|
Турция давным-давно перестала ассоциироваться в сознании русских людей, в том числе и евреев, с неистребимым Остапом Бендером — сыном турецко-подданного. Музыкальные утверждения, что, дескать, «не нужен нам берег турецкий», тоже оказались сомнительными: с первым же ветром свободы толпы «челноков» из России с их клеенчатыми сумками заполонили рынки Стамбула — к большой радости базарных торговцев, которые, не теряя времени, взялись за изучение русского языка, но вовсе не потому, что «им разговаривал» покойный Ульянов.
На смену «челнокам» прихлынули еще большие тысячи туристов на пляжи Анталии — на места признанного «поп-отдыха». Придерживайся эти людские массы истинной патриотической ориентации — они, вместо того чтобы расслабляться на морском бережку, давно бы уже сплотились в дружину и приколотили щит к воротам древнего Царь-града... Но, что там говорить, нынче и русские другие, да и турки уже не те. Турция, отделяющая Россию от Израиля, могущественная держава, военный и экономический лидер огромного региона; с ней шутки плохи.
У евреев, да и у арабов тоже, свои счеты с Турцией. Оттоманская империя в свое время подмяла под себя арабов — подобно тому, как монголы подмяли раздробленные и изнемогавшие от междоусобиц русские княжества. Арабы это помнят, и турки это помнят. А евреи не забыли о том, что Иерусалим век назад был турецкой провинцией, сонной окраиной империи. Первая мировая война положила этому конец, на смену туркам пришли британцы со своим мандатом — и не без оснований были восприняты евреями как империалисты и оккупанты, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Борьбу за независимость евреи вели не столько с арабами, сколько с англичанами, обладавшими реальной властью на территории подмандатной Палестины и всеми силами препятствовавшими возвращению сионистов на историческую родину.
Историю Турции беспрецедентно изменил один-единственный человек — Кемаль Ататюрк; он вывел свою страну из пыльного средневековья в Новое время. Как это ни парадоксально, но триада «гласность — ускорение — перестройка» была самым эффективным образом применена Ататюрком в ходе его реформ — и применена весьма успешно: средневековая Турция, сохранив глубинные культурные традиции, рывком развернулась к несомненным достижениям западной демократии. Ни Михаил Горбачев из «третьего Рима», ни Борис Ельцин под сенью двуглавого византийского орла не смогли добиться таких успехов. Ничего не вышло и у иранского шаха Мухаммеда Резы Пехлеви — его погубило «ускорение», иными словами, поспешность и тактические просчеты, и в результате Иран с его аятоллами и опасными ядерными амбициями представляет собой сегодня несомненную головную боль для мирового сообщества.
Наибольшими неприятностями наращивающий военную мощь и претендующий на роль лидера мусульманского мира персидский Тегеран грозит своим ближайшим арабским соседям — традиционным хранителям и попечителям исламских религиозных ценностей. И потомки пророка Мухаммеда, с опаской глядя на усиление персов, готовятся к трудной борьбе.
Сильная и жизнеспособная Турция не претендует на роль исламского лидера и не составляет конкуренции фанатичному клерикальному Ирану с его законами шариата, вызывающими смущение в кругу демократических сообществ. Еще со времен Ататюрка армия, выходящая из-за кулис на политический просцениум лишь в исключительных случаях, является настоящим гарантом движения турок в демократическом направлении. Следует отметить, что не сепаратисты-курды и не гноящийся «кипрский вопрос» являются главным препятствием в этом движении. Камень преткновения здесь — влияние радикальных исламистов, выступающих против «чужеродных западных влияний» и тянущих Турцию в сторону строгого клерикализма. Нынешний премьер-министр страны Реджеп Эрдоган относится к «умеренным исламистам», но и эта «умеренность» премьера и его партии настораживает армейское руководство: совсем недавно была арестована группа офицеров, на которых пало подозрение в организации антиправительственного заговора.
Дружественные, хотя и благоразумно не афишируемые отношения между Израилем и Турцией — весомый залог сохранения относительного спокойствия на всем Ближнем Востоке. В государственных интересах Израиля хранить эти отношения, как зеницу ока.
Подоплека инцидента в Давосе между президентом Шимоном Пересом и премьер-министром Реджепом Эрдоганом достаточно прозрачна. Дипломатическим усилиям, предпринятым премьер-министром Турции в рамках арабо-израильского конфликта, суждено было уйти в сухой ближневосточный песок. Инициатива перешла к Египту, Мубарак вышел на первый план. На этом фоне неожиданный, за пять дней до начала операции «Расплавленный свинец», визит Ольмерта в Анкару, к Эрдогану, выглядел почти сенсационно: многие политические обозреватели сочли, что «умеренный турецкий премьер» согласился с проведением военной операции в Газе. На деле все было не так — или не совсем так. Визит Ольмерта в Анкару в чем-то напоминает экстренную встречу премьера Бегина и президента Садата накануне бомбардировки израильскими ВВС иракского ядерного реактора «Озирис» в 1980 году.
Неудача Эрдогана в его миротворческих усилиях означала неуспех турецкой дипломатии в целом. Можно предположить, что премьер Эрдоган прибыл в Давос не в лучшем расположении духа. Публичное обсуждение ситуации в Газе накалило страсти. Шимон Перес не сдержался и, повысив голос, указал на Эрдогана пальцем; этот жест, не поощряемый, мягко говоря, дипломатическим протоколом, окончательно вывел из себя турецкого премьера, и он покинул Давос. Оба политика в пылу спора забыли мудрого Экклезиаста: «Время разбрасывать камни, и время собирать камни».
Всеобщими усилиями неприятный инцидент «спустили на тормозах». Похоже, что соглашение о поставках для турецкой армии израильских атакующих беспилотников не будет сорвано. Но то, что Эрдогана по возвращении на родину встречали как национального героя, а также и сердечная благодарность ХАМАС турецкому премьеру «за поддержку» в Давосе — это никак не прибавит прочности непростым отношениям между двумя странами.
«Еврейское слово»
|
