ГРОМКОЕ «СЛОВО»

ПОЛИНА ЛИМПЕРТ

«Новое русское слово» — газета, которая выходит в Америке вот уже 92 года. Офис редакции находится на Пятой авеню в Нью-Йорке, что само за себя говорит. Это больше, чем адрес, это — имидж, репутация, стиль жизни. Вот ведь, феномен: 92 года в Америке выходит эмигрантская газета на русском языке. Это абсолютное достижение, достойное Книги рекордов Гиннесса. Сегодня ею руководит Валерий Вайнберг.

РОДОМ ИЗ ДРАЙЗЕРА

— Как вы стали владельцем самой влиятельной американской русскоязычной газеты?

— Я в Америке 38 лет, приехал в девятнадцать лет. Отработав неделю в доме престарелых, получил первый чек — 28 долларов 50 центов. Я сказал хозяину: «Извини, пожалуйста, но минимальная оплата — доллар двадцать пять в час». Он ответил: «Ученические — 70 центов». То есть подметать полы надо было еще учиться! Устроился на обувную фабрику, где тоже продержался недолго, поскольку работу, которую мне дали на три недели, выполнил за два дня.

А я хотел работать в типографии и обратился в «Новое русское слово». В то время евреев туда не брали, несмотря на то, что редколлегия на 80% состояла из них.

Однажды кто-то заболел и мне предложили работу в экспедиции — отправлять газеты. С утра я учился (окончил Институт коммерческой рекламы), а вечером подрабатывал. За это время я быстро разобрался в типографии, в верстках, у меня был хороший глазомер, — и вскоре возглавил всю техническую часть газеты. В 27 лет после смерти Андрея Седых я стал издателем.

— Каков распорядок вашего дня?

— Обычно я встаю в шесть утра и делаю зарядку. Если хорошая погода — плаваю. Затем принимаю душ, сажусь в машину и еду в офис. Приблизительно через 45 минут я там. В первую очередь прослушиваю автоответчик, потом включаю телевизор и проверяю состояние дел на бирже. Как и у каждого американца, у меня есть «портфель акций».

Потом просматриваю свою газету. После чего следует планерка. Почту мне приносят утром в 10.30. После того, как я ее просмотрю, мой секретарь распределяет ее по секциям: политика, культура, спорт и т.  д .

Если нет деловых встреч, обед проходит в редакции, «на ходу», если есть — назначаются ланчи, за которыми встречаюсь с авторами, представителями рекламных агентств. Но все встречи заканчиваются не позже 16-00 — в это время закрывается «первая полоса». Если я в Нью-Йорке, то всегда принимаю участие в подборе материалов первой полосы, потому что должен сбалансировать коммерцию и творчество. Мне нужно газету продать.

Вечером обычно хожу с женой на различные встречи. И так каждый день.

— Я думаю, что вам все это нравится...

— Когда мы отмечали 90-летие «Нового русского слова», я написал статью «Исповедь счастливого человека». Моя газета дала мне возможность встретиться со многими знаменитыми людьми. Я дружу с Ростроповичем. Здесь на фотографии я с Лайзой Миннелли. Здесь: Чак Норрис, Сильвестр Сталлоне, Руди Джулиани, Ицхак Рабин, Джордж Патаки, Галина Волчек, Евгений Евтушенко, Державин и Ширвиндт, Розенбаум, Крутой, Жванецкий, Киркоров, Пугачева... А вот наши самые знаменитые спортсмены. Замечательный человек — Левченко, вот мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг, а здесь я с Геной Хазановым...

Эта фотография сделана на потрясающей встрече со Смоктуновским, здесь фотограф запечатлел меня с Бушем...

Если честно, мне хотелось бы создать газету, которую можно купить в любой точке мира, где живут выходцы из бывшего СССР. И еще: эта газета должна быть интернациональной, а не чисто еврейской. Потому что «чисто еврейская» долго не протянет.

— Можно ли сказать, что «Новое русское слово» — произраильская газета?

— Нужно это сказать! У нас нет ни одного номера без полосы об Израиле.

Сколько буду жить, я буду бороться за существование Израиля и процветание этой страны, и не потому, что моя фамилия Вайнберг. Я считаю, что для того, чтобы сохранилась мировая цивилизация, в первую очередь нужно сохранить избранный народ. Израиль — самая цивилизованная страна в регионе. И это, конечно, очень сильно давит на лидеров стран, окружающих его. Они убеждают своих подданных в том, что израильские евреи — враги, живущие за счет евреев других государств. Эта пропаганда сегодня проникла во Францию, Испанию, страны Скандинавии, которые в последнее время придерживаются проарабской линии. Думаю, что американский народ и американские евреи должны проснуться, расстаться со своей либеральностью и открыто заявить: «Мы поддерживаем Израиль!»

Меня либералы — кстати, в большинстве своем евреи — пугают. Хорошо сказал Авигдор Либерман: «У нас или мир, или война... У нас нет выхода. Мы не можем себе позволить игру в демократию. Там, где начинается террор, демократия кончается».

— Вам не кажется, что через тридцать лет вашу газету некому будет читать — дети эмигрантов растут англоязычными, они уже будут читать «Нью-Йорк таймс»?

— По переписи 2000 года, у нас в Штатах около трех миллионов русскоговорящих. Даже если 80% американизируются, то оставшихся достаточно для того, чтобы существовала русскоязычная газета.

ЕСЛИ ДРУГ ОКАЗАЛСЯ ВДРУГ...

— В Америке, как и в Израиле, живут крупные бизнесмены, капиталы которых имеют российское происхождение. Израильский истеблишмент ведет с ними борьбу не на жизнь, а на смерть. Можно ли себе представить, чтобы в Америке судили бизнесмена только потому, что он владеет капиталом, у которого российские корни?

