ПОСЛЕ ХОЛОКОСТА: ВОЗВРАЩЕНИЕ

ДАНИИЛ РОМАНОВСКИЙ

Начало в № 17 (180)

Румынские власти не раз предпринимали акции по выдворению «лишних» евреев из страны. 21 января 1938 года новое, правоконсервативное правительство Румынии выпустило декрет о «пересмотре гражданства иностранцев», лишивший 225 тысяч евреев румынского гражданства. Осенью и зимой 1941–1942 годов «кондукэтор» (вождь) Румынии Ион Антонеску выселил в новую провинцию Транснистрия, выкроенную в основном из украинской территории, всех евреев Бессарабии и часть евреев Буковины и Дорохоя.

Возвращение евреев из Транснистрии началось еще в разгар войны, до падения диктатуры Антонеску. В июле 1942 года семьи специалистов по деревообработке (всего 30 человек) были возвращены из гетто в Могилеве-Подольском в Ватра-Дорней (Южная Буковина). Возмущение жителей Ватра-Дорней было столь велико, что вернувшихся евреев пришлось поселить в отдельном доме и выставить охрану.

После Сталинграда Антонеску, напуганный тем, что «мировое еврейство» накажет его за депортацию евреев в Транснистрию, начал обдумывать возвращение депортированных назад. Поползли слухи, и в апреле 1943 года губернатор Бессарабии написал Антонеску, что ни при каких обстоятельствах депортированным не должно быть позволено возвратиться в Бессарабию — по всей Молдове начнутся беспорядки. В декабре 1943 года спецслужба сообщила, что весь район Буковины и Дорохоя кипит от возмущения решением правительства возвратить евреев.

Организованное возвращение румынских евреев началось в марте 1945 года, после падения Антонеску и перехода Румынии на сторону СССР в войне. Новые румынские власти стремились не допустить их возвращения в Южную Буковину, а селили в Северной Трансильвании, возвращенной Румынии Венгрией. К концу 1946 года в стране было 40 тысяч репатриированных из Транснистрии. Кроме них, в Северную Трансильванию возвратилось 20 тыс. евреев из немецких лагерей и 15 тыс. евреев из числа мобилизованных в венгерские «рабочие батальоны».

Отношение румын к евреям, возвращающимся в страну, было враждебным. По всей стране происходили нападения на евреев, особенно в Южной Буковине и Северной Трансильвании, были десятки убитых. Сельским евреям крестьяне не давали селиться в своих деревнях. Евреи, возвратившиеся на свое прежнее место жительства, обнаруживали, что их имущество «румынизовано» и разграблено. Многие евреи перебрались в Бухарест, где было безопасней; у значительной части не было работы, что особенно возмущало румынское население.

Тысячи заявлений, поданных евреями в суды о восстановлении их имущественных прав, не рассматривались.

В «новой» Румынии происходили такие же события, как в «старой». Так, в сентябре 1944 года в Бухарестском университете группа еврейских студентов была избита националистами, не желавшими, чтобы евреи учились в нем. Коммунисты оказались на удивление бессильны в борьбе с антисемитизмом. Не чувствуя народной поддержки, они старались привлечь в партию «левое крыло» «Железной гвардии» — самой массовой фашистской партии довоенной Восточной Европы. Только в 1948 году коммунисты решились отдать под суд виновных в Ясском погроме 1941 года, унесшем жизни не менее 7–8 тыс. евреев.

Министерство юстиции, во главе которого стоял коммунист Пэтрэшкану, не спешило возвращать румынское гражданство тем евреям, у которых оно было аннулировано в 1938–1939 годах. Министерство «обсуждало» этот вопрос с 1944 по 1947 год, и все это время евреям, не имевшим гражданства, не платили ни пенсий, ни пособий. Только в 1947 году коммунисты возвратили таким евреям (их оставалось всего 60 тыс.) их гражданство.

