ВОЛЖСКАЯ ЖЕМЧУЖИНА

ИЛЬЯ КАРПЕНКО

Начало в № 17 (180)

Странно было бы в местной иудейской общине не услышать версии о связи волжской «Самары» и палестинской «Самарии»! Это, мол, однокоренные слова: ведь именно здесь, в волжских степях, располагался Хазарский каганат,   а  Самара, конечно же, таки названа в честь Самарии.

Так это или нет — решать историкам. Мы ни одного потомка хазар в самарской еврейской общине не обнаружили. Что не помешало нам сделать вывод: люди здесь интересные, творческие и очень симпатичные.

Улица Чапаевская, бывшая Николаевская, среди самарцев всегда, еще с дореволюционных лет, слыла еврейской. Второе название, бытовавшее с начала прошлого века, — «маленький Сион». Ведь уже упомянутая синагога на Чапаевской-Николаевской продолжала существовать все годы советской власти и оставалась центром еврейской жизни Самары.

 А  выстоял храм только благодаря усилиям нескольких энтузиастов, в частности Исаака Либермана, замечательного человека, все послевоенные годы, вплоть до конца 1980-х, старосты синагоги.

Рассказывают, Исаак Либерман уничтожил списки тех, кому было сделано обрезание — дабы оградить людей от крупных неприятностей. Не надеясь на помощь властей, Исаак Нотович и его единомышленники на скромные пожертвования самарских евреев сумели заменить в синагоге крышу, перекрыть полы, провести электричество и центральное отопление. Отремонтировали печь, вновь начали выпекать мацу, организовали небольшую столовую «для бедных», собирали пожертвования для нуждающихся.

Так в послевоенные годы упрямые куйбышевские старики сохранили последний еврейский уголок Самары. Несмотря на давление со стороны властей, угрожающие публикации в местной прессе в 1961–1962 годах, община в Самаре продолжала существовать. Здесь были раввин и шохет, собирался миньян.

Однако в 1960–1970-х годах поддерживать огонь духовной жизни становилось все труднее: одни евреи умерли, другие перестали посещать синагогу. Не собирался даже миньян — к субботней молитве приходили лишь шесть-семь стариков.

Александр Белоусов, вспоминая самарскую синагогу в те годы, говорил, что она «медленно, но неуклонно вымирала». Даже на Песах, Рош  а-Шана  и Йом Кипур с каждым годом приходило все меньше народа».

Сам Александр Белоусов (увы, он умер в Израиле в 2004 году) был активистом самарской общины и одним из организаторов Общества еврейской культуры «Тарбут лаам». Как говорят его сподвижники по ОЕК, Саша был уникальной личностью: первый в городе преподаватель иврита и поэт, пишущий на идише и иврите, и при всем том — русский, православный! Он с возмущением говорил о евреях, ставших «иванами, не помнящими родства», и проповедовал идеи национального возрождения.

И вот наконец настали иные времена. В 1997 году в Самару приехал новый раввин — Шломо Дайч со своей супругой Диной. Здание старой синагоги на Чапаевской, 84-Б было перестроено и оптимальным образом приспособлено под общинные нужды.

На сегодняшний день самарская религиозная община насчитывает около 4 тыс. членов, всего же в городе постоянно проживает порядка 10 тысяч евреев,  а  в Самарской области — приблизительно 13 тысяч.

В январе 2002 года в старой самарской синагоге появился первый в «новейшей истории» свиток Торы. Такого события город не видел лет сто!

Усилиями раввина и его жены Дины, педагога по образованию, в Самаре были созданы и благополучно работают еврейские учебные заведения: детский сад и общеобразовательная школа. Они располагаются в двухэтажном здании на проспекте Масленникова, 40А. Называется это НОУ — негосударственное образовательное учреждение.

Руководит НОУ Татьяна Железникова — преподаватель английского языка, кандидат филологических наук. Ученики демонстрируют очень высокие результаты в конкурсах и олимпиадах по русскому и английскому языкам, математике, биологии.

