ЛЕОНИД ЛЕОНИДОВ: «ХОЧУ ВИДЕТЬ В ЭТОМ МЕНЬШЕЕ ЗЛО»

Вдребезги разбита одна из двух мемориальных досок, установленных в память о трагических событиях Второй мировой войны — мученической смерти от холода и голода в декабре 1941 г. около 400 евреев: стариков, детей, калек, собранных фашистами в здании харьковской синагоги по улице Гражданской (Мещанской). Обмалевана свастикой стена возле доски. Подобного не случалось 14 лет, с момента установки досок в 1992 году и обновления их в 1999 году.

Что это — просто хулиганская выходка, происки недоброжелателей, вандализм, попытка посеять межнациональную рознь, возрождение нацизма? Мы встретились с председателем Харьковского областного комитета «Дробицкий Яр» Леонидом Леонидовым в первом и пока единственном в Украине Музее Холокоста, недавно отметившем 10-летие.

— Леонид Петрович, как стало известно, что доска по улице Гражданской, 19, повреждена?

— Совершенно случайно — 1 января сообщили по телефону. Мы начали разбираться. Поскольку шли новогодние праздники, на заводе «Электротерм», на здании которого установлена доска, никто ничего толком не знал. Потом выяснилось: доска разбита, предположительно, в ночь с 24 на 25 декабря (возможно, увидели не сразу). Но 25 декабря уже вызвали милицию. Был составлен протокол, взяты объяснения у директора завода. Охранники завода и расположенного рядом аптекарского склада утверждают, что ничего подозрительного не слышали — из-за выстрелов петард в праздники. Когда мы пришли на это место, вначале показалось — кто-то выстрелил из ружья. Но присмотрелись — там явно был удар тяжелым предметом, может быть, ломом. Ни молоток, ни кувалда не оставили бы такой след. Мы были в вечернее время, поэтому не заметили сразу нарисованной слева и справа от доски свастики. Возможно, скажет кто-то, это сделано по глупости. Мы не беремся делать никаких предположений и никого не обвиняем...

— Я тоже видел: доска разбита,   а  на стене — свежие следы штукатурки. Там была свастика?

— Да. Директора завода это возмутило. Очевидно, он распорядился там, где была свастика, стену оштукатурить.

— Как отнеслось руководство «Электротерма» к тому, что случилось?

— Директор, надо сказать, отнесся к этому вопросу болезненно: он участвовал в установке досок. Он считал до обнаружения свастик, что это хулиганство. Вообще, отнесся по-человечески. Есть сочувствие и сопереживание. Наверное, окажет нам содействие в восстановлении доски.

— Леонид Петрович, доски уже восстанавливались и обновлялись в 1999 году. С чем это было связано?

— Мы заменили доски, установленные в 1992 году, они были выполнены некачественно: шрифт выветрился, ничего нельзя было прочитать. Эти доски, я хочу подчеркнуть, никто не разбивал. Они физически устарели, и мы были вынуждены заменить их в 1999 году. За новую доску, расположенную справа, с надписью на русском языке, заплатил «Электротерм», за левую, с надписями на украинском языке и иврите, — представительство ЕА «Сохнут Украина» в Харькове и комитет «Дробицкий Яр». Открывали их одновременно. И с тех пор в этом месте ничего плохого не случалось. У нас часто били доски у «Стены скорби», крали их. Этот же объект не вызывал опасений: людное место, рядом охрана.

— Мемориальная доска стала частью культурного наследия Харькова. Но, к сожалению, она уничтожена. Какие шаги вы предпринимаете?

— Когда били доски в Орджоникидзевском районе, их дважды восстанавливал исполком. У меня состоялся разговор с начальником отдела культуры Киевского райисполкома Виктором Приходько. В 1999 году доски из габбро стоили соответственно 900 и 700 гривен. Теперь — 3000 гривен. Я вижу такой выход из положения: помощь могли бы оказать райисполком, «Сохнут» и комитет «Дробицкий Яр». Должен помочь и «Электротерм». В чем еще трудность: в Законе об охране памятников упущены из вида мемориальные доски. Я обращался в горисполком, там сказали: не прописано в законе. Да, эти доски установлены в соответствии с решением Харьковского городского головы Михаила Пилипчука, который и открывал их.

Мы написали заявление в милицию с просьбой возбудить уголовное дело. Обратимся к депутатам, чтобы инициировать внесение изменений и дополнений в Закон об охране памятников.

— Как вы думаете, почему пострадала именно та доска, где текст на украинском и иврите?

— Самое неблагодарное — предполагать что-то: здесь можно ошибиться. Чисто по-человечески я хочу видеть во всем поменьше зла. Может быть, шел человек, ударил по доске и разбил. Но в горисполкоме (я был у ответственного чиновника, он знает эту историю) меня тоже спросили:  а  правую доску никто не трогал? Возможно, это попытка зародить какие-то подозрения на национальной почве.

И еще, мне не хотелось бы говорить, но есть люди, их мало — один-два человека, которые хотят зачеркнуть все то, что сделал наш комитет. Похожая история была с 12-тонным мемориальным камнем, установленным в 1998 году в Дробицком Яру. Его увезли на базу строительной организации. Потом вернули, но установили в неприметном месте. Версия о недоброжелателях имеет право на жизнь, но меньше всего мне бы хотелось, чтобы она подтвердилась.

— По вашему мнению, надругательство над доской — акт вандализма? Почему с пристрастием относятся к памятникам с «национальной окраской» и не трогают реликты коммунистического прошлого?

— Я профессионально занимаюсь вопросами Холокоста, фашизма, человеконенавистнических идеологий. Никого не хочу обвинять. Если, допустим, оскорбили человека по национальному признаку, никогда не буду кричать: националисты, или какие-то «фобы» — юдофобы, украинофобы, русофобы. Не вижу в этом не то, что интереса — пользы. Когда тебя оскорбляют,  а  ты отвечаешь спокойно, ты всегда победишь.  А  если кричат оба, оба проиграли. Я верю в Украину, верю, что она будет экономически богатой и благополучной в общественном плане. Конечно, будут и спады, и подъемы. Но движение невозможно остановить.

Я очень обеспокоен тем, что сейчас достаточно часто происходит в России. И то негативное, что там случается, приходит и к нам. Есть уже и в Харькове, и в других городах Украины пока очень незначительные группы, и в основном это молодежь, которые поддерживают нацистское движение. Возможно, из-за его ритуалов, атрибутики. Есть скинхеды. Украина не защищена от этого «вируса». В Днепропетровске, Киеве били евреев, одетых по религиозной традиции. В данном же, конкретном случае, говорить, что это сделали фашиствующие элементы, у меня нет оснований. Предполагать — можно. Опасность в другом: фашизм, большевизм начинались с малого.  А  потом их нельзя было остановить.