество и не вызвать серьезных изменений в электоральных пристрастиях. Рейтинг общественного доверия к главе правительства и министру обороны, которые возглавляют две наиболее крупные партии в стране, столь низок, что очевидно: назначение досрочных выборов приведет в канцелярию главы правительства и в Министерство обороны совершенно других руководителей. Согласно данным опросов, «Кадима» и Партия Труда могут рассчитывать в сумме примерно на 35 мандатов (вместо нынешних 48), что не позволит им сформировать левоцентристское правительство. Лидер «Ликуда» Биньямин Нетаниягу пользуется сегодня большей поддержкой, чем Ольмерт (32% против 30% по данным одного опроса, 45% против 24% — по данным другого).

В этой ситуации и Эхуд Ольмерт, и Амир Перец кровно заинтересованы в том, чтобы избежать досрочных выборов, для чего им нужно действовать максимально слаженно. Происходит, однако, прямо обратное: 29 августа СМИ сообщают, что «источники в окружении министра обороны утверждают, что Ольмерт обманул Переца», а двое суток спустя приближенные премьер-министра характеризуют поведение министра обороны как «дебильное», отмечая, что так может вести себя лишь «политически конченый человек, утративший контроль над реакциями и озабоченный лишь спасением своей шкуры». Одновременно с этим информированный обозреватель газеты «Маарив» Бен Каспит сообщает 29 августа о том, что «глубочайший кризис доверия разразился между министром обороны Амиром Перецем и начальником Генерального штаба Даном Халуцем. По словам приближенных обеих сторон, на сей раз речь идет о серьезнейшем разрыве и совершенно ненормальных рабочих отношениях. Перец считает, что Халуц действует против него на пару с Ольмертом. В то же время Халуц считает, что Перец хочет сделать из него «козла отпущения», свалив на него вину за провалы войны в Ливане».

Показательно, что Перец и Халуц объявили о создании двух отдельных комиссий, призванных проанализировать причины армейских неудач в ходе Ливанской кампании. В результате этих противоречивых решений пока ни одна из этих комиссий так и не приступила к работе.

Проблема, однако, куда глубже: в израильской политической системе нет сегодня государственных деятелей, пользующихся всеобщим уважением и способных объединить общество, принимая при этом нужные, хотя и болезненные, решения. На сегодняшний день все три крупнейшие партии в стране (центристская «Кадима», левоцентристская Партия Труда и сефардская религиозная партия ШАС) входят в правительственную коалицию, и никто из их лидеров не может выступить в качестве «альтернативы извне», не будучи немедленно обвиненным в сопричастности ливанской авантюре и провалам на фронте и в тылу. Министр иностранных дел Ципи Ливни, министр строительства Меир Шитрит, министр транспорта (бывший в правительстве Шарона министром обороны) Шауль Мофаз, министр внутренней безопасности Ави Дихтер — все эти люди, каждый из которых имеет премьерские амбиции, не могут и не смогут доказать свою непричастность к тому, что произошло в июле — августе 2006 года.

