«Еврейский Обозреватель»
КУЛЬТУРА
5/168
Март 2008
5768 Адар 1

ЕФИМ ЛАДЫЖЕНСКИЙ: ОДЕССА — МОСКВА — ИЕРУСАЛИМ — ДАЛЕЕ ВЕЗДЕ

АЛЕКСАНДР РАПОПОРТ

На главную страницу Распечатать

В Москве в Доме художника на Крымском валу прошла посмертная выставка живописи и графики Ефима Ладыженского — через четверть века после самоубийства художника в Иерусалиме, от последней выставки Ладыженского в Москве ее отделяет без малого сорок лет. Выставка в основном состояла из работ, привезенных из Израиля, и ряда картин из запасников.

Эта ретроспективная выставка состоялась благодаря усилиям Виктории Ладыженской, дочери художника. После смерти отца она и ее брат стали хранителями и пропагандистами наследия Ефима Ладыженского: устраивали вернисажи, издавали каталоги, вели переговоры с музеями и коллекционерами. С помощью московского искусствоведа Григория Анисимова удалось обнаружить десятки работ художника в общероссийском запаснике Минкультуры и в фондах Театрального музея имени Бахрушина. Неожиданно поступили сведения о графике Ладыженского в художественном музее Саратова. Долгое время известно было лишь об одной картине, находившейся в России, — холсте «В Пушкинском музее» из коллекции кинорежиссера   М .Швейцера.

С конца 60-х Ефим Ладыженский одновременно работал над циклами, составившими основу его наследия: «Одесса — город моего детства», «Конармия И.Бабеля», «Мама», «Автопортреты», «Люблинское кладбище в Москве», «Каркасы», «Корни», «Вечный жид», «Свет и тень», «Цветы». Последним (1980-1981), под впечатлением карандашных опытов маленькой внучки, появился цикл холстов, стилизованных под детские рисунки.

Отдельные работы из этих циклов, несколько портретов и пейзажей раннего периода и живописные эскизы к спектаклям по Бабелю, Маяковскому, Багрицкому, Катаеву, Васильеву выставлялись в зале Дома художника. По ним можно было проследить, как вырабатывался авторский стиль Ефима Ладыженского. От жанровой живописи (портрет, натюрморт, городской или «монастырский» пейзаж), выполненной в традиционной для 40–50-х годов спокойной коричневатой гамме, он двигался к экспрессии и обобщению. В 60-е годы на картине становится меньше деталей, цвета делаются чище и контрастней, лица на портретах — менее фотографичными, но более характерными; начиная с циклов «Конармия» и «Одесса», он отказывается от объема, совмещает планы и целиком переносит изображение на плоскость, где фигуры застыли в динамичных позах и не отбрасывают тени. Сказалось то, что Ладыженский много работал как художник театра и кино — эта отличительная манера появилась в его эскизах к декорациям, а затем распространилась на всю его живопись.

Цикл «Люблинское кладбище в Москве» повествует о бренности человека, о неизбежности смерти. В графике (опутанный «колючкой» «Вечный жид», человекоподобные, составленные из палок и рваной проволоки «Каркасы», цепляющиеся за камень и воздух «Корни») напряженность и борьба линий исполнены мрачной экспрессии. И наоборот, бело-голубые тона и размытые контуры цикла «Свет и тень», виртуозные по тонкости исполнения «Цветы» дышат умиротворением и покоем. Глядя на «детский» цикл, можно предположить, что у автора была безоблачная старость в кругу близких. По-видимому, к концу жизни эти противоречивые состояния уживались и конфликтовали в нем.

Он родился в Одессе в 1911 году. Ефиму Ладыженскому вполне подходит фраза из «Записных книжек» его земляка Ильи Ильфа: «Я родился в бедной еврейской семье и учился на медные деньги».

