«АЛМАЗНЫЙ ФОНД» АДИНА ШТЕЙНЗАЛЬЦА

Ш.САДЭ

Начало в № 14 (153)

Первый семинар-«триптих» ЦНЕО «Меламедия», названный «70 ликов Торы», состоялся в подмосковном учебном центре РГСУ «Алмаз». Насладиться комфортом номеров «лесного поселка для сибаритов», оборудованных по слову Самуила Маршака: «ванной, гостиной, фонтаном и садом», гостям толком не пришлось. Семинар был своеобразным семидневным «марафоном» для всех трех проектов: «Высшие курсы в сфере НЕО», «Общинная режиссура как инструмент НЕО» и «Байт ле Мидраш».

Сто пять человек, представляющих в буквальном смысле географию «от Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей» «трудились под солнцем» дни напролет, подчиняясь насыщенному расписанию. Программа ВКНЕО была «четырехмерной», как модель мира, предложенная Эйнштейном. В роли трех привычных координат «образовательного пространства» выступили: собственно теория и эмпирика НЕО; модуль социальной психологии, ориентированный на сферу НЕО; пакет основных понятий и категорий планирования социальных проектов. В роли четвертой координаты, непостижимой и загадочной, сколько бы ни пытались объяснить ее природу Общая и Специальная теории относительности, оказались, как это ни парадоксально, вневременные «Еврейские ценности» - единый курс, который, как будто иллюстрируя многоликость Торы, читали совершенно разные преподаватели: Давид Палант, Ури Гершович, Йона Шнайдер и рав Адин Штейнзальц, который прибыл в «Алмаз» к празднованию Шаббата.

Программа «Общинной режиссуры», участники которой тоже прошли жесточайший конкурс (8 человек на место), была не менее интересной. Новация этой программы –– идея ПтихАрта – принадлежит Ури Гершовичу. И заключается в следующем. В талмудической литературе есть некие структуры, состоящие из блоков, соотносящихся с сакральными текстами. Эти блоки дискретны. Их связывают только определенные формальные правила. Ключевое слово, автор, тематика. С блоками идет «игра». Из их сочетаний возникает новый смысл. Искусство композиции таких блоков и получило имя «ПтихАрт» – по названию структур. Искусство это – собственно еврейское. Идея может принять любое воплощение. Визуальное, текстовое, театральное. Но это – не игра на зрителя. Это – «внутренний театр».

По таким правилам живет спектакль по пьесе А.Лейвика «Голем», 10-часовую версию которого режиссер Борис Юхананов и его коллега и единомышленник Григорий Зельцер, авторы проекта «ЛабораТория», представили в Вене в рамках «Тикун Олам» – Международного фестиваля еврейских театров и Всемирного конгресса ассоциации еврейских театров. Газета «Der standard» в небольшой статье Изабеллы Хагер «Воссоздать целое из осколков», посвященной фестивалю, процитировала и прокомментировала концепцию Юхананова. «...Разворачивая действие в присутствии зрителя, актеры, однако, не стремятся представить миф публике. Скорее, они хотят прочувствовать его сами, как объяснил нашему корреспонденту режиссер Борис Юхананов: «Это амбивалентно. Отношения Магараля с его созданием, отношения режиссера с актером, отношения актера со своим персонажем». Голем «исследует», как человек использует свою власть над другим... Юхананов, который изучает еврейскую мысль, преимущественно сценическими средствами, сквозь призму духовной связи с еврейскими Текстами, сосредоточен исключительно на конкретной работе с контентом. Поэтому его ничуть не заботит, что действо, в котором участвует ансамбль более чем из двадцати актеров, происходит в присутствии вдвое меньшего количества наблюдателей...»

Встреча Ури Гершовича с «ЛабораТорией» была подобна многочасовой беседе Станиславского и Немировича-Данченко в ресторане «Славянский базар», положившей начало «Художественному общедоступному» по имени МХАТ. Симбиоз идей Ури Гершовича и театральных технологий Юхананова&Зельцера дал неформальному еврейскому образованию новый инструмент –– «Общинная режиссура», а искусству –– новый стиль «ПтихАрт». Овладение know-how позволит, соблюдая пиетет по отношению к сакральным текстам, превратить изучение источников в увлекательную интеллектуальную игру.

С первого же дня «неформалы» ВК погрузились в эмпирику НЕО. Занятия представляли, по существу, мастер-классы, где опытные профессионалы Вадим Зицер и Наташа Слободяник демонстрировали пути формирования и работы с группой прямо в процессе формирования группы и работы с ней. Задача им досталась не из легких, ибо в группе, по условиям отбора, не оказалось «статистов». Группа напоминала капелевскую дивизию, где не было «низших чинов», только офицеры. Каждый из студентов – личность. Но для успеха обучения необходимо было создать из солистов слаженный ансамбль. «Процесс пошел» с легкой руки   д-ра  Зицера, который «призвал каждого к ответу» на вопрос: «Зачем вы здесь?» Этот «немудреный» вопрос преобразил группу. Чужие друг другу люди естественным образом познакомились, рассказывая о том, чем занимаются и чего ждут от Высших курсов. Попутно складывался обзор современного состояния общин и еврейского образования в Тбилиси и Магнитогорске, Нижнем Новгороде и Ачинске, Рыбинске и Казани, Ярославле и Алма-Ате, Киеве и Днепродзержинске. Был представлен весь спектр разнообразных сфер еврейского просвещения: учителя традиции из еврейских школ и из школ воскресных, руководители общин и сотрудники общинных центров, озабоченные поиском новых методик НЕО, журналисты, члены молодежных движений, координаторы образовательных программ, работники хеседа и воспитатели детских садов.

