|
Раввин Дэвид Алтабе выглядит старше своих 27 лет, когда говорит о будущем еврейской общины в рабочем пригороде Парижа Виллепинте. «Мы делаем все, что в наших силах, но это трудно, — говорит он. — Не знаю, почему я все еще здесь. Я задаю себе этот вопрос все время».
За последние три года примерно половина еврейских семей уехала из Виллепинте. Некоторые переехали в другие пригороды или в парижские районы, считающиеся более безопасными для евреев, кто-то и вовсе покинул страну. По оценкам председателя общины Чарли Ханнуна, из 300 семей на сегодняшний день здесь осталось 150. Причина одна: антисемитизм.
Сегодня построенная 40 лет назад синагога Виллепинте, которую поджигали в 1991 и 2001 годах, находится под угрозой закрытия, поскольку в обычные дни там с трудом набирается миньян. Лидеры общины не знают, есть ли здесь у евреев будущее. «Сейчас уничтожается целая история, — говорит Ханнун, который вместе с друзьями возводил городскую синагогу. — Это — конец, и я говорю это с гневом в душе».
Виллепинте — лишь один яркий пример того, что происходит со многими еврейскими общинами в районах Сена — Сен-Дени к северу от Парижа, густо населенных иммигрантами. Напуганные волной антисемитизма, накрывшей Францию в 2000-2005 годах, примерно две трети евреев — преимущественно сефардских, живших в этих многочисленных общинах, уехали из города. Президент Совета еврейских общин Сена — Сен-Дени Сэмми Грозлан говорит, что с 2001 года из этого пригорода выехали более 16 тысяч евреев. Остались лишь синагоги, находящиеся под угрозой закрытия, и в основном бедные, пожилые и религиозные еврейские семьи.
Эксперты говорят, что еврейский выезд из пригородов меняет демографию еврейской общины Франции и увеличивает геттоизацию евреев в стране. «Вся Франция находится в аналогичном положении, — говорит социолог из Парижского университета Шмуэль Тригано, автор работы «Будущее евреев во Франции». — Это кардинальная трансформация, а не преходящий кризис. Еврейская община превращается в гетто. Это больше не добровольная, а вынужденная община. В демократии так не должно происходить».
Усиление охраны и других мер безопасности позволило снизить уровень антисемитских преступлений во Франции, теперь в пригородах совершается не больше антисемитских преступлений, чем в Париже. Однако эти перемены произошли слишком поздно для многих евреев пригородов, которые устали бояться.
«Только когда нам дадут по голове достаточное число раз, мы начнем защищать себя», — говорит Марк Дьебали, президент еврейской общины Сарселля на севере Парижа. По его словам, община Сарселля, насчитывающая 10 тысяч евреев, за последнее десятилетие потеряла пятую часть своего состава. «Мы не нападаем, — говорит Дьебали. — Евреи просто собирают вещи и уезжают».
Те евреи из северных пригородов, кто достаточно богат, чтобы жить в Париже, переезжают в Восточный Париж или его пригороды, где антисемитизм минимален и есть еврейские школы.
« В следующем поколении в северных пригородах Парижа практически не останется евреев, — говорит Морис Робер Феллоуз, президент еврейской общины другого северного пригорода, Ноизи-ле-Сек. — Через 25 лет мы должны будем продать нашу синагогу». По его словам, с 2000 года около 40 % еврейских семей Ноизи-ле-Сека с детьми школьного возраста забрали своих детей из районных государственных школ и перевели их в еврейские учебные заведения. Он объясняет происходящее общей антиеврейской атмосферой в этом районе и перечисляет инциденты, в которые попадали дети: избиения, унижения, оскорбления, насмешки...
Приток учащихся в еврейские школы отмечается во многих городах Франции, пусть и не такой многочисленный, как в Ноизи-ле-Сек. Точной статистики не существует — по закону государственным школам запрещено вести учет еврейских учащихся.
Перевод детей в еврейские школы или выезд семей из этих пригородов многие сефардские семьи сравнивают с эмиграцией из Северной Африки 40-летней давности. «Они выгнали нас из Алжира и преследуют нас здесь, — говорит живущий в городе Кретейль 81-летний Робер Себбане о североафриканских мусульманах, виновных в значительной доле антиеврейских преступлений во Франции. — В 2000 году мы были потрясены. Не думали, что такое может здесь случиться».
Из Виллепинте, по словам председателя общины Чарли Ханнуна, еврейские семьи начали выезжать «очень активно, когда реальность ситуации стала явной». «Это было ужасно, — говорит он. — Невозможно было выйти из синагоги. Люди не хотели этого терпеть».
Сегодня, несмотря на падение антисемитской преступности, что Ханнун объясняет снижением численности евреев в городе, евреи продолжают уезжать из Виллепинте. В 2002 году 40-летний сын Ханнуна Оливье из-за антисемитизма уехал с семьей в Майами. Он очень скучает по дому, но трое его сыновей привыкли к жизни в США: «Они не могут понять, что в других местах трудно быть евреем. Они не знают, что это такое. И это именно то, чего я хотел».
У Чарли Ханнуна на переезд деньги есть, но он решил, что останется до тех пор, пока нужен евреям Виллепинте. «После нас здесь ничего не останется, — говорит он. — Мы не можем опускать руки, коль скоро мы здесь играем какую-то роль. Я вижу себя капитаном на тонущем судне».
JTA, «Еврейские Новости»
|
