Арон Сольц - совесть партии

Что собой представляла партийная совесть и, где она находилась в трагические времена российской истории, сказать трудно.   А  вот место пребывания человека, которого считали носителем этого звания известно.

В 1938 году "совесть партии" Арон Сольц по личному распоряжению её вождя Иосифа Сталина был помещен в одну из психиатрических клиник Москвы.

По версии, изложенной в "Хроносе", он находился там до 1945 года.

Существует и другая версия. Она основывается на свидетельствах людей, знавших Сольца и общавшихся с ним в последние годы его жизни.

Сольц был выписан из больницы гораздо раньше. Больным, немощным, абсолютно неспособным к сколько-нибудь продуктивному труду.

Карательная психиатрия появилась в годы хрущевской "оттепели" и брежневского "застоя".

При Сталине неугодных попросту расстреливали. С Сольцем же обошлись иначе.

* * *

Арон Александрович Сольц, крупный государственный и партийный деятель, родился 10 марта 1872 года в местечке Соленики Виленской губернии (ныне Литва - В.Д.).

После окончания гимназии поступил на юридический факультет Петербургского университета.

В университете будущего юриста потянуло в революцию. И он, судя по автобиографии, "порвал со своим классом". Отец будущей "совести партии" был зажиточным купцом.

Из университета пришлось уйти. То ли отвергнутый Ароном Сольцем "класс" в лице отца, отказался оплачивать учебу; то ли многотрудные и весьма рискованные обязанности партийного функционера не оставляли времени для занятий юриспруденцией.

Судя по размещенным в интернете источникам, Арон Сольц в 1898 вступил в РСДРП.

После раскола в партии примкнул к большевикам. И в меру сил и возможностей боролся с самодержавием.

Вел партработу в разных городах России, занимался транспортировкой запрещенной литературы, участвовал в организации подпольных типографий.

Неоднократно арестовывался. Сольца регулярно ссылали в более или менее отдаленные места России. Откуда он, тоже регулярно, сбегал.

В Туруханском крае, Сольц успел побывать и там, судьба свела его с другим ссыльным, Иосифом Сталиным.

В 1912 году, находившийся в бегах Коба, нашел в Петербурге Сольца, который приютил его.

Он снимал комнату у своей дальней родственницы Словатинской и с разрешения хозяйки, поселил у себя будущего вождя и учителя.

Незадолго до смерти в 1957 году, Татьяна Александровна Словатинская, профессиональная революционерка, участница Гражданской войны, подготовила к изданию свои воспоминания. Она писала:"В 1912 году, бежав из ссылки, И.В.Сталин приехал в Петербург. В это время у меня на квартире жил  А . А .Сольц. Он "снимал" маленькую комнату за кухней, предназначенную для прислуги. Однажды он сказал, что приведет товарища кавказца, с которым хочет меня познакомить. И тут выяснилось, что этот кавказец с партийной кличкой Василий уже несколько дней живет у Арона, не выходя из комнаты. Уж не знаю, как они там помещались вдвоем на узкой железной кровати...

Так я познакомилась со Сталиным. Он показался мне сперва слишком серьезным, замкнутым и стеснительным. Казалось, больше всего он боялся чем-то затруднить и стеснить кого-то.

С трудом я настояла, чтобы он спал в большой комнате и с бОльшими удобствами.

Уходя на работу, я каждый раз просила его обедать с детьми, оставляла соответствующие указания работнице. Но он запирался на целый день в комнате Арона, питался пивом и хлебом и много писал. В то время И.В. руководил компанией по выборам в думу.

Примерно с неделю он жил с нами. Я, как, связист ЦК, выполняла и его поручения, главным образом по связи с людьми, передаче каких-либо партийных документов".

...Сталина арестовали весной 1913 года на благотворительном вечере в Калашниковской бирже.

"Товарищ Василий" сидел за столиком в одной из комнат и беседовал с депутатом Малиновским, когда заметил, что за ним следят.

