ИДЕОЛОГИЯ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЛИДЕРСТВО   В  ИЗРАИЛЕ

ВЛАДИМИР ЗЕЭВ ХАНИН

Вторая ливанская война, крах плана «свертывания» (а за ним и всей концепции «одностороннего отделения» от палестинских арабов) и последовавший за этим кризис правительства Эхуда Ольмерта, который он смог на какое-то время преодолеть, расширив правящую коалицию, привели к серьезным подвижкам на партийно-политической арене страны.

Главным полем пока отложенного «электорального передела» остается «умеренная» часть политического спектра страны (от левого до правого центра), где обычно сосредоточено более двух третей израильских избирателей. Немалые куски этого поля на последних выборах «освоили» секторальные партии — сефардская ШАС, «русская» НДИ и партия пенсионеров «Гиль». Но большую часть центристских голосов все еще контролируют ведущие общенациональные движения: левоцентристская Партия Труда («Авода»), центристская «Кадима» и правоцентристский «Ликуд».

Несмотря на различия  в  статусе, все эти партии вынуждены решать сходный набор проблем. Во-первых, все они на последних выборах оперировали не столько сформулированными идеологиями, сколько личностями своих вождей, их командами и тем или иным набором электоральных символов. Поэтому  в  новой политической реальности они должны срочно озаботиться более акцентированными политическими платформами.

Во-вторых, официальным лидерам «Кадимы», «Аводы» и «Ликуда» — соответственно, премьер-министру Эхуду Ольмерту, министру обороны Амиру Перецу и лидеру оппозиции Биньямину Нетаниягу — сегодня приходится вести непростую борьбу за сохранение власти со своими конкурентами из числа высшего партийного руководства. Наконец, как следствие первых двух обстоятельств, сами эти движения становятся ареной обостряющейся борьбы внутрипартийных группировок. Члены таких неформальных группировок (известных как «клики» или «политические кланы») включены  в  широкую сеть взаимоотношений с исторически связанными с партиями деловыми, академическими, военными, информационными и прочими кругами, элитами и группами интересов.

 В  израильской ситуации  в  качестве классического примера такого рода группировок обычно рассматриваются «персональные лагеря», возникшие  в  структуре ЦК «Ликуда», включая те, которые перешли из этой партии вместе со своими патронами  в  созданную год назад Шароном «Кадиму». Однако не меньшим влиянием неформальные партийно-клановые группировки обладают и  в  партии Труда, где они, по всем признакам, сыграют критическую роль  в  исходе назначенных на конец мая 2007 г. выборов председателя движения.

Судя по комментариям, аводинские праймериз должны не только определить нового главу партии, но и дать старт глубоким структурным и идеологическим реформам  в  движении.  В  необходимости этих реформ трудно сомневаться: нынешнее состояние этой одной из старейших израильских партий (прямой «предок «Аводы» — партия «Поалей Цион» («Рабочие Сиона») была основана на съезде социалистов-сионистов  в  Полтаве  в  1906 г.) едва ли не самое тяжелое за всю ее столетнюю историю. На двух последних выборах 2003 и 2006 гг. «Авода» получила по 19 мандатов — треть от того числа, которое она имела на пике своей карьеры.  В  чем же причины?

Левоцентристская «Авода», которая вместе со своей непосредственной предшественницей МАПАЙ доминировала практически во всех системах власти  в  Израиле  в  первые десятилетия, стала стабильно терять свое влияние после электорального переворота 1977 г., приведшего к власти до того оппозиционный правоцентристский блок «Ликуд». Причем эрозии подверглись не только сферы влияния этой бывшей правящей партии среди этнообщинных групп (выходцы из стран Востока, новые репатрианты, израильские арабы и т.п.), большинство из которых перешли к поддержке «своих» секторальных партий, но и «твердое ядро» избирателей МАПАЙ/«Аводы» — представители умеренно левого ашкеназского среднего класса. С течением времени все большая часть этих избирателей (так называемых ахусалим — давно живущих  в  стране светских ашкеназов-социалистов, израильский аналог американских WASPов) все чаще голосовал за иные левоцентристские партии — от ДАШ конца 1970-х, «Третьего пути» и «Партии Центра» 1990-х до «Шинуя»  в  начале этого десятилетия.

