ОДЕРЖИМЫЕ ИЗБРАННОСТЬЮ

МИХАИЛ ГОЛЬД

4 ноября — особая дата в новейшем израильском календаре. Трагически-пафосная, официально освященная и оттого немного лицемерная. И дело вовсе не в обязательности протокольной скорби и в ее памятном бывшим совгражданам обрамлении — переименовании народнохозяйственных объектов в честь убитого премьер-министра, митингах памяти и школьных белорубашечных линейках.

Никому и в голову не придет усомниться в спонтанности страшного крика вырвавшегося из чрева страны 4 ноября 1995 года после объявления о смерти Ицхака Рабина.

Но шок — состояние кратковременное, и сегодня заученная и повторенная в десятках вариаций катарсическая фраза об «убийстве нашей наивности» выглядит, по меньшей мере, натяжкой. Бесспорен лишь масштаб преступления, но политическое насилие и, как следствие, убийства или покушения «во имя...» — отнюдь не «привилегия» стран Эсава. Дети Яакова в стране Израиля тоже убивали друг друга еще до сикариев, закалывавших сотрудничавших с римлянами иудеев. А сионистская революция с начертанной на ее знаменах идеей нормализации породила (вернула?) в страну не только «своих проституток и воров», как мечтали о том отцы-основатели, но и убийц...

Еще в 1924-м «министр иностранных дел» старого, преимущественно религиозного и антисионистского ишува (еврейское население Палестины до провозглашения государства Израиль — прим. авт.) Яков де Хаан открыл список жертв формирующейся в Эрец Исраэль новой реальности. Его убийство поставило точку в борьбе между старым ишувом и сионистскими лидерами за политическое представительство евреев Палестины перед мировым сообществом. В отличие от большинства своих сторонников в лапсердаках профессор права — выходец из Голландии и убежденный антисионист де Хаан вполне солидно смотрелся в кабинетах европейских политиков и мог потягаться в аргументации со своими левыми визави. Добро на ликвидацию дал, видимо, Ицхак Бен-Цви, в будущем — второй президент Израиля, а тогда — крупная фигура в Федерации трудящихся — Гистадруте.

К началу 30-х политический экстремизм вполне обжился в Эрец Исраэль, приобретя немногочисленных, но преданных сторонников. Как и многие европейские интеллектуалы, не избежал увлечения фашизмом (в его итальянской, а не нацистской разновидности) и лидер ревизионистов, блестящий литератор и публицист Владимир Жаботинский. Из идеи укрепления нации, восхищения фашистским гимном «Джовинецца» («Юность»), вышедшим из-под пера Д’Ануццио, а возможно, и симпатии к Италии, которую Жаботинский называл «духовной родиной», выросли и военная подготовка, и форма «Бейтара» — ревизионистского комсомола, и факельные шествия... Муссолини, в свою очередь, вполне разделял сионистские устремления ревизионистов и еще в 1935 году говорил главному раввину Рима Давиду Прато: «Чтобы сионизм победил, нужно, чтобы у вас было еврейское государство с еврейским флагом и еврейским языком. По-настоящему это понимает ваш фашист Жаботинский». Жаботинский, правда, отвергал столь сомнительные комплименты, и когда лидер «Брит а-Бирьоним» — «Союза зелотов» Аба Ахимеир попробовал называть его «дуче» и озаглавил свою колонку в газете «Доар а-Йом» «Заметки фашиста», Жаботинский разразился гневной отповедью: «Такой подход выходит за всякие рамки допустимой романтики. Я считаю вашу святую одержимость ошибкой, ибо она разрушает то, что дорого мне... Ревизионистское движение основано на демократических ценностях XIX века, и оно может считать своими лишь тех, кто руководствуется этими ценностями и нравственным законом».

Механизм, однако, был запущен и, несмотря на то, что ревизионисты первыми объявили бойкот нацистской Германии, Давид Бен-Гурион язвительно называл Жаботинского Владимиром Гитлеровичем. Что касается Ахимеира, между прочим, студента Киевского и доктора философии Венского университета, специалиста по русской истории и литературе, то он действительно называл себя «фашистон» — фашистик, баловался парадами в духе штурмовиков и оправдывал политический террор. Поэтому, когда в 1933-м Ахимеир и два его соратника были арестованы по обвинению в убийстве главы политического отдела «Сохнута» Хаима Арлозорова, общество уже было готово поверить в их вину. Суд оправдал обвиняемых, но до сих пор Ахимеира считают одним из вдохновителей убийства Арлозорова.