Первая еврейская община в Германии была воссоздана в Кельне в апреле 1945 года под эгидой американской военной администрации. В Берлине немецкие евреи вновь появились на улицах 9 мая 1945 года — наутро после капитуляции немецкой армии. К лету в германской столице было около 6–7 тыс. «расовых» евреев — большинство из них не были депортированы, потому что состояли в браках с «арийскими» супругами; возвращались эмигранты-коммунисты из СССР и других стран. Отношение к немецким евреям в послевоенной Германии было боязливо-почтительное: большинство немцев чувствовало свою вину перед еврейскими соотечественниками; многие евреи — вчерашние берлинцы, франкфуртцы, мюнхенцы — явились в свой родной город в американской или британской военной форме; ходили слухи, что союзники благоволят к евреям и что евреи опознают нацистских преступников и сдают их оккупационным властям и т.  д . Немецкие евреи восстанавливали германское гражданство, получали вид на жительство, а в советской зоне — еще и удостоверение «жертв фашизма».

Однако в 1946 году собственно немецкие евреи составляли лишь малую часть евреев, находившихся в Германии. К этому времени Германия, а особенно американская зона оккупации, стала перевалочным пунктом для восточноевропейских евреев, не желавших оставаться в Польше или СССР и рвавшихся в Страну Израиля или в Америку. В «Бизонии» (зонах американской и британской оккупации) появились лагеря перемещенных лиц, в которых большинство составляли евреи довоенной Польши. Поток евреев-беженцев из Польши особенно возрос после погрома в Кельце.

Объектом ненависти рядовых немцев стали именно восточноевропейские евреи, населившие лагеря перемещенных лиц. Они напоминали немцам довоенных «остюден»; немцев раздражало то, что евреи в таких лагерях получали больший паек, чем немцы-горожане; и известно было, что многие евреи в голодной Германии были замешаны в деятельности черного рынка.

В марте 1946 года произошел трагический инцидент в лагере перемещенных лиц в Штутгарте. С целью выявить спекулянтов 200 немецких полицейских с собаками и при оружии в сопровождении нескольких американцев из военной полиции ворвались в лагерь и попытались устроить обыск. Завязалась потасовка, и немецкий полицейский убил Шмуэля Данцигера, пережившего Освенцим и Маутхаузен и лишь за день до этого отыскавшего свою жену и детей. Полицейский рейд обнаружил в лагере несколько «нелегальных» кур.

После инцидента в Штутгарте американцы запретили немецким полицейским открывать огонь в лагерях перемещенных лиц. Тем не менее в мае 1946 года инцидент повторился в лагере Ференвальд, где немецкий полицейский убил двадцатилетнего еврея, пережившего немецкие рабочие лагеря.

Постепенно, в 1947–1948 годах, в Германии росло раздражение и против немецких евреев. Денацификация в «Бизонии» лишила многих довоенных административных работников, адвокатов, судей, учителей права работать по профессии, а евреи-адвокаты и преподаватели не испытывали таких трудностей.

С провозглашением Федеративной Республики Германии прекратился контроль американской военной администрации над немецкими властями, и антисемитизм в какой-то мере «легитимизировался». Полиция стала более жестоко расправляться с евреями-спекулянтами, а заодно и с евреями-демонстрантами. 1948–1949 годы были отмечены ростом антисемитизма. В августе 1949 года либеральная газета «Suddeutsche Zeitung» опубликовала четыре письма читателей в ответ на заявление верховного комиссионера США Мак-Клоя о том, что «мерой демократического возрождения Германии будет развитие нового отношения немцев к евреям».

Четвертое из писем, подписанное псевдонимом Адольф Бляйбтрой (Bleibtreu — «останься верен»), было абсолютно антисемитским. «Я работаю у американцев, — писал Бляйбтрой, — и многие из них говорили мне, что готовы простить нам все, кроме одного: что мы не газовали их всех и теперь они свалились на голову Америке». Газета не дала никакого комментария на это письмо, что оставляло впечатление, будто это мнение редакции. В Мюнхене началась демонстрация евреев, большинство из которых были беженцами из Восточной Европы. Против демонстрантов была брошена конная полиция, нещадно избивавшая их дубинками. В ответ демонстранты подожгли полицейский автобус.