Студенты, «подвергшиеся нападению» первыми, мужественно сопротивлялись натиску, произнося поначалу общие слова, правильные, но бесцветные. Люди взрослые и ответственные привычно пытались предугадать, чего от них ждут. Но, постепенно уступая дружественной настойчивости непреклонного Димы: «Тебе-то это зачем?» – стали говорить проще, искреннее, сели поудобнее, лица утратили выражение напряженности.

Затем наступил следующий этап знакомства. Выбрав партнера и назначив «рандеву» на определенный «час», студенты, по сигналу Зицера, объявляющего: «Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе», затевали беседу на произвольно выбранную преподавателем тему: образование, работа, семья, ассимиляция, отношение к первой англо-бурской войне, etc. А так как «встреч» было двенадцать, то после этого «балагана» каждый оказывался знаком примерно с половиной группы. Причем комбинаторика и чувство ответственности сводили на «свидании» не только тех, кто был симпатичен друг другу, но просто тех, кто оказывался «свободен». И при ближайшем рассмотрении в непринужденной беседе устанавливались контакты, которые в иной ситуации не возникли бы.

Наташа Слободяник использовала собственный «арсенал» тренингов, объединяющих группу:

побуждающих к взаимопониманию (задачи, требующие пространственного воображения и взаимодействия — иначе «команде» не выиграть — но, взаимодействия безмолвного — объясняться можно только знаками);

приучающих учитывать постороннее мнение – логическая задача на всех, где каждый располагает только частью ключа к решению;

стимулирующих поиски оптимальных путей взаимодействия с разными типами слушателей – «нерешительным», «монополистом», «душителем идей»», «неутомимым спорщиком» и т. д .

И только «оснастив» студентов необходимыми знаниями и убедившись в способности группы к саморегуляции и готовности справляться с любыми заданиями, Наташа, сменив роль ведущей на амплуа фасилитатора, отпустила группу в «свободное плавание».

Так назвал себя рав Адин Штейнзальц, рассказывая на серии лекций о НЕО, его принципах и особенностях. О том, как привлечь людей на занятия, используя естественные для человеческой природы побуждения: и любознательность, и охоту к разнообразию, и стремление принадлежать к «избранному кругу». В течение трех дней рав провел несколько встреч, каждую в своем жанре: лекции; диалог с аудиторией «От поколения к поколению», приглашая слушателей поведать сокурсникам семейные предания; «Вечер вопросов и ответов». На вечер собрались все три семинарских потока. Публика расположилась амфитеатром. Автор этих строк — чуть поодаль от рава. После нескольких вопросов из «Байт Мидраша» о происхождении и значении еврейских фамилий, рав приготовился скучать. И тут из «центра поля» последовал вопрос, от слушательницы из Санкт-Петербурга: «Как выглядели герои ТаНаХа?» «Неизвестно», – отвечал рав. — Мы не находим в ТаНаХе сведений об их внешности». «Но почему?» – осмеливается возразить автор этих строк. — Мы знаем, что у Леи были слабые глаза». Рав оборачивается вполоборота: «Слабые может означать что угодно — менее выразительные, например. У Рахель карие, а у Леи — голубые... Мы не знаем, как были одеты герои ТаНаХа». «Почему же, мы точно знаем, как был одет Аарон», — упорствую я. Хотя мимолетный опыт общения с неким «раввином-по-совместительству» свидетельствует, что проявление эрудиции иногда приводит к самым неожиданным последствиям, на сей раз, мне не угрожают враждебные демарши. Ведь рав — настоящий. И он с удовольствием и интересом поворачивает голову, оглядываясь на вопрошающего: «Мы знаем, какова была его форменная одежда, но не знаем, во что он любил одеваться после службы. Может быть, он носил шорты». Рав Штейнзальц, вопреки всем стереотипам о личности такого масштаба – человек веселый, озорной, лукавый, ценящий шутку и острое словцо. И «по нему» настроен психологический климат «Алмаза» — почтения, дружелюбия, изящного юмора.

«Дима, ты меня обидел», — обратился генеральный директор ИИИ Давид Палант к Зицеру в конце первого тренинга. — Ты не спросил, зачем я здесь». Все весело рассмеялись элегантной шутке, из тех, что всегда посверкивают в афористичной речи Паланта. Но ответ на собственный вопрос прозвучал серьезно: «Чтобы учиться». И это сказал Давид, умеющий найти Соломоново решение в любой ситуации. Например, решение щекотливого вопроса с оплатой проезда на семинар Байт ле Мидраш человеку, затратившему на билет больше конвенционной суммы из-за того, что вызов был получен поздно и остались только дорогие билеты в СВ. Решение было достойно упоминания в Талмуде, в «Бава Меция». Разницу между минимальной суммой и затраченной поделили пополам. Таким образом, потенциальной «убыток» каждой из сторон был уменьшен вдвое.

И Давид Палант, и Рита Дроздинская присутствовали на лекциях и тренингах. И чувствовалось, что это нечто большее, чем «авторский надзор» за проектом. Руководители проекта действительно учились, с полным доверием и уважением к уровню профессионализма своих компаньонов. Наблюдая эту слаженность, взаимопонимание, немногословную деловитость, приходишь к выводу, что название ЦНЕО должно выглядеть иначе: ЦНЕО «МЕЛАМЕДиМЫ».