Детский сад и школа размещаются в одном здании, отсюда — преемственность ступеней обучения. Все дети знают друг друга, вместе отмечают праздники, вместе гуляют. Недавно в садике открыли ясельную группу, принявшую десять детишек.

С Давидом Ушеренко, представителем еврейской династии, объединившей корни двух самарских купеческих семей — Ушеренко и Окунь, — мы встретились в его квартире на улице Самарской. Давид Яковлевич — человек, достойный отдельного подробного рассказа.

Известно, что первыми евреями, обосновавшимися в Самаре, были николаевские солдаты и георгиевские кавалеры. Дед и полный тезка Давида Ушеренко был взят в кантонисты в десятилетнем возрасте из Киева. Прослужив в царской армии 25 лет, с 1844 по 1869 год, стал старшим унтер-офицером. Затем сколотил капитал на сапогах для российской армии — с магендавидом на голенище...

Давид Яковлевич показывает медали, Георгиевский крест — награды деда, полученные за две военные кампании, Турецкую и Чеченскую.

И военные награды отца, Якова Ушеренко: орден Красной Звезды, Красного Знамени, Отечественной войны двух степеней, медаль «За победу над Германией». Впрочем, до них многое другое было в отцовской жизни. Родной Сарапул, Удмуртия. Первый раз посадили в 1905–м за участие в заговоре, в результате которого был убит сарапулский полицмейстер. Пятерых подельников повесили. Яков отсидел год, но был освобожден по амнистии после указа от 17 февраля.

В разгар нэпа женился на Бэлле Окунь; так породнились два купеческих рода. За мелкобуржуазную деятельность (производство кожаных чемоданов) дали пять лет. Магадан, досрочное освобождение...

 А  в 1938–м Якова Ушеренко взяли как «главного руководителя покушения на Калинина и подготовки покушения на Сталина». Крепким орешком оказался Яков Давыдович! Вместе с подельниками они развалили материалы предварительного следствия и вынудили «тройку» их из-под стражи освободить.

В 1934 году, семилетним мальчишкой, Давид Ушеренко пошел в ту самую Саратовскую еврейскую школу № 21, в 1938–м закрытую. И были долгие годы учебы и работы, работы, работы... По образованию Давид Яковлевич — инженер-строитель, работал в «оборонке», руководил крупным проектным институтом «Росоргтехстром». На его счету — около 100 изобретений и патентов в самых разных областях науки и техники.

Через год Давиду Яковлевичу исполняется восемьдесят. Но нет покоя ни в горячем сердце, ни в умудренной опытом и богатой знаниями голове.

На больших планшетах — потрясающе изящные и оригинальные проекты застройки на... намывной территории побережья Израиля! Вот проект административно-торгового и культурно-развлекательного центра. На генплане — авто- и аэровокзал и морской порт, храм и театр, музейный и торговый комплексы, гостиница и административные здания.

 А  вот проект еще «круче». Он включает дельфинарий, гребной канал, обсерваторию, пристань для яхт и... подземный аэропорт! Да и форма у намывных территорий оригинальная: в первом случае это звезда Давида, во втором — дельфин.

Утопия? Фантазии «самарского мечтателя»? Нет, все построено на точнейших математических расчетах, выверено и воплощено в конкретные проекты. Претворится ли в стекле и бетоне? Бе-эзрат Ашем!..

Циля Сегаль. Филолог, педагог, писатель, журналист. Ученица великих словесников — Эйхенбаума, Жирмунского, Гуковского, Пиксанова. Главный редактор самарского еврейского журнала «Шомрон». Одна из создателей самарского Общества еврейской культуры «Тарбут лаам» и почти 20 лет, со дня основания в 1989 году, — его бессменный председатель.

...1941 год. Эвакуация. Нашей героине 13 лет. Циля Наумовна рассказывает о том, как они с мамой и братом оказались в Марийской республике, в деревне Мокруша. Как научились косить, жать, вязать снопы,  а  также лихо наматывать портянки и завязывать лапти. На вопрос о «странном» имени дочки ее маме Доре пришлось объяснять, что они — евреи.

— Батюшки, ще и такой народ есть! — воскликнула приютившая их хозяйка. —  А  говорите на нашем наречии и кругом такие же, как мы! Глянь-ка что: явреи...