К 1940 году, после смерти Жаботинского, в результате раскола Эцела — военной организации ревизионистов — на сцену выходит крайняя в еврейской Палестине боевая группа — ЛЕХИ (Бойцы за свободу Израиля). Ее лидер — поэт Авраам Штерн, изучавший греческий и латынь в университете Флоренции, превосходит радикализмом всех своих предшественников. Достаточно упомянуть о его идее антибританского союза с нацистами (предполагавшем помощь Роммелю в захвате Палестины в обмен на эвакуацию европейских евреев в Эрец Исраэль).

«Я знаю, многие укажут на темные стороны в нашей сущности, — писал Штерн. Они отметят моральные дефекты и интриги ...по ходу нашего движения к цели. Все это верно. Мы повторяем и подчеркиваем: если имморализм, обман и мистификация, проституирование наших сестер и жен, использование самых презренных средств приблизит нас к цели — мы пойдем на все это!!!». Как далеко за 10 лет ушли последователи правого либерала Жаботинского... Выдающийся поэт (опять поэт!), идеями которого питалось ЛЕХИ, Ури-Цви Гринберг, певец ревизионистского движения, однажды открыто провозгласил необходимость «диктатуры духовной элиты в еврейской жизни». В 1961 году он призвал Бен-Гуриона упразднить демократическое правление, распустить Кнессет и «учредить чрезвычайное национальное правительство, в котором решения будут приниматься не избранниками, но избранными, обладающими даром предвидения ...а также готовностью к действию».

Разумеется, кто старое помянет, тому глаз вон, но по данным опроса, проведенного весной 2003 года (!) 23% еврейского населения Израиля считают, что демократия — не наилучший метод правления. В соответствии с опросом, Израиль принадлежит к группе четырех (из 32-х) стран, в которых большинство народа считает, что «сильные лидеры могут помочь стране больше, чем все конституции и законы».

Иногда лидеры непримиримых сами ужасались «святой одержимости» и «готовности к действию» своих соратников. Так случилось с Ицхаком Шамиром, впоследствии премьер-министром Израиля, а в середине 40-х, после убийства британцами Авраама Штерна, — с одним из командиров ЛЕХИ. Шамир взял на себя ответственность за устранение Элияху Гилади — одного из самых жестоких и неуравновешенных боевиков, требовавшего «стереть» сионистское руководство и полностью «очистить арену». «В создавшейся тогда ситуации мы не видели другого выхода», — с горечью вспоминал об этом Шамир, уже будучи респектабельным политиком. По свидетельству одного из активистов ЛЕХИ Арье Коцера, Гилади застрелили сзади, потому что, «если бы на него напали спереди, он выстрелил бы первым». И без вульгарного психоанализа понятно, почему спустя много лет Шамир назвал свою дочь Гиладой.

Израильский исследователь Нахум Бен Давид в своей книге насчитывает более 90 политических убийств и покушений, совершенных евреями в Эрец Исраэль с 1882 по 1988 год. Жертвы, как правило, тоже были евреями, хотя и «неправильными» с точки зрения неозелотов. При этом (хочется верить) удалось избежать главной опасности — поэтизации террора, убийцы в глазах подавляющего большинства народа остались убийцами, так и не превратившись в героев. Не случайно ведь еще мудрецы Талмуда установили пост в память об убитом «патриотами» Гедалье Бен Ахикаме — коллаборационисте, наместнике Навуходоносора, говоря современным языком — предателе национальных интересов. Не случайно и иерусалимское отделение Хаганы упрямо отрицало свою причастность к «делу де Хаана», ликвидация Гилади многие годы старательно замалчивалась, убийство членами ЛЕХИ в 1943-м Исраэля Прицкера кануло в лету, а «Брит а-Бирьоним» быстро распался, когда элементы его идеологии воплотили в отдельно взятой стране.

Но в политическом (как и любом другом) хозяйстве все сгодится... Под присказку борьбы с террором зачастую велась борьба с идеологическими оппонентами, для удобства получавшими ярлыки экстремистов. Щепки от этого грандиозного лесоповала иногда имели весьма отдаленное отношение к древу Зла.

