Как сохранить еврейскую identity, или По ком сохнет Сохнут?

Куда идет Сохнут под руководством Натана Щаранского? С тех пор, как я стал пресс-секретарем Еврейского агентства, мне чаще всего задают именно тот вопрос.

Подобный интерес вовсе не случаен - Щаранский проводит сейчас реформу, которая изменит многое в деятельности и структуре Сохнута. В чем ее суть? Если ответить одной фразой - Сохнут реорганизовывается в соответствии с ситуацией, сложившейся в общинах всемирной еврейской диаспоры.   А  ситуация эта вовсе не радостная, поскольку в ней играют важную роль следующие явления:

1. Рост ассимиляции. В США она достигает 50 ,  а  в СНГ – 70 процентов. Последний, наиболее нашумевший пример ассимиляции – свадьба Челси Клинтон. Да, ее провел раввин, на фотографиях счастливый новобрачный Марк Мезвински укутан в талит,  а  молодая пара сфотографирована на фоне ктубы (брачного соглашения на иврите).

1. Рост ассимиляции. В США она достигает 50 ,  а  в СНГ – 70 процентов. Последний, наиболее нашумевший пример ассимиляции – свадьба Челси Клинтон. Да, ее провел раввин, на фотографиях счастливый новобрачный Марк Мезвински укутан в талит,  а  молодая пара сфотографирована на фоне ктубы (брачного соглашения на иврите).

Немало евреев пролили слезы умиления: нашего мальчика пустили в святая святых Америки - президентскую семью. Но, в конечном счете, дети Марка Мезвински уже не будут евреями.

2. Ослабление связей евреев диаспоры со своими общинами. Количество и прихожан в синагогах, и членов всевозможных еврейских клубов, и число добровольцев, готовых трудиться ради общины неизменно сокращается.

3. Ослабление связей евреев диаспоры с государством Израиль. Наиболее яркое выражение этого – возникновение в последнее время нескольких организаций, члены которых утверждают: «Мы — американские евреи, и нам не нужен Израиль, без него нам было бы намного проще».

4. И четвертое явление, являющееся прямым следствием предыдущих трех - сокращение алии в Израиль.

Реформа, проводимая в Сохнуте, должна сфокусировать его работу на борьбе с этими явлениями. И тут возникает естественный вопрос – как именно Сохнут, руководимый Натаном Щаранским, намеревается это делать?

Сегодня пятимиллионная еврейская община Америки по численности составляет более 60 процентов всех евреев диаспоры.  А  с ее политическим и экономическим влиянием не могут сравниться даже все остальные общины вместе взятые. И, к сожалению, разрыв между евреями Америки и Израилем усиливается. Причиной тому – исторические обстоятельства последних ста лет, сформировавшие менталитет евреев - израильтян и американцев. В качестве примера возьму историю моей собственной семьи.

У моего прадеда, Хаим-Дувида Айзенштейна было восемь братьев и сестер. Все они жили в Одессе, на Молдаванке. В конце 19 - начале 20 века братья и сестры Хаим-Дувида уехали в США. Он тоже оформил документы на выезд, но в последний момент вмешалась его теща. Хаим-Дувид должен был уехать первым, поселиться возле родных в Бостоне,  а  потом вызвать жену Рысю и шестерых детей. Но теща убедила Рысю, что ее Хаима в Америке «облапошат шиксы» и она останется соломенной вдовой. Прадед никуда не уехал, и история его семьи стала историей страданий.

Во время погрома 1905 года Хаим-Дувиду проломили голову на улице, и до конца жизни он мучился страшными головными болями. Когда началась Вторая мировая война, трех его сыновей и трех зятьев призвали в Красную армию. Пятеро погибли на фронте. Рысю убило осколком бомбы 9 Ава, в день самой страшной бомбежки осажденной Одессы. Дед с дочерьми и внучками не умер с голоду в эвакуации только благодаря приютившей их семье бухарских евреев.

После войны к нему в Одессу начали приходить посылки от родных из Бостона. Но в 1948 году после разговора с сотрудником «компетентных органов» Хаим-Дувид был вынужден пойти на почту и отказаться от посылок – «мне не нужны подачки американских империалистов».

Когда в самом начале 80-х годов я начал учить иврит, то сразу же оказался в поле зрения недреманного ока КГБ. Меня и сажали (к счастью всего на полмесяца) и таскали на допросы в КГБ, проводили дома обыски, угрожали многолетней посадкой. Рассказы матери о войне, об эвакуации, мой вынужденный отъезд в Сибирь на учебу (хотя в Одессе было больше десятка вузов, но еврею попасть было туда почти невозможно), опыт общения с КГБ сформировали мою ментальность, и во многом, ментальность моих детей.

 А  какова была история моих родственников в Бостоне? Им не пришлось получать похоронки, страдать от голода, подвергаться преследованиям властей. Они шли от успеха к успеху. Моя мать в девяностые годы прошлого века побывала в Бостоне. Она прожила два дня у какой-то троюродной сестры, но общего языка с ней не нашла. Да и что у них было общего, кроме нескольких старых фотографий в семейных альбомах? Что могло быть общего у моей матери и американцев, имеющих большой дом в центре Бостона, яхту и даже маленький самолет?

Смысл жизни моей матери можно сформулировать одним словом – «выживание».  А  наших бостонских родственников – «продвижение». В те годы, когда моя мать спасалась от смерти и голода, они продвигались все выше и выше по лестнице преуспеяния – материального, духовного, социального.