"Он вышел на минутку в артистическую комнату и попросил кого-то из товарищей вызвать меня, - продолжала свой рассказ Татьяна Александровна. - Мы разговаривали всего несколько минут. И.В. успел сказать мне, что появилась полиция, уйти невозможно, очевидно он будет арестован. Он попросил меня сообщить в ЦК, что перед концертом он был у Малиновского и думает теперь, что оттуда и следили.

Действительно, как только он вернулся на свое место, к столику подошли двое в штатском и попросили его выйти.

Сталина выслали в Курейку. По поручению ЦК я раза два отправляла ему посылки..."

Сталин по-своему отблагодарил Словатинскую. Большинство её близких было репрессировано. В их числе дочь, Евгения Абрамовна Лурье, мать известного писателя Юрия Трифонова.  А  саму Татьяну Александровну выселили из московской квартиры, как родственницу "врагов народа", и вместе с внуками отправили в Ташкент.

* * *

В 1919-20 г.г. Сольц возглавлял продовольственный отдел Моссовета.

Доведенные до крайности ничтожными пайками рабочие отправили делегацию на дом к Сольцу, поручив ей разобраться, насколько рацион продовольственного начальника отличается от их собственного. Мол, обжирается деликатесами,  а  мы голодаем.

Обыскав жилище Сольца, делегация не нашла в нем ничего, кроме нескольких мороженых картошек.

Это позднее распределители развратили партийную и советскую элиту.  А  во времена военного коммунизма такое случалось. Бывало, что люди умирали от голода, распоряжаясь складами с продовольствием.

В посвященных той поре книгах писатели, вовсю эксплуатировали подобные ситуации.

Дескать, вот они борцы за народное счастье - бессребреники и правдолюбцы.

В 1923 году Сольц занялся обследованием тюрем. В силу ряда причин, в том числе безалаберности и откровенного разгильдяйства, там скопилась масса заключенных, помещенных с вопиющими нарушениями закона. Тысячи нерассмотренных дел пылились на полках народных судов.

По инициативе Сольца ВЦИК создал специальную комиссию, облеченную правом освобождения тех, кого она сочтет нужным.

В результате тщательной проверки нескольких тысяч дел, было обнаружено превеликое количество мелких и крупных нарушений закона. И, как следствие, было освобождено две трети заключенных из их числа.

В 1934 году такие же комиссии были созданы и в других городах Советского Союза.

Сольц считал, что работники юстиции должны нести ответственность за привлечение к суду и качество приговора.

Свою позицию по этому вопросу он изложил в статье "Об ответе за привлечение, за свой приговор". Статья была опубликована в 1933 году в "Известиях".

В течение ряда лет Сольц входил в комиссию по чистке партии.

Партия старалась избавиться от тех, кто примазался к ней в силу конъюнктурных соображений, и выметала, с так называемой пролетарской беспощадностью, неугодных. Не вникая в суть и не вдаваясь в подробности.

Вопреки общей практике, Сольц в каждом отдельном случае, старался поступать по совести. И многих, попавших в общий поток, спас от исключения.

В числе "многих" был сам Андрей Вышинский, в ту пору только-только начинавший свою карьеру.

Положение Вышинского было шатким. Бывший активный меньшевик не пользовался авторитетом у коллег по работе, в значительной части своей - большевиков с дореволюционным стажем.

Особое возмущение вызывал тот факт, что Вышинский определился лишь в 1920 году.

Когда окончательно стало ясно, в чьих руках находится власть. До этого он выжидал.

Во время одной из "чисток" Вышинского исключили из партии. Кто-то ему посоветовал обратиться за помощью к Сольцу.

Генерал Александр Орлов (он же, напомним, Лейб Фельдбин) в книге "Тайная история сталинских преступлений" писал: "На следующий день встревоженная девушка-секретарша вошла в зал заседаний и сказала, что в кабинете Сольца истерически рыдает Вышинский. Перепуганный старик выскочил из кабинета, чтобы принести ему воды".