Оппозиционные правые партии («Ликуд», «Наш дом — Израиль» и «Национальное единство») вместе имеют лишь 32 депутатских мандата (из 120). Более того: лидер НДИ Авигдор Либерман так и не сумел, несмотря на все его старания, стать политиком общенационального, а не секторального масштаба: три четверти своих голосов НДИ получила от русскоязычных граждан страны. Трижды участвовав в выборах в Кнессет (в 1999, 2003 и 2006 годах), Авигдор Либерман так и не смог получить поддержку хотя бы 5% представителей других секторов израильского общества. Соответственно, потенциал электорального роста НДИ — сравнительно небольшой: еще максимум 4–5 мандатов в «русском» секторе, еще максимум 2–3 мандата — от других групп населения страны. Очевидно, что этого совершенно недостаточно для того, чтобы Либерман мог претендовать на пост главы правительства. Блок «Национальное единство» также является секторальным, все девять его депутатов принадлежат к одному и тому же — религиозно-сионистскому — лагерю, и здесь перспективы электорального роста ограничены 3–4 мандатами. Единственной партией в правой оппозиции, которая может претендовать на роль формообразующей силы в правительстве, является «Ликуд», два первых номера списка которого (Биньямин Нетаниягу и Сильван Шалом) уже много месяцев не разговаривают между собой. К тому же Нетаниягу уже был премьером, показав за время каденции, что он, во-первых, практически не в состоянии противостоять внешнему (в частности, американскому) давлению, а во-вторых, абсолютно лишен навыков коллективной работы. Именно Нетаниягу подписал в 1997 году протокол о передаче под контроль Палестинской администрации святого для евреев города Хеврон, он же год спустя подписал договор в Уай, согласно которому площадь территорий, находившихся под контролем ПА, увеличивалась в шесть раз, а после провала спецоперации «Моссада» в Иордании в сентябре 1997 года выпустил из тюрьмы духовного лидера ХАМАСа. Менее чем за три года Нетаниягу сумел поссориться почти со всеми ведущими министрами от возглавлявшейся им партии. Крайне сомнительно, что Нетаниягу сможет сплотить израильское общество и вести последовательный внешнеполитический курс, менее зигзагообразный, чем вело его правительство в 1996–1999 годах.

При принятой в Израиле системе премьер-министром страны может стать только депутат Кнессета. Парадоксальным образом сегодня в досрочных выборах не очень заинтересованы и лидеры правой оппозиции, ибо это позволяет им не допустить прихода во власть серьезных государственных деятелей, которые сегодня не являются депутатами. Для Нетаниягу оптимальный сценарий — распад созданной менее года назад партии «Кадима» и возвращение большей части ее депутатов в «Ликуд» (большинство лидеров «Кадимы» до декабря 2005 года состояло именно в «Ликуде»), что позволило бы «Ликуду» стать крупнейшей партией уже в Кнессете нынешнего созыва, полномочия которого истекают только в 2010 году. При таком раскладе правительство вновь будет сформировано из несколько перетасованной колоды действующих парламентариев, а такие крупные политики, как, например, бывший министр обороны и иностранных дел профессор Моше Аренс и бывшие министры юстиции и финансов Дан Меридор и профессор Яаков Неэман, равно как и авторитетные «силовики», например, бывший начальник Генштаба Моше (Буги) Яалон, бывший глава «Моссада» и Совета по национальной безопасности Эфраим Халеви останутся за пределами кабинета министров.

Сегодня Израилю нужен общенациональный лидер, имеющий стратегическое видение и способный решать стоящие перед страной задачи. Глава ШАБАКа Юваль Дискин предупреждает: скоро Израилю придется воевать на нескольких фронтах, Газа превращается во второй Ливан: «Если не будет найдено решение, то через несколько лет там сложится такая же ситуация, что и в Ливане. Данные [собранные спецслужбами] верны, не стоит ждать три-четыре года и затем проводить расследования». Он сообщил, что через так называемый «Филадельфийский коридор» [пограничная линия между сектором Газа и Египтом] в сектор Газа недавно были поставлены несколько тонн взрывчатых веществ и огромное количество оружия. Хизбалла, по словам главы ШАБАКа, перечисляет крупные суммы денег на Западный берег, чтобы поощрять палестинские группировки к совершению терактов против Израиля. «Палестинские террористы считают Насраллу национальным героем, они перенимают его опыт. Они поняли, какой эффективностью обладают противотанковые ракеты, партизанские методы ведения войны и подземные бункеры», — подчеркнул Дискин.

Вопрос о том, сумеет ли Израиль найти адекватные формы борьбы с палестинским террором, имеет судьбоносное значение для государства и общества. Как бы ни было сильно желание нынешних руководителей страны натравить друг на друга всевозможные следственные комиссии, основная задача состоит все же в том, чтобы найти ответы на вызов, который брошен исламскими террористическими организациями. Фактический полураспад израильской системы власти после второй Ливанской войны является серьезной угрозой не только политической стабильности, но и безопасности страны.