6 ноября 1944 года бойцами ЛЕХИ был убит в Каире британский министр по делам Ближнего Востока Уолтер Эдвард Гиннес, он же лорд Мойн, он же — наследник пивной империи «Guinness beer». Лорд, честно говоря, видел Палестину исключительно арабской и всерьез рассматривал вариант еврейского национального очага где-нибудь в Африке, тогда аккуратно поделенной между колониальными империями. Тем не менее от евреев ТАКОГО не ожидал никто...

Председатель Всемирной сионистской организации Хаим Вейцман заявил, что был потрясен убийством даже больше, чем когда ему сообщили о гибели сына — пилота британских ВВС в боях за Англию. Бен-Гурион призвал все еврейское население Эрец Исраэль «с корнем вырвать из своей среды членов этой разрушительной банды, не давать им убежища, не поддаваться на их угрозы и оказывать властям помощь для уничтожения этой банды...».

Эцел в свою очередь также осудил «каирскую трагедию».

Но было уже поздно... Для борьбы с «отщепенцами», а именно так именовало руководство Еврейского агентства членов Эцел и ЛЕХИ, началась операция «Сезон».

В рамках борьбы с внутренним врагом по всей Палестине «ребята» Хаганы — полуофициальной военной организации ишува — похищали членов Эцела, отвозили их в киббуцы неподалеку от крупных городов или Изреэльской долины, где допрашивали, иногда избивали (один из похищенных — Йедидья Сегаль — был убит). Информация о 700-х членах Эцела была передана британской полиции для последующего ареста, около ста бойцов непосредственно выдали властям.

У очень многих законопослушных бойцов Хаганы эта «охота на ведьм» вызвала отвращение, поэтому в акции участвовали, в основном, добровольцы. Главный раввинат Эрец Исраэль выпустил прокламацию против «похищения детей народа Израиля из их домов, семей, лишения их свободы». Даже известнейший философ Хуго Бергман, член пацифистской группы «Брит шалом» и ярый оппонент еврейского подполья, писал в те дни: «Киднеппинг — это могила демократии, смертный приговор всему тому, что нам дорого в ишуве». Удивлялись и англичане. 1 марта 1945 года верховный комиссар Палестины жаловался в своем письме министру колоний, что «к сожалению, в списки Еврейского агентства включено много людей, не принимавших участия в террористических акциях, но не согласных с политикой Агентства. Это существенно затрудняет работу полиции по отделению зерен от плевел».

Тогда в первый раз в новейшей истории еврейское общество вплотную приблизилось к красной черте. Натан Елин-Мор, один из лидеров ЛЕХИ, на встрече с командиром Хаганы Элиягу Голомбом прозрачно намекнул, что у организации нет выбора — реакцией будут самые жестокие акции террора против ответственных за «Сезон».

— Увидев мой лежащий на столе пистолет, Голомб был поражен до горечи, — вспоминает Елин-Мор. — До такой степени не доверять?

— До такой степени дошли ваши действия против нас, — ответил я.

К чести лидера Эцела Менахема Бегина, он решил воздержаться от ответных действий.

«Не поднимайте руки, не ведите вооруженной борьбы против этой молодежи, — призвал будущий премьер Израиля. — Они наши братья. Их одурманивают и подстрекают... Не будет между нами братоубийственной войны».

На фоне все обостряющейся проблемы беженцев антибританские акции становились все отчаяннее. Последний крупный теракт в буквальном смысле слова прогремел 22 июля 1946 года, когда группа бойцов Эцела пронесла на кухню самого шикарного отеля Палестины «Кинг Дэвид» (и, по совместительству, британского штаба в Эрец Исраэль) несколько молочных бидонов, начиненных взрывчаткой. Через полчаса раздался взрыв... Погибло около 80 человек, в том числе 17 евреев. Ветераны Эцела утверждают, что английскую администрацию предупредили по телефону о предстоящем взрыве, англичане это отрицают. Но это общеизвестная часть истории. Чуть менее известно, что изначально операция планировалась Объединенным движением сопротивления, в которое входила и «официальная» Хагана, и речь шла об уничтожении документов, а не о кровавой бане. Официальная версия гласит, что акция была отменена, а самодеятельность Эцела привела к ужасным последствиям. Бегин же никакого приказа не помнит, а помнит, наоборот, что когда стало известно о жертвах, руководство Хаганы попросило Эцел взять на себя ответственность за теракт. И это было сделано, чтобы тень экстремизма не упала на весь ишув. Вот и гадай после этого, кто они, эти непримиримые, козлы отпущения или