|
Начнем в направлении, продиктованном восприятием мира «в еврейской эстетической системе координат». То есть, справа налево. Выбранный порядок тем уместнее, что речь пойдет об израильтянине, для которого такая стратегия взаимоотношений с миром наиболее естественна и запускается прямо из подсознания.
Рои Хен — писатель, драматург, переводчик. Он прожил в Украине четыре дня, приехав в Киев по приглашению Израильского культурного центра. Именно прожил, насыщенно и интенсивно, а не провел и не погостил. Хен успел встретиться со студентами Международного Соломонова Университета и Педагогического университета им.Драгоманова, прочесть лекцию для многочисленных участников молодежных программ и гостей ИКЦ, совершить поездку в Каменец-Подольский. Побывать «специальным гостем» (как указано в программе) галереи «Лавра» на официальном открытии Международного книжного форума издательств в Киеве и провести в рамках фестиваля литературы и искусств «Література — це зброя» публичный диалог с интереснейшей фигурой в современной украинской литературе — Сергеем Жаданом.
Тщательный выбор глагола, точно отражающего течение визита Рои Хена в Украину, гармонично сочетается с его рассказами о становлении современного языка иврит. Рои — поэт лингвистики. Каждое слово имеет для него свой вкус. Язык ТаНаХа и язык Мишны, язык испанского Золотого века и современный иврит. Он с увлечением знакомит слушателей с историей появления в языке многих современных понятий. Например (чуть ли не как очевидец — велика сила воображения), с драмой появления слова, соответствующего русскому «боксировать». Необходимо было выбрать из двух вариантов, а любой выбор — драматичен. В язык на правах основного вошел вариант Авраама Шленского. Но и альтернативный термин получил право на существование.
Александр Пэн, Авраам Шленский, другие незаурядные поэты и переводчики русской (преимущественно, по составу алии) литературы обогатили иврит многими неологизмами, которых ему не хватало. Так когда-то Месроп Маштоц, создатель армянского алфавита, добавил к своему детищу еще одну букву. Букву, которой не хватило для фразы: «Познай мудрость, проникни в слова гениев». А герой сказки «Снежная королева» Ханса Кристиана Андерсена — Кай — должен был найти льдины, образующие слово «ВЕЧНОСТЬ». Иврит — язык живой и горячий, как незастывшая лава. Поколение переводчиков школы Шленского (говоря условно) нашли слова, чтобы «выложить» перед читателем книги «Станция Петушки» В.Ерофеева, «Мастер и Маргарита» М.Булгакова и многие другие. Даже прежде, чем они вышли на русском языке.
«Новоиспеченные израильтяне» выискивали и изобретали слова для выражения своих мыслей, звучащие естественно на языке иврит. Переход к творчеству на другом языке вынуждает оттачивать мастерство, четко формулировать мысли, «открывает сумасшедший простор», по выражению Рои. Избавляет от стереотипов и привычных устойчивых сочетаний, назойливо просящихся в строку. «Были в израильской поэзии 1920-х свои Ахматова, и Цветаева, свой «Серебряный век». И все, переходя на иврит, «сбросили шапки», стали самими собой и настоящими поэтами», — говорит Хен. Нечто подобное произошло с Александром Пэном, человеком колоритным, этаким «израильским Маяковским», наносившим бесконечные «пощечины общественному вкусу». Пэн считал себя русским, гордился своим сибирским происхождением, в 40-градусную жару ходил в сапогах, пиджаке и толстовке, не скрывал свой роман с самой красивой актрисой театра «Габима» Ханой Ровиной и всячески подчеркивал, что в Палестину его привели не идеи сионизма, а жажда приключений и свежих впечатлений. Задачу писать стихи на иврите Пэн принял как вызов. И , по мнению Рои Хена, только тогда стал настоящим поэтом.
Выводам Рои Хена можно доверять. Он прекрасно владеет русским языком во всех его подмножествах ( и иногда со вкусом повествуя о чем-нибудь, спохватывается на полуслове, чтобы не произнести нечто из ненормативного ряда), говорит с едва уловимым акцентом. Трудно поверить, что русский язык для него — приобретенный. Лишь иногда ему не хватает слова. И тогда он находит остроумный выход. Рассказывая об отце поэта Бялика, он забывает слово «дровосек» — и слушатели видят мгновенный театральный этюд. Иногда его сковывает отсутствие на поверхности памяти именно этого слова и тогда он поднимает кверху кисти, «схваченные наручниками», и аудитория дружно подсказывает нужное слово. Такие эпизоды способствуют взаимопониманию, хотя дружественная атмосфера на лекциях-встречах с Рои Хеном устанавливается без каких-то особых ухищрений. Ему откровенно интересны слушатели, ему нравится то, чем он занимается и ему нравится об этом рассказывать.
Рои Хен перевел на иврит Даниила Хармса, Варлаама Шаламова, Федора Достоевского, Ивана Бунина и ...Александра Пушкина. Он работает в литературном отделе театра «Гешер». Переводит пьесы на иврит, отбирает лучшие из уже существующих и пишет собственные. Театр «Гешер», как и «Габима», возникшая в 1917 году в Москве и перекочевавшая в Палестину в 1931 году, — изначально русская труппа. «Гешер» открылся в 1991 году, когда количество высокопрофессиональных актеров из бывшего Союза достигло критической массы. Репертуар, поначалу русскоязычный и классический, постепенно пополнился ивритоязычными пьесами, оригинальными и переводными. Рои Хен с огромным уважением говорит об актерах, успешно преодолевших трудности «сценической речи на языке иврит». И с огромным вдохновением о том, насколько уникален театр, чередующий спектакли по одной и той же пьесе на русском языке и на иврите. И о том, что в театре «Гешер» даже спектакли, идущие на иврите — не вполне еврейские, хотя, разумеется, и не русские. И дело не только в том, что актер, которого израильтянин ожидает справа, появляется из левой кулисы. Дело в некоем конгломерате культур «Восток–Запад», встрече двух миров, порождающей совершенно необычный эффект свежести и непредсказуемости.
«Маленькие трагедии» А.Пушкина в переводе Рои Хена на сцене театра «Гешер» поставил театр «Маленький». Несколько строк из рецензии Маши Хинич на это театральное представление — объективная оценка уровня перевода, поскольку предмет рассмотрения вовсе не текст, а спектакль. «Маленькие трагедии» на иврите хороши, придя домой, начинаешь перечитывать Пушкина. В закромах сохранилось-сбереглось академическое издание к 150-летию — 1949 года. Спектакль, идущий на иврите, современный перевод по-новому высветили гениальный текст, придали знакомым фразам дополнительный смысл, иное направление. Можно ли так дерзновенно поставить Пушкина на русском? Сомневаюсь. Другая структура и музыкальность иврита придали смелость режиссеру и актерам. Перевел на иврит «Маленькие трагедии» Рои Хен».
Не менее показательны впечатления композитора спектакля Евгения Левитаса: «...Музыкальность [стихов Пушкина] сохранилась в переводе, но появилась другая музыка. Перевод замечательный, но он придал иную форму пушкинским стихам...
Я перечитал «Маленькие трагедии», но через пару дней после начала репетиций у меня возникло чувство, что я работаю с другим текстом — текстом Рои Хена...
Когда на одной из репетиций мы пустили на боковом экране титры с русским текстом — с пушкинским, то нам он показался переводом текстов Рои. Так что его поздравили с очень хорошим переводом его пьесы на русский язык. Текст на иврите звучит настолько иначе, воспринимается как красивая история, как современная пьеса».
|