— Да, можно. У нас появился своего рода новый «маккартизм» — погоня за «новыми русскими». Любой дезинформации, которая сбрасывается из стран бывшего СССР в Госдеп, сейчас уделяется самое пристальное внимание. Против известных бизнесменов в странах СНГ и против бизнесменов российского происхождения, живущих в США, эта дезинформация используется открыто. С ее помощью устраняются конкуренты.

Когда красная галочка появляется против фамилии бизнесмена, ему очень сложно становится работать — получать в банке кредиты и расширять свой бизнес. Либо такого человека просто не пускают в США или в другие страны. Возьмем, например, Иосифа Кобзона. Я лично пытался ему помочь — обращался к конгрессменам и сенаторам, — не помогло...

— Почему американская пресса так необъективна к нашим соотечественникам?

— Американские газеты никогда не пишут об успехах русскоязычной общины. Они ярко пишут о другом — об отмывании денег, об обмане страховых компаний. Тут не пишут — еврей, украинец, русский, пишут — уроженец Украины, Эстонии, Латвии и т. д . Но когда нужно, тут же уточняют: «рашн мафия». У нас это стереотип. С другой стороны, мы, выходцы из бывшего СССР, если что-то и не можем купить, то обязательно достанем — даже не совсем законными методами. Наукой выживания мы владеем в совершенстве. Вот почему так преуспели русскоговорящие во всех областях. Русскоязычная община на сегодняшний день превосходит абсолютно все этнические общины — и по образованию, и по заработку, и по инициативе, и по развитию бизнеса.

— Но не преуспели на политическом поприще в отличие от бывших советских евреев в Израиле...

— Сопоставьте процентное соотношение русскоговорящих евреев к населению Израиля — миллион двести тысяч на шесть миллионов (20%), и три миллиона русскоязычных — на 280 миллионов американцев (чуть больше 1%). Во-вторых, быть политиком в Соединенных Штатах, — значит встречаться с американцами, входить в Совет директоров университета, публичной библиотеки, чтобы люди тебя знали и доверяли. Пока что нет в эмиграции русскоязычного человека, который может убедить американцев, что он достоин стать конгрессменом, сенатором, губернатором, мэром.

Но уже работают русскоязычные советники: у губернатора Джорджа Патаки — Юлия Парнас, в администрации мэра Блумберга — Анатолий Кузнецов. Дети эмигрантов, которые сегодня учатся в Гарварде, в Йеле, в Колумбийском университете, уже понимают, что у них есть будущее и в политической жизни. А мы им поможем. Сегодня мы создаем «штаб», который в дальнейшем сможет финансировать любую предвыборную кампанию.

АХ, ЭТА СВАДЬБА...

Русскоговорящие евреи ассимилируются намного меньше, чем американцы. 57% молодых американских евреев в последние годы вступили в смешанные браки. Я присутствовал на свадьбах, которые одновременно проводили и священник, и раввин.

Это шокирует. Мне кажется, для того, чтобы сохранить еврейство, чтобы наши дети не ассимилировались полностью, им нужно прививать еврейскую культуру с раннего детства.

В то же время, кроме религиозных, должны быть и светские школы. И там детям должны говорить о еврейских праздниках, традициях, о еврейской литературе, о еврейских героях. Дети должны иметь примеры для подражания.

СТИЛЬ ЖИЗНИ

— Не кажется ли вам, что в эмигрантской Америке отношения выхолащиваются, уходит духовность и душевность — то, что было на нашей «доисторической» родине и каким-то чудом сохраняется в Израиле, несмотря на все тяготы нашей жизни?

— Мы с женой живем в огромном доме вдвоем, и в разных комнатах смотрим четыре разных телевизора... За исключением нескольких пар, с которыми мы дружим, очень многие ведут изолированную жизнь. Расстояния заставляют нас тратить много времени на дорогу. Заканчивается рабочий день — мы садимся в машину. Потом ужинаем — в полдевятого. В одиннадцать мы должны лечь, поскольку утром рано вставать... И так каждый день. Эта рутинная Америка, в которой пропадает духовность, пропадает тот европейский стиль жизни, к которому мы привыкли — пойти вместе на прогулку, сесть в кафе и выпить чашку кофе, о чем-то поспорить и поговорить...

Что удивляло в Израиле — друзья были рады видеть нас даже в будни по вечерам. Они не готовились к нашей встрече, но сразу же начиналась оживленная дискуссия, в которой если и прозвучит: «Ты ничего не понимаешь», — тоже хорошо. Люди общаются.

БЛИЦ-ОПРОС

— Какое качество вам в себе не нравится?

— Я чересчур самокритичен. Я иногда не согласен с собой и не могу себя простить за какой-то поступок. Это, как мне кажется, мой единственный недостаток (смеется).

— Любимая книга?..

— У меня их несколько. Михаил Жванецкий подарил мне свой последний четырехтомник. Когда мне бывает грустно или я очень устаю, я открываю один из этих томов на любой странице и читаю. Очень часто возвращаюсь к классике — перечитываю Достоевского.

— Кем вы себя больше чувствуете — евреем, русским или американцем?

— Я — интернационалист. Для евреев по Галахе я не еврей, потому что моя мама, Раиса Степановна Куприянова — русская. Я полукровка, но во мне всегда были сильны еврейские корни. Я родился в Черновцах и даже немножко понимаю идиш.

— Что вы будете защищать до последней капли крови?

— Свою семью, моих детей, родившихся уже в Соединенных Штатах. Моя дочь — адвокат, сын закончил Вашингтонский университет. И еще — столько, сколько я буду жить на этой земле, я буду защищать свою честь.