На выборах 2006 г. не менее половины этих «неаффилированных» старых мапайников и их потомков поддержали отнюдь не «Аводу», а центристские и левоцентристские проекты. Так, эти избиратели дали ныне правящей «центристской» «Кадиме» (куда перешел из «Аводы» проигравший Амиру Перецу внутрипартийные выборы символ «старой «Аводы» Шимон Перес), по оценкам, 12-15 из ее 29 мандатов. Другие «мапайники», которые не желали более поддерживать «Аводу» Амира Переца, но у которых при этом не поднялась рука голосовать за порождение Ариэля Шарона — «Кадиму», предпочли партию пенсионеров «Гиль» или другие мелкие левоцентристские списки.

Понятно, что дальнейшие политические перспективы «Аводы» во многом зависят от того, смогут ли ее лидеры вернуть хотя бы часть этих избирателей. Именно поэтому каждый из кандидатов на пост председателя «Аводы» заявляет о своей способности представить общественности «обновленное лицо» движения и тем самым восстановить его электоральные позиции.

Пока определились два «фаворита» нынешней гонки — бывший премьер-министр, лидер «Аводы» Эхуд Барак и Ами Аялон, экс-директор Службы общей безопасности (ШАБАК). Так, опрос, проведенный  в  конце декабря 2006 г. институтом «Дахаф», показал, что 36% членов «Аводы» симпатизируют Аялону, а 23% — Бараку.

Та же тенденция, если верить опросу, проведенному газетой «Глобс», сохранялась и три недели спустя: 45% опрошенных израильтян посчитали, что «Авода» сможет получить больше мандатов  в  случае, если ее возглавит Ами Аялон; с Эхудом Бараком аналогичные надежды связывали только 32% респондентов. Однако опрос, проведенный примерно  в  то же время среди членов «Аводы» компанией «Телесекер», показал иную картину: если бы внутрипартийные выборы проходили сегодня, то Эхуд Барак получил бы 30%, а Ами Аялон — 23% голосов избирателей. По шансам победить на всеобщих выборах отрыв Барака еще более значителен — 38% опрошенных посчитали, что у него есть шансы стать премьер-министром.

Обращаясь, по сути, к одной и той же категории «старых активистов» — жителей ашкеназских сельскохозяйственных поселков и благополучных кварталов городов центра страны, — Эхуд Барак и Ами Аялон пытаются предложить им разные идейные платформы. Такой платформой лагеря Барака считается предложенный еще  в  2003 г. план по «одностороннему размежеванию» с палестинскими арабами  в  духе осуществленного Бараком  в  мае 2000 г. одностороннего вывода ЦАХАЛа из «зоны безопасности»  в  Южном Ливане с оставлением за Израилем крупных поселенческих блоков. Похоже, что именно эту идею своего бывшего конкурента принял на вооружение Ариэль Шарон, проведя  в  августе 2005 г. односторонний вывод еврейских поселений из сектора Газа и Северной Самарии, а затем сделав эту программу официальной платформой своей партии «Кадима». Поскольку концепция «односторонности» практически рухнула после прихода к власти  в  ПА правительства ХАМАСа и особенно после летней войны с Хизбаллой, сторонники Барака, судя по всему, готовы воплотить свои идеи  в  виде более сложной многосторонней комбинации. Так,  в  речи, произнесенной на съезде своих сторонников, Эхуд Барак отверг дальнейшие односторонние шаги, однако отметил, что уход из Ливана «был правильным и необходимым».

 В  свою очередь, программой Ами Аялона, судя по всему, остается сформулированная им  в  2004 г. совместно с видным палестинским умеренным политиком Сари Нуссейбой, так называемая «Декларация принципов» (очень близкая к «женевской инициативе» лидера ультралевого блока Мерец Йоси Бейлина), которая исходит из необходимости достижения «окончательного и всеобъемлющего политического соглашения» между Израилем и палестинскими арабами на основе установления границы примерно по «зеленой черте», раздела Иерусалима и решения проблемы «палестинских беженцев».

Похоже, однако, что успех любого из этих кандидатов на праймериз зависит не столько от привлекательности их идеологии, сколько от их способности заручиться поддержкой влиятельных партийных кланов. Часть из них уже дала понять, что готова поддержать Ами Аялона, который имеет пока преимущество перед Бараком, только недавно объявившем о своем возвращении  в  политику, на уровне низовых структур.  В  свою очередь, Эхуд Барак смог привлечь на свою сторону влиятельного министра национальных инфраструктур Биньямина Бен-Элиэзера и министра сельского хозяйства Шалома Симхона. Последний, помимо своего лагеря поддержки, может задействовать свои связи с руководством Объединенного кибуцного движения (ТАКАМ) с целью обеспечения поддержки Бараку со стороны этого сектора, составляющего около 40% постоянных членов «Аводы». Кроме того, Барак пытается добиться расположения «третьего поколения номенклатуры МАПАЙ», два видных представителя которого — министр туризма Ицхак Герцог и генсек «Аводы» Эйтан Кабель — не исключают того, что именно Барак получит поддержку их лагерей на предстоящих праймериз.

