|
В декабре 2007 года львовскому профессору, историку, экономисту, исследователю проблем Холокоста, автору многочисленных научных работ по тематике нацистского геноцида, видному еврейскому общественному деятелю Якову Хонигсману исполнилось 85 лет.
Много лет мы дружим и всегда радуемся, когда имеем возможность передать свои знания нашего народа. На днях рождения людей нашего возраста я люблю пересказывать 90-й Псалом Давида. Там сказано: «...и пролетают наши годы, подобно звуку... Годы жизни нашей — семьдесят лет, от силы — восемьдесят; Но и лучшая часть ее проходит в напрасном труде и страданиях...»
Мы оба дети страшного времени XX века, и наши судьбы сложились почти одинаково.
Яков Самойлович родился еще в довоенной Польше, в Люблине, а я — неподалеку от Кишинева, в Бессарабии, входившей в состав Румынии. Наши родители были правоверные евреи и старались, чтобы и мы следовали их примеру. Учились в хедере, потом в еврейской школе, далее — в казенных гимназиях. Молодыми мы мечтали быть среди пионеров-халуцим, уехать и строить на земле предков свое государство. Мы были членами молодежных еврейских организаций, которые власти преследовали. Нашим родным языком был идиш.
Оба изучали историю, традицию, религию. Нам еще не исполнилось 17-ти лет, когда в Европе вспыхнула Вторая мировая война. Все резко изменилось, в том числе и наша жизнь. В странах, где мы жили, к власти пришли правительства, которые ввели антисемитские законы. Единственным спасением оставался для нас СССР. Яков гордился тем, что его двоюродный брат погиб в борьбе с фашизмом в Испании.
После заключенного пакта между нацистской Германией и СССР последовали раздел Польши и оккупация Бессарабии. Мы бежали на восток. Яков с большим трудом добрался до Беларуси, остановился в Могилеве и устроился чернорабочим на фабрике. Все его родные: отец, мать, сестра и два брата погибли в Люблине.
После прихода новой власти в Бессарабию моих родителей арестовали, имущество конфисковали. Как буржуазных еврейских националистов их осудили и отправили в лагеря. Отца — в Караганду, где он скончался в 1942 году, а маму — на Урал в Соликамск. Она провела в лагерях 15 лет.
Нас считали «западниками», но призвали в армию. В то же время нам не доверяли как гражданам недавно присоединенных земель, и мы оба попали в трудармию. Но главное, что каждый из нас отдавал все свои знания и силы на тяжелейших работах во имя победы над врагом.
После войны Яков Хонигсман окончил университет, работал учителем в школе, где подвергся дискриминации из-за своей национальности. Позже защитил кандидатскую, потом докторскую диссертацию и стал профессором, доктором экономических наук.
Я был среди тех первых строителей, которым пришлось из руин восстанавливать народное хозяйство, сначала в Молдове, а потом во Львове. В Кишиневе участвовал в восстановлении разрушенной синагоги.
Мы никогда не забывали о своем происхождении. Яков Хонигсман занялся изучением еврейских фондов в академической библиотеке, консультировал киевских ученых и писателей по еврейским вопросам. Он помогал вернувшемуся из эвакуации еврейскому театру. Был связан с еврейскими институциями Польши и других стран. Я проводил подписку и распространял еврейские книги и газеты, посещал синагогу, а после ее закрытия посещал молитвенные дома, был в числе тех, кто добивался возрождения еврейской жизни в нашем городе.
Скоро исполнится 18 лет со дня образования первого в Украине Общества еврейской культуры, которое носит имя нашего классика — Шолом-Алейхема. Мы с Яковом Самойловичем были в числе его организаторов. Он много лет был членом президиума общества, возглавлял «Бней-Брит, Леополис», написал и опубликовал несколько книг по истории Холокоста. Его книги переведены на иностранные языки. Он часто выступает с лекциями. Мы — члены редколлегии львовской еврейской газеты «Шофар», наши статьи печатаются в разных газетах и журналах. Общаемся на нашем родном языке идиш, на «маме-лошн».
Никуда не денешься, годы идут, и нам обоим уже по многу лет. За твои добрые дела большое спасибо тебе, мой дорогой друг! И от имени всех почитателей таланта Якова Самойловича желаем ему здоровья, семейного благополучия и жить до 120 лет, или, как говорят по-еврейски: «Ад меа вэ эсрим»!
|