И Сольц помог.

"Именно Сольц с его добрым и отзывчивым характером, - утверждал Орлов, - спас Вышинского. Он поставил вопрос на обсуждение в ЦК, после чего Вышинскому был возвращён партбилет. Несколько дней спустя Сольц зашёл в нашу "совещательную комнату", где мы как раз пили чай. Увидев Сольца, его старый друг Галкин немедленно накинулся на него за такое заступничество. Сольц виновато улыбнулся: "Чего вы от него хотите? Товарищ работает, старается... Дайте ему показать себя.

Большевиками не рождаются, большевиками становятся. Не оправдает доверия - мы всегда сможем его исключить".

"Андрей Ягуарович" доверие оправдал сверх меры...

* * *

Арон Сольц был крайне озабочен падением этических норм в партии. Тем, что партийцы, в части своей, обуржуазились, стали вести не приличествующий истинным революционерам образ жизни, ставили личное благополучие выше важных идейных принципов. Подрывая этим основы будущего коммунистического сообщества.

Компрометируя его основополагающие положения.

Сольц издал нравоучительную книгу о партэтике.

Ещё он выступал с лекциями перед слушателями Коммунистического университета им Я.М.Свердлова.

Сольц требовал никоим образом "не брать жен из чужого класса". Поскольку это не приличествует представителям класса господствующего. И является типичным, ничем неоправданным мезальянсом.

"Вы можете себе представить, - патетически вопрошал Сольц, - женитьбу графа на горничной!?"

И продолжал: - Сближение с членами враждебного лагеря... должно встречать общественное осуждение.

Ещё Сольца злило ношение золотых украшений, золотые зубные коронки и всякие прочие виды украшательства, как у мужчин, так и у женщин.

По мнению Сольца, это должно было "возбуждать эстетическое возмущение".

* * *

Сам Арон Сольц дурно одевался. Мало следил за своим внешним видом. И был чужд всякого рода житейским радостям, до которых дорвались измученные годами военного коммунизма нэпманы, прикормленные ими партаппаратчики и прочая более или менее обеспеченная публика.

"Помню его с детства, - писал Юрий Трифонов в документальной повести "Отблеск костра", - мы жили в одном доме - маленького человека с большой, шишковатой, седой головой. У него были большие губы, большие выпуклые глаза, смотревшие проницательно и строго. Он казался мне очень умным, очень сердитым и очень больным, всегда тяжело, хрипло дышал".

* * *

Арон Сольц вовсе не был белым и пушистым. Он стоял у истоков советской юстиции, в основе которой лежали не демократические, принятые в цивилизованных странах нормы,  а  принцип "политической целесообразности", со всеми вытекавшими отсюда последствиями.

По линии Центральной контрольной комиссии (ЦКК), Сольц курировал строительство заключенными Беломорско-Балтийского канала.

Ещё он был членом Верховного суда РСФСР и СССР. И в этом качестве, несомненно, был причастен к совершению большого количества неправых дел.

Притом, что сутью Сольца была, как утверждают, "несокрушимая вера в силу справедливости".

Сольц боролся с разного рода перегибами, брал под свою защиту людей, чья вина была не доказана и являлась плодом то ли злого навета, то ли каких-то ошибок следственных органов, откровенного разгильдяйства не слишком добросовестных и малокомпетентных работников.

Пока всё это не выходило за рамки системы, не касалось её устоев, не вступало в противоречие с партийными директивами, Сольцу особо не противодействовали. Более того, всячески поощряли и поддерживали. Его именовали совестью партии. Это имя закрепилось за ним и в прессе, и среди старой гвардии партийцев.

Когда же, с началом Большого террора, массовые репрессии захлестнули страну и полетели головы людей заслуженных и беззаветно преданных делу революции, Сольц возмутился. И бросился на защиту.