Этого нельзя сказать об еще одном представителе той же группы — Офире Пинесе-Пазе, который вышел из правительства  в  знак протеста против включения  в  правящую коалицию партии НДИ во главе с Авигдором Либерманом и заявил о своих претензиях на пост председателя «Аводы». Этот демарш мог бы принести Офиру Пинесу немалые политические дивиденды, если бы за ним последовали остальные министры-однопартийцы. Однако  в  итоге Офир Пинес практически «сжег» без особой пользы свой ранее немалый потенциал и вместе с бывшим главой «Моссада» Дани Ятомом оказался  в  группе аутсайдеров.

К группе аутсайдеров пока принадлежит и нынешний лидер «Аводы» и министр обороны Амир Перец, которого готовы поддержать не более 12% опрошенных, что ставит его, по одним опросам, на четвертое, а по другим — на последнее место среди претендентов на власть.

По сути, Перец сегодня может рассчитывать лишь на членов рабочих комитетов государственных и профсоюзных компаний, составлявших бывший костяк его профсоюзной партии и немногочисленных «новых левых», лидер которых профессор Юли Тамир занимает благодаря ему кресло министра просвещения.  В  духе идеологии этой группы Перец предлагает включить  в  платформу «Аводы» большинство пунктов так называемой саудовской мирной инициативы. Последняя предлагает нормализацию отношений арабских стран с Израилем  в  обмен на его отступление к границам 1967 года и возвращение всех палестинских беженцев, но, как и американский план ближневосточного урегулирования, предполагает принцип «поэтапного» воплощения заложенных  в  нем идей и вынесения наиболее острых вопросов на завершающую стадию политического процесса. План Переца состоит из трех основных этапов: упрочение и стабилизация экономики и безопасности на палестинских территориях; переговоры на тему окончательного урегулирования конфликта и создание палестинского государства; детальная проработка плана мирного урегулирования и его реализация. По сути, предлагаемый Амиром Перецом план при всех различиях  в  деталях (методы, темпы, сроки и т.д.) чрезвычайно близок к «Декларации принципов», которую защищает Аялон. Взгляды обоих политиков по поводу другой темы будущих выборов — необходимости проведения социально ориентированной экономической политики, идею которой вновь пытается будировать Амир Перец, также практически совпадают.  В  лагере Аялона эту линию символизирует № 2  в  его команде — бывший ректор Университета им. Бен-Гуриона, видный экономист профессор Авишай Браверман.

Так что разница  в  уровне поддержки Переца и Аялона проистекает отнюдь не из идеологических различий между ними, а из того, что сефард Амир Перец так и не смог сблизиться с «твердым ядром» мапайников-ашкеназов «Аводы», которых представляют остальные его конкуренты. Вопреки надеждам этих кругов, Перец не сумел вернуть партии былое величие, завоевав для нее поддержку «Второго Израиля» (евреи-сефарды — выходцы из стран Азии и Африки,  в  массе своей населяющие периферийные «города развития» и неблагополучные кварталы  в  центре страны), не говоря уже о провальной деятельности на посту министра обороны.  В  итоге проведенный  в  конце декабря опрос избирателей «Аводы» показал, что  в  случае, если новым председателем партии станет Аялон, Барак или Пинес-Паз, партия сможет рассчитывать на 20–23 мандата; если же главой останется Перец — не более чем на 12.

Понятно, что штаб Амира Переца сегодня озабочен поиском новых электоральных ресурсов. Естественный, казалось бы, для него резерв — малообеспеченные жители городов развития, уже практически исчерпан: те 2–3 мандата, которые «Авода» смогла собрать там  в  марте 2006 г., сегодня возвращаются «домой» —  в  «Ликуд» и ШАС.

Ему остается надеяться на поддержку арабского сектора, представители которого составляют от четверти до трети членов «Аводы».  В  интересах этого сектора Перец активно использует свой статус главы правительственного кабинета по делам арабского меньшинства, а также, несмотря на острую критику  в  том числе и однопартийцев, активно продвигал араба-мусульманина Ралеба Маджадлу на пост министра без портфеля.

Другая надежда Переца — на отлаженность механизма работы своего лагеря (бывшей партии Ам Эхад) и своих профсоюзных активистов.

Итак, хотя аводинские праймериз состоятся  в  конце мая, многое решается уже сегодня.