В Мокруше их отыскал уже мобилизованный на фронт Цилин отец, Наум. Помог случай,  а  скорее, чудо: в райцентре местная женщина из Мокруши, проводившая на фронт мужа, признала в нездешнем мужчине «кого-то из наших, из явреев».

Циля Наумовна благодарна и приютившему их городу Йошкар-Оле:

— Спасибо ему, что мы не во рву,  а  надо рвом, что мы сберегли чуть было не оборванную ниточку, что храним и передаем потомкам главное, что есть у народа, — Память...

Эту Память Циля Сегаль хранит и передает в своих книгах, статьях в журнале «Шомрон». И оттого так сильна боль ее о «волжской жемчужине» — хоральной синагоге, что на улице Садовой, 49:

— Синагога была гордостью евреев, любовью общины. Здесь назначались деловые свидания, совершались коммерческие сделки, обсуждались проекты, разрешались споры. На протяжении своей долгой и непростой жизни она переживала радости и горести, потрясения и угрозы, но устояла. Тем печальнее была ее одинокая старость...

 А  ведь это красивейшее здание в мавританском стиле входило в пятерку (!) самых больших синагогальных зданий Европы.

Циля Наумовна рассказывает:

— Иудейский храм раскрыл свои двери для прихожан 31 августа 1908 года. Очень подробно описала праздничную церемонию газета «Волжское слово», добавив: «Отныне Самара украсилась еще одним зданием, выдающимся по изяществу архитектурного замысла, и наша еврейская колония по справедливости может гордиться красотою своего храма, первого по всему Поволжью».

Но «золотой век» синагоги, увы, был недолог. После революции началось планомерное наступление на храмы. При массовом ликовании народа был взорван величественный православный собор, самарский «Исаакий». Нависла угроза и над синагогой, но вскоре миновала. Храмы перестали разрушать — их начали выселять. Газета «Коммуна» выдвинула предложение: «Начать борьбу за отобрание самарской хоральной синагоги и передачу ее под Дом культуры».

Битва длилась четыре месяца. И, как писали газеты, не была борьбой верующих и неверующих. Столкнулись два класса: «евреи-торгаши» и рабочий класс, «новый хозяин страны». Возглавляла борьбу еврейская секция при Губкоме партии.

В 1929 году в бывшую синагогу въехал Дом культуры. Но и он в этом здании пробыл недолго — в том же году синагогу передали хлебозаводу. Семьдесят лет грузные установки хлебозавода сотрясали здание. Оно ветшало, покрывались мучной пылью стены.

С легализацией религии была возвращена и хоральная синагога, вернее, то, что от нее осталось. С замиранием сердца ждала самарская община второго рождения Храма. Это был час торжества и надежд. И вот работа началась, внутренность здания превратилась в большой провал, огромную яму... На этом работы остановились, все замолкло. Так и стояло в центре города мрачное, пока еще не рухнувшее здание. Стояло, подобно «рыцарю печального образа»...

Но строители наконец-то пришли!

10 декабря 2007 года был заложен камень в основание здания самарской хоральной синагоги, символизирующий начало ее реконструкции. Ожидается, что после реставрации в здании откроется молельный дом и общинный центр, объединяющий все еврейские организации региона.

Рав Шломо подтвердил, что дата закладки первого камня выбрана не случайно:

— В этот день евреи вошли в Иерусалимский Храм и освятили его после того, как город был освобожден от оккупантов-язычников. Сегодня этот день стал символической точкой отсчета: освящено начало реставрации самарской хоральной синагоги. Этого так долго ждали самарские евреи!

Завершить возрождение синагоги рав Шломо надеется на Хануку 5770 года...

...Мы покидали Самару, окрыленные надеждой через полтора-два года вернуться сюда и войти в обновленную красавицу-синагогу, служащую новым поколениям самарских евреев. В Храм, что несет в своих стенах память о тех, кто ровно сто лет назад, 31 августа 1908 года, открывал и освящал его. Освящал с верой в то, что он будет служить детям и внукам.