В ГОРОДЕ ПРАОТЦОВ

РЕУВЕН МИЛЛЕР

Хеврон — один из древнейших городов мира. Еще в I в. н.э. Иосиф Флавий утверждал, что ему 2300 лет.   А  евреи, перешедшие к оседлому образу жизни, селились в нем со времен Праотца Авраама. Это первая столица Израиля. Отсюда первые семь лет своего царствования, до взятия Иерусалима и переноса столицы, правил Давид.  А  много раньше Праотец наш Авраам, дабы устроить родовую усыпальницу, купил у хевронского жителя участок с пещерой, где находились захоронения первых людей — Адама и Хавы...

Наш первый дом на родине был в Иерусалиме, в самом конце Дерех Хеврон — Хевронского шоссе. Пили мы тогда в шабат и на торжествах ныне исчезнувшие дешевенькие, доступные олимскому карману, но вкусные «Хеврони лаван» и «Мускат Хеврони».

Старались вникнуть в суть жарких политических дебатов на тему отдачи Хеврона Арафату... И испытали душевную горечь, даже горе, когда у нас на глазах Биби Нетаньягу Хеврон отдал-таки, выполняя условия сговора своего предшественника по премьерству, Переса, с его подельником по Осло, бандитом Арафатом. Насчет отдать все наши политики большие джентльмены — преемственность полная...

Так мы и не выбрались тогда в Хеврон. И в город, отданный бандитской «автономии», попасть стало невероятно сложно, лишь редкие религиозные еврейские группы, под усиленной охраной совершали тогда паломничество в священный город.  А  через несколько лет вспыхнула террористическая война, так называемая «интифада аль-Акса», практически полностью закрывшая евреям извне доступ к Хеврону, и лишь после ее подавления в Хеврон потянулись экскурсии израильтян. И мы, наконец, смогли ступить на священную землю Хеврона.

Хеврон — первая столица Израиля. Отсюда первые семь лет своего царствования, до взятия Иерусалима и переноса столицы, правил Давид.  А  много раньше Праотец наш Авраам, дабы устроить родовую усыпальницу, купил у хевронского жителя участок с пещерой, где находились захоронения первых людей — Адама и Хавы. Об этом со всеми житейскими подробностями повествуется в книге «Берешит» («Бытие») Торы, «Хайей Сара» («Жизнь Сары»), в 23-й главе:

«И было жизни Сары сто двадцать семь лет — годы жизни Сары. И умерла Сара в Кирьят-Арбе, она же Хеврон, в стране Кнаан. И пришел Авраам справить траур по Саре и оплакивать ее. И поднялся Авраам от лица умершей своей, и говорил хеттам так: «Я у вас пришелец, но и старожил; дайте мне среди вас участок для погребения, чтобы похоронить мою умершую». И отвечали хетты Аврааму, говоря ему: «Выслушай нас, господин мой! Вождь Всесильного ты среди нас, в лучшей из гробниц наших похорони умершую твою! Никто из нас не откажет тебе в своей гробнице для погребения умершей твоей». И встал Авраам, и поклонился народу страны той, хеттам, и говорил с ними так: «Если вы душой расположены похоронить мою умершую, то послушайте меня и попросите за меня Эфрона, сына Цохара, чтобы отдал мне пещеру в Махпеле, которая у него; ту, что в конце его поля. За полную плату пусть отдаст мне ее среди вас в собственность для погребения». Эфрон же сидел среди хеттов, и отвечал Эфрон-хетт Аврааму перед хеттами, перед всеми входящими в ворота его города так: «Нет, господин мой! Выслушай меня! Поле я отдал тебе, и пещеру, что в нем, тебе отдал; на глазах сынов народа моего я отдал ее тебе: похорони умершую твою». И поклонился Авраам перед народом страны той. И говорил он Эфрону перед народом страны той так: «Если бы ты только меня послушал! Даю тебе серебро за поле, возьми у меня, и я похороню там мою умершую». И отвечал Эфрон Аврааму, сказав ему: «Господин мой, послушай меня! Земля в четыреста шекелей серебра, между мной и тобою — что она?! Похорони твою умершую». И понял Авраам Эфрона, и отвесил Авраам Эфрону серебро, о котором говорил перед хеттами, четыреста шекелей серебра, принимаемых торговцами. И стало поле Эфрона, что в Махпеле, против Мамрэ, поле и пещера в нем, и все деревья в поле, во всем его пределе кругом — за Авраамом, как покупка в глазах хеттов, среди всех входящих в ворота города его. После этого Авраам похоронил Сару, жену свою, в пещере поля Махпелы, против Мамрэ, он же Хеврон, в стране Кнаан. И стало поле и пещера, которая в нем, собственностью Авраама для погребения, приобретенной у хеттов».

Во II в. до н.э. царь Ирод Великий возвел над пещерой-усыпальницей величественное здание, архитектурно родственное строениям Иерусалима, о которых мы можем судить и сегодня, например, по знаменитому Котелю Маарави, известному как Стена плача...

Впоследствии мусульмане: арабы, мамелюки, турки, захватившие обезлюженную римлянами Эрец Исраэль, превратили здание усыпальницы в мечеть, пристроив к ней минареты, лестницы, молельные залы. Это сооружение, называемое Меорат  а-Махпела  (Пещера Праотцов), в таком виде существует и сейчас.

