|
Еще во время предвыборной кампании Барак Обама обещал выступить с программной речью в одной из столиц мусульманского мира и открыть новую эру в отношениях между Западом и исламом. Поэтому выступления, которое состоялось 5 июня в Каире, ждали уже давно.
Обама приветствовал аудиторию словами "Салям алейкум", превознес достижения ислама и его роль в истории, несколько раз процитировал Коран и по одному разу – Талмуд и Библию, и в конце своей речи призвал к толерантности и сотрудничеству ради достойного будущего всего человечества. Историческая и культурологическая часть выступления президента оказалась едва ли не больше, чем обсуждение актуальных моментов современной политики. Слушатель даже мог узнать новые для себя факты, например, что первым государством, признавшим США, было Марокко.
Характерен сам выбор места для программного обращения – столица одного из ближайших союзников США в арабском мире, но наиболее светского из них - Египта. Кто-то может усмотреть здесь и признание приоритета Египта на роль главного посредника в ближневосточном урегулировании, хотя вряд ли президент вдавался в такие тонкости. Для него, вероятно, важнее было подчеркнуть свое видение ислама – мирной, толерантной религии, органично вписывающейся в современное общество. Вопрос, много ли людей в мусульманском мире, к которому обращался Обама, разделяет такой взгляд.
Отказавшись от выступления в исламском университете Аль-Азхар, Обама выбрал светский Каирский университет, который слывет оплотом демократии. Впрочем, именно там учились в свое время Ясир Арафат и Саддам Хусейн.
В начале своей речи американский президент пообещал бороться как с негативными стереотипами ислама в западном мире, так и с негативным образом Америки и Запада в глазах многих мусульман. Однако арабский мир ждал от Обамы не комплиментов своей культуре и религии, а заявлений по конкретным вопросам. Например, предполагалось, что он извинится за политику своего предшественника в отношении Ирака и Афганистана и назовет военные действия против этих стран ошибкой. Ожидалось также публичное раскаяние в исламофобии, охватившей США после 11 сентября 2001 года. Барак Обама затронул все эти вопросы, но без излишней категоричности. Войну против Аль-Кайды и Талибана он назвал вынужденной и подтвердил, что войска не будут выведены из Афганистана, пока там базируются экстремисты, готовые убивать американцев. Характерно, что наравне с Афганистаном упоминался и Пакистан как один из основных плацдармов борьбы с экстремизмом.
Что касается операции в Ираке, то она была названа "войной по выбору". Барак Обама осторожно отметил, что она вызывает неоднозначное отношение и в мире, и в самих США. Эти слова могут быть, при желании, приняты за извинение, но вряд ли являлись таковым, особенно в свете неоднократных упоминаний об 11 сентября и "оправданном" гневе американцев, который "заставил нас действовать против своих же идеалов". Точнее было бы сказать, что Обама объявил о смене курса по отношению к Ираку, но не стал критиковать политику Буша.
Далее он подтвердил, что американские войска будут выводиться из Ирака с июля 2009 по 2012 год. В дальнейшем США готовы помогать развивать экономику и политическую структуру Ирака и сотрудничать с ним "как партнеры, а не хозяева": "нам не нужны базы в Ираке, нам не нужны их ресурсы".
Тема израильского-палестинского конфликта началась с заверения в неизменном союзе Израиля и США и упоминания о Холокосте и 6 миллионах убитых евреев. Однако сразу после этого Барак Обама заговорил о страданиях палестинского народа, который заслужил право на свое государство не меньше, чем евреи. Возможно, американский президент не собирался сравнивать Холокост с жизнью арабов в Палестине, но при желании его слова можно понять именно так, тем более что эти аналогии очень популярны среди арабских идеологов и западных миротворцев. Для Израиля отрадно уже то, что Обама говорил об обязательствах сторон согласно "Дорожной карте", не предлагая заменить ее саудовской инициативой или каким-либо другим мирным планом. Призвав палестинцев прекратить насилие и террор, он тут же потребовал остановить строительство еврейских поселений, что "тоже является насилием". Фраза об ответственности ХАМАСа за объединение палестинского народа может намекать на готовность Белого дома признать ХАМАС полноправным участником урегулирования. Что касается Иерусалима, то очень трудно понять, что имел в виду Обама, когда говорил, что он станет безопасным домом для евреев, христиан, мусульман и всех детей Авраама. Но свою приверженность идее палестинской государственности и принципу "два государства для двух народов" он подтвердил однозначно; недоумение вызывает только оговорка: " в границах, на которые оно (палестинское государство – прим.ред.) имеет право". В итоге Обама не дистанцировался от Израиля, но подчеркнул равные права и обязанности обеих сторон, что для США является новым акцентом в ближневосточной политике.
Самая туманная часть выступления касалась отношений с Ираном. Вспомнив о сложных отношениях США с этой страной, Обама призвал "смотреть в будущее" и постараться преодолеть многолетние противоречия, дав понять, что готов к диалогу с Тегераном. Вопрос о ядерной угрозе был и вовсе смазан; признав право Ирана на мирную ядерную энергетику, Обама сообщил, что сам он предпочитает, чтобы ни одна страна не владела ядерными вооружениями. Ни создание широкой антииранской коалиции и возможные санкции против Тегерана, ни, тем более, силовой вариант решения проблемы в речи президента не были затронуты.
Зато по поводу внедрения демократии президент выразился предельно ясно: одна нация не может навязывать другой какой-либо режим или правительство. Мы ( в данном случае, США и Европа) не можем знать, что будет лучше для каждого народа. Мы считаем, что жить в правовом государстве лучше, но предоставляем всем странам делать свой выбор. Таким образом, на смену идеям экспорта демократических ценностей, который процветали и воплощались в жизнь при Буше, снова приходит принцип невмешательства. Это не может не импонировать странам ислама, недовольных попытками Запада повлиять на их политику; особенно же спокойно должны вздохнуть радикальные режимы, и в первую очередь, тот же Иран.
Далее американский президент посоветовал Европе не мешать мусульманам открыто исповедовать свою религию. В конце своей речи он много и красочно говорил о том замечательном процветающем мире, в котором человечество сможет жить, если объединит свои усилия.
Накануне выступления Обамы были высказаны опасения, что он объявит нового врага США – например, Китай, но этого не произошло. Не было в его речи и признаков "разрушения Америки изнутри", которого ждут от Обамы радикальные исламские лидеры. Если считать это обращение реальной программой дальнейшей политики США, то эта программа выглядит достаточно инертной и расплывчатой. Начиная свою каденцию, хозяин Белого дома весьма прозорливо оставляет себе возможность выбора самых разных вариантов. Что касается сближения с исламским миром, то сам факт выступления Обамы в Каире и предшествующая ему разъяснительная кампания сыграли здесь не меньшую роль, чем те слова, которые сказал или не сказал американский президент.
Ирина Петрова, mignews.co.il
|