Арон Сольц был одним из заместителей Генерального прокурора... В этом ведомстве от сотрудников требовалось не только молчаливое согласие и хорошо подогретый энтузиазм, но и безоговорочное подчинение. Сольца такое положение вещей не устраивало. И он потребовал, чтобы его допустили к следственным материалам и дали возможность разобраться в доказательствах.

Конфликт между Ароном Сольцом и его непосредственным начальником Генеральным прокурором Вышинским достиг апогея, когда был арестован многолетний друг Сольца Валентин Трифонов (Трифонов Валентин Андреевич, один из руководителей советской юстиции, расстрелян в 1938 году - В.Д.).

Между Вышинским и Сольцом, судя по документальной повести сына Валентина Андреевича, писателя Юрия Трифонова, произошел тяжелый разговор.

Сольц сказал, что не верит в то, что Трифонов - враг.

Вышинский осадил своего заместителя и произнес популярную в те годы фразу. Мол, органы не ошибаются. И тот, кого они взяли, является врагом вне всякого сомнения.

"Сольц, - пишет Юрий Трифонов, - побагровел, закричал: "Врешь! Я знаю Трифонова тридцать лет как настоящего большевика,  а  тебя знаю как меньшевика!" - бросил свой портфель и ушел.

Этот разговор имел продолжение.

В октябре 1937 года Сольц выступил на конференции одного из партактивов. Он объявил Вышинского врагом народа и потребовал создания специальной комиссии для расследования его преступной деятельности.

Облеченные полномочиями "добровольцы" тут же стащили Сольца с трибуны и выволокли из зала.

Сначала Сольца отстранили от ведения дел.  А  в феврале 1938 года и вовсе уволили из прокуратуры.

Сольц попытался попасть на приём к Сталину. Бывший "товарищ Василий" его не принял. Тогда Сольц объявил голодовку. И был помещен в психиатрическую больницу.

* * *

В документальной повести "Отблеск костра" Юрий Трифонов упоминает о том, как водворяли Сольца в психиатрическую больницу, и о печальных обстоятельствах его дальнейшей судьбы: "Два дюжих санитара приехали в дом на улице Серафимовича, схватили маленького человека с большой седой головой, связали его и снесли вниз, в карету. Потом его выписали, но он был сломлен. Я видел Сольца незадолго перед его смертью, во время войны. Он непрерывно писал на длинных листах бумаги какие-то бесконечные ряды цифр. Не знаю, что это было. Возможно, он писал старым подпольным шифром нечто важное. Никто не сохранил этих длинных листов с тысячами цифр. Сольц был слишком одинок и слишком болен; кроме того, шла война, жесточайшая война, заставлявшая думать о будущем,  а  все прошлое с его загадками и трагедиями казалось таким далеким и, в общем-то, несущественным.Сольц умер за девять дней до конца войны. Ни одна газета не поместила о нем

некролога".

* * *

Сольц был чуть ли не единственным в стране, кто публично обвинил руководство в фальсификации уголовных дел и преступном беззаконии.

Реакция руководства и, в первую очередь Сталина трудно объяснима. Куда меньшее противодействие вело к неминуемому расстрелу. Совместное пребывание в ссылке, то, что Сольц приютил Сталина в Петербурге, мало что значило. Сталин был человеком неблагодарным.

Что же до авторитета Сольца в партии, в те годы расправлялись с людьми куда более авторитетными.

Не исключено, что безумную, иначе не назовешь, храбрость Сольца Сталин расценил, как проявление сумасшествия. И, в виде исключения, распорядился поместить бунтаря в психиатрическую лечебницу. Пусть полежит, полечится.  А  там, видно будет. Расстрелять всегда успеем.

Потом о Сольце забыли. То ли приближалась, то ли уже началась война. И было не до него.

Трагическая судьба человека, олицетворявшего собою совесть в бессовестное время.