В Хевроне во все времена жила еврейская община, но евреев в Меорат  а-Махпела  мусульмане не допускали. Иудеям разрешалось подниматься лишь до седьмой ступени лестницы, ведущей к входу. В 1929 году, когда число жителей Хеврона составляло около 700 человек, арабы при попустительстве англичан устроили кровавый погром, вырезали часть еврейского населения и заставили остальных евреев покинуть Хеврон... И лишь после Шестидневной войны, когда ЦАХАЛ освободил Хеврон, и генерал Даян приказал взорвать ненавистную седьмую ступень, евреи получили доступ к могилам Праотцов. С тех пор в Меорат  а-Махпела  действует синагога, правда, параллельно с мечетью...  А  еще через несколько лет отчаянные евреи, сломив сопротивление трусливых властей, для которых невыносимым бременем оказалась Великая Победа в Шестидневной войне, поселились в древнем городе, где нашим поселенцам и по сей день приходится бороться за свое право жить на земле предков.

...Был йом-шиши — пятница. Рано утром мы въехали в Хеврон через соседнюю, бок о бок, Кирьят Арбу, небольшой живописный городок среди сосен, где, кстати сказать, живет немало выходцев из бывшего СССР. Кирьят-Арбу и Хеврон разделяют овраг и забор из колючки. Впрочем, судя по приведенному тексту Торы, во времена Праотцов это было одно поселение. Но сейчас в Кирьят-Арбе население еврейское,  а  собственно Хеврон, по сговору нобелевских лауреатов мира Переса и Арафата, стал практически чисто арабским городом. И в нем — по сути, в гетто — живет лишь около 1000 евреев. Причем арабы всячески вторгаются в этот островок еврейского присутствия и стремятся расширить свое...

Автобусы остановились возле Меорат  а-Махпела . У арабов пятничные моления. Соседние улицы пустынны: лавки, магазины и рестораны — все закрыто.

Дима, экскурсовод, рассказывал историю реликвии — от Адама и Хавы и до наших дней. За стеной сооружения истово молилась некая застенчивая молельщица, пришедшая пешком из Кирьят-Арбы по соединяющей ее с Хевроном Тропе Молящихся. О, сколько еврейских жизней прервали террористы-снайперы из арабских домов по идущим этой тропой! Кто их сочтет?

Из Диминого рассказа. В 1967 г. израильские военные оказались, по сути, первыми евреями в Хевроне после геноцида 1929 г., новым поколением, никогда не бывавшим в этих местах, не видевшим священных могил и оттого крайне любопытным. Они захотели убедиться, что в пещере действительно есть захоронения Адама и Хавы. В тесное подземелье на веревке спустили девятилетнюю девочку, дочь одного из офицеров, ибо для взрослого лаз был непроходим. Девочка ничего не увидела, лишь натерпелась страху, однако лаз тянулся куда-то дальше... Скорее всего, это легенда.

Сейчас в здание Пещеры ведут два входа с разных сторон: для иудеев и мусульман. В синагоге, что на нашей стороне, нам прочитали более подробную лекцию. Наш покой в синагоге охраняли двое вооруженных автоматами солдат: по ту сторону ограды надгробий виднелись молящиеся арабы...

Мы посетили надгробья Праотцов наших: Авраама и Сары, Ицхака и Ривки, Яакова и Леи.

 А  потом двинулись в еврейский квартал Хеврона, в здание Бейт-Адасса. Там художник Шмуэль Мушник, житель этого дома — еврейского островка среди арабов, рассказал нам об истории здания, о погроме 1929 г. и показал музей памяти жертв геноцида, экспозицию которого он лично создал и которая стала делом его жизни. Рассказал и о последовавшем за победой в Шестидневной войне героическом возрождении еврейской общины, ее жизни–борьбы за существование. Слушая его, душа радовалась — есть еще на Земле искренние еврейские подвижники!

По дороге к автобусу, ожидавшему нас возле Меорат  а-Махпела , заметили издалека, на границе мертвого рынка и арабского квартала, толпу арабских подростков, рядом — полицейский израильский джип, нескольких солдат и каких-то митингующих через мегафон. Судя по языку, евреев-правозащитников. Ясно доносились характерные ключевые ивритские слова: «кибуш» (оккупация), «зхует бен-адам» (права человека)... Все происходило достаточно спокойно, несмотря на жар речей, но кто знает, сколько искр юдофобской ненависти осталось тлеть в душах слушавших? Это ли не подстрекательство? Против своего же народа?..

Впоследствии мы узнали подоплеку увиденного. Еврейская община Хеврона тайно выкупила у арабов здание на входе в квартал Авраам-Авину, назвав домом Бейт-Шапира, в память еврея, убитого на том месте арабскими террористами. Первоначально все документы сделки были признаны законными, и три молодые еврейские семьи вселились в дом, но затем полиция, без каких-либо доказательств и судебного разбирательства, объявила бумаги фальшивыми. Арабы и правозащитники торжествовали. Через несколько месяцев после нашего посещения тогдашний министр обороны Шауль Мофаз в последний день своего пребывания в министерском кресле подписал приказ об изгнании евреев. Евреи подали протест в Высший Суд Справедливости (назван то ли в насмешку, ибо суд абсолютно глух на правое ухо).  А  суд, как водится, издал мудрое постановление: до окончания разбирательства дом «заморозить» — то есть, не передавать арабам, но и евреям запретить там жить. Само же разбирательство займет несколько лет...

И эту заезженную и надоевшую пластинку и по сей день власти заводят всякий раз, когда евреи за свои же деньги возвращают собственность, отнятую арабами во время еврейского геноцида 1929 г...