В дальнейшем евреев Германии ожидали антисемитская кампания и чистка из Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) — правящей партии ГДР — в 1951–1952 годах; эпидемии антисемитских граффити и осквернений синагог в ФРГ в 1950-х годах и другие эпизодические проявления антисемитизма.

Московская декларация союзников от 30 октября 1943 года назвала Австрию «первой жертвой гитлеровской агрессии», и австрийцы послевоенной поры уверовали в то, что они жертвы. Было забыто, что в марте 1938 года австрийцы встречали немецкие войска цветами, а не ружейными выстрелами; что из 34 тыс. офицеров СС — граждан Рейха — 5 тыс. (14%) были австрийцы, тогда как доля австрийцев в населении Рейха составляла всего 8%, и многое другое. Правительство Австрии и ее народ не чувствовали никакой ответственности за содеянное «немцами».

В первые послевоенные годы в Австрию вернулось около тысячи евреев, переживших нацистские лагеря, и несколько тысяч реэмигрантов. У вернувшихся из лагерей было много проблем, и прежде всего они должны были зарегистрироваться как жертвы нацистских преследований. Оказалось, что новые социал-демократические власти Австрии не рассматривают бывших политзаключенных и евреев на общем основании.

В освобожденной Вене евреи — бывшие лагерники — регистрировались в еврейской общине, тогда как лагерники-«арийцы» — в ратуше. Помощь — одежду, продукты и т.п. — неевреи также получали от городских властей, а евреи — от общины, то есть фактически от американской еврейской филантропической организации «Джойнт». Кроме того, городские власти сразу признавали статус политзаключенных и выплачивали им компенсацию, пропорциональную времени их заключения; евреи же должны были привести свидетелей и принести документы, показывающие, когда именно их депортировали из Вены — несмотря на то, что на руках у властей были гестаповские списки депортированных. Время между аншлюсом и депортацией не засчитывалось вообще, хотя евреи подвергались преследованиям со стороны режима в течение всего этого периода. Еврейские дела рассматривались долго, компенсация выплачивалась с большой задержкой. Главными признанными жертвами нацистской эпохи, заслуживающими социальной помощи, вскоре стали не евреи и даже не политзаключенные, а военнопленные, возвращавшиеся из СССР. Пресса писала о евреях, заправляющих черным рынком, смаковала подробности жульничества в сфере компенсаций и реституций, правительство было недовольно требованиями возврата «ариизованной» собственности; некоторые реституционные дела тянулись до конца 1950-х годов.

Как и в Германии, главным объектом ненависти населения были евреи — перемещенные лица, содержавшиеся в лагерях по всей стране. Австрийцы считали, что они заправляют черным рынком и что именно из-за евреев в стране голод.

В августе 1947 года в городке Бад-Ишль в Верхней Австрии распространился слух, что отныне женщинам и детям не будут выдавать свежего молока, а только сухое, потому что все свежее молоко уходит на черный рынок. Утром 20 августа толпа из 300–400 женщин двинулась к ратуше. Вышедший к ним бургомистр сказал, что норма выдачи молока пока сохраняется, а дальнейшее — не в его компетенции. Неудовлетворенная толпа — к ней присоединились и мужчины — двинулась к лагерю перемещенных лиц. Полиция, сопровождавшая толпу, остановила движение на шоссе, чтобы дать пройти разъяренным горожанам. У лагеря пришедшие начали кричать: «Убить евреев!», «Повесить еврейских свиней!» — и кидали камни в окна бараков.

Линцская еврейская община пожаловалась на действия властей Бад-Ишля американцам. Американцы закрыли лагерь и перевели его обитателей в другое место. Поскольку инициаторами демонстрации оказались коммунисты, то над ними состоялся суд; зачинщики получили большие сроки заключения.