Сегодня в Израиле собрались евреи (и их потомки), которые выжили в Катастрофе или подвергались гонениям. Те, кто чудом не оказался в лагерях смерти, которые особая бригада эсэсовцев при Роммеле планировала устроить в Марокко, Алжире, Тунисе. Те, кого, обобрав до нитки, насильно выдавили из Ирака, Египта, Йемена. Американским евреям чужды страхи израильтян, и они не понимают, почему мы, чуть что, кричим об опасности новой Катастрофы. Кто не пережил Катастрофу, ужас которой передается и в третьем поколении, тому этого не понять… Груз пережитого, семейная и личная память, коллективный опыт евреев, собравшихся в Израиле из Европы и Азии, и евреев, вот уже более ста лет процветающих в США, абсолютно разный.

Эта ситуация ставит совершенно новые задачи перед Еврейским агентством. Одна из самых главных — попытаться остановить поляризацию, навести мосты между американскими и израильскими евреями. И у Натана Щаранского есть ответ, как это сделать — путем усиления еврейской идентификации.

Позволю себе процитировать определение идентификации - identity — из последней книги Щаранского: “Человек — это не просто отдельная независимая личность, он ощущает себя частью некоего сообщества, ощущает себя в связи и взаимозависимости с другими людьми. В этом смысле identity представляет собой своего рода групповое «я»".

Как помочь евреям в Израиле и евреям диаспоры ощутить себя частью одного сообщества? Ведь даже само определение — кто такой еврей — у них разное. Мы, евреи, жившие в бывшем СССР, воспринимали свое еврейство как принадлежность к одной большой семье. В определенной мере это было вызвано навязанным нам большевиками подходе, в котором на первом месте было коллективное «МЫ»,  а  не индивидуальное «Я». Возник даже некий эвфемизм, заменявший слово еврей, считавшееся в брежневские времена не совсем приличным - «наш человек». Вместо того, чтобы спросить - «он еврей?», спрашивали - «он наш человек?». То есть, он принадлежит к семье, пусть большой, но семье? Когда американские евреи устраивали демонстрации под лозунгами «Отпустите наших братьев!», то они укрепляли это ощущение принадлежности к семье. И оно еще более усиливалось, когда советские власти разрешали выезд на основании «воссоединения семей».

Этот подход остался у всех бывших жителей ССР, где бы они сегодня ни жили — в России, Израиле, США или Германии. Спроси у них сегодня, кто такой еврей, и они ответят - это семья, братство по крови. Кстати, поэтому в Израиле выходцам из СССР совершенно непонятно определение еврейства, построенное на галахе - «тот, кто родился у матери-еврейки». Для русскоязычных евреев — это, безусловно, и тот, у кого отец — еврей. «Кровь - великое дело», говорил герой одного из самых популярных произведений русской литературы.

У американских евреев подход совершенно иной. Точно так же, как и протестанты, играющие главенствующую роль в США, американские евреи воспринимают мир не через коллективное «МЫ»,  а  через индивидуальное «Я». Для них важна не семья, не кровь,  а  личные взгляды человека. Поэтому для них еврей это тот, кто исповедует иудаизм.

Но вот чего не было у советских евреев, так это ощущения единства, базирующегося на некоей общей, высшей цели — одного Б-га, одного Храма, одной Эрец Исраэль. Советская власть украла у нас еврейскую культуру, еврейскую историю, еврейскую религию. И поэтому единство народа Израиля, построенное на единстве Торы Израиля и Земли Израиля для нас просто красивая фраза.

 А  у американских евреев нет ощущения этого глобального «Мы», нет отношения к народу, как к одной большой семье. Тут к протестантскому индивидуализму добавился и процесс разрушения понятия семьи, характерный для американского общества последних десятилетий.

По мнению Щаранского, существует способ, который поможет усилить еврейскую идентификацию и у американских и у российских евреев, причем у первых за счет усиления ощущения принадлежности к одной большой семье,  а  у вторых за счет усиления экзистенциального фактора. Этот способ — укрепление связи с Израилем путем максимального увеличения числа евреев диаспоры посещающих Израиль. Для американцев это создаст ощущение принадлежности к семье. Да, ты можешь жить где угодно, но отцовские пенаты, где когда-то возникла твоя семья, и где по- прежнему живут и борются за свое существование твои братья — это Израиль.

 А  для русскоговорящих евреев знакомство с Храмовой горой, Стеной плача, Гробницей праотцов и другими святынями Израиля, поможет им понять и, главное, прочувствовать, то, чего они были лишены — ощущения принадлежности, отождествления себя с прошлыми поколениями, осознания себя как определенной части нации и культуры.

Таким образом, усиление еврейской identity поможет бороться со всеми четырьмя указанными в начале этих заметок отрицательными тенденциями. Если еврей в большей мере будет осознавать себя евреем, то есть отождествлять себя с определенным национально-культурным сообществом, то тогда он, естественно, будет менее склонен ассимилироваться, то есть принять другое identity. Он станет более активен и в своей общине. Он совершенно иначе будет относиться и к государству Израиль. И, конечно же, он будет более положительно рассматривать возможность репатриации на историческую Родину.

Как конкретно Еврейское агентство будет реализовываться эту политику говорить еще рано. В настоящее время разрабатывается подробная программа, которая будет представлена на утверждение Попечительского Совета в октябре этого года. Но одно уже ясно — Сохнут значительно усилит работу по сохранению национальной identity евреев диаспоры. Тем самым Сохнут поможет евреям диаспоры остаться евреями, что усилит еврейские общины и увеличит потенциал алии, которая была, есть и будет кардинальной целью Еврейского агентства.