С 1924 по 1931 год Ладыженский учился в студии выпускника и медалиста Петербургской академии художеств Юлия Бершадского, на театральном факультете Художественного института в Одессе, стажировался как художник-декоратор в Одесском оперном театре. Самостоятельную работу начал в Краснодарском драматическом. С 1932 по 1936 год оформлял спектакли для сцен Краснодара, Ташкента, Ашхабада и Сталинграда. В 1936- м  переехал в Москву и устроился художником на «Мосфильм». Участвовал в постановке двух фильмов. В 1939 году стал членом Союза художников СССР. Со студией Малого театра выезжал на фронт во время войны, оформлял спектакли для действующей армии. В 1942 году в Борисоглебске прошла его первая персональная выставка. После войны он продолжал работать театральным художником, создал декорации к семидесяти с лишним спектаклям в театрах Москвы и других городов СССР. Вторая персональная выставка Ефима Ладыженского состоялась в 1962 году во Всесоюзном театральном обществе. Она подводила итог 30-летней работы и состояла не только из эскизов декораций и костюмов к спектаклям — на ней были также живопись, линогравюры, монотипии и офорты; к выставке выпущен каталог.

Середина 1960-х для Ладыженского — начало поисков своего стиля в живописи. С 1965-го по 1968 год он создал живописные циклы «Конармия», «Мама», в конце этого периода начал «одесский» цикл, работа над которым продолжалась до последних дней жизни. В 1969 году он участвовал в международной выставке «Биеннале в Сан-Паулу» (Бразилия), начал другие постоянно пополняемые циклы: «Каркасы», «Растения», «Автопортреты». В 1969 году его третья персональная выставка в Доме художника на Беговой не открывалась три недели: картины висели в закрытых залах, а от автора требовали снять часть работ. Выставка была под угрозой, но Ладыженский проявил характер и добился своего — экспозиция и каталог осуществились в полном объеме. Альбом «Город моего детства», вышедший в 1975 году, сделал Ладыженского знаменитым не только в профессиональных кругах.

В конце 1978 года Ефим Ладыженский вместе с женой и дочерью эмигрировал в Израиль.

Что было причиной? Как художник он постоянно развивался, уже в зрелом возрасте перешел от театральной к станковой живописи, был невероятно трудоспособен. По воспоминаниям его коллег, Русский музей и Третьяковская галерея хотели купить десяток работ из «одесского» цикла. Но Ладыженский отказал — он считал, что весь цикл должен находиться в одном собрании. Купить разом 150 картин современного автора ни один советский музей не был готов, и это стало очередным разочарованием художника. Ладыженский видел себя в одном ряду с Тышлером, Альтманом и Шагалом, но к 1978 году в его мастерской без движения лежало уже около трех тысяч работ. Вероятно, он почувствовал, что в Советском Союзе возможности исчерпаны. Отъезд и вывоз работ представлялись единственным выходом. Ладыженский перед отъездом превратил в пепел около двух тысяч своих работ и пережил собственную смерть. За вывоз каждого произведения искусства, как и сегодня, нужно было платить госпошлину, но денег не хватало.

Он поселился в Иерусалиме. В конце 1979 года ему, единственному из приехавших художников, устроили персональную выставку в Музее Израиля (Иерусалим), она шла полтора месяца. Но Ладыженского это не удовлетворяло — он хотел, чтобы для его работ создали отдельный музей. Художник по-прежнему много работал, продолжил существующие циклы и начал новые. В мае 1980 года в «Новой галерее» при Хайфском университете прошла его вторая персональная выставка. Третья состоялась в марте 1982 года в Доме художника в Иерусалиме.

А дальше пошли уже посмертные выставки. Наследие Ладыженского включает 600 вывезенных из СССР работ, более 300, сделанных в Израиле, а вместе с обнаруженными в запасниках — более 1000 единиц. Основная часть — у Виктории Ладыженской в Израиле. 70 работ выставлены в музее университета Нью-Джерси (США). Живопись и графика Ладыженского находятся во многих частных коллекциях в США и в Западной Европе. Его картины пользуются устойчивым спросом, его известность в профессиональной среде растет, она давно перешагнула границы стран, где он работал. Но подлинное признание этого большого художника еще впереди.

Печатается с сокращениями
www.booknik.ru
Вверх страницы

«Еврейский Обозреватель» - obozrevatel@jewukr.org
© 2001-2008 Еврейская Конфедерация Украины - www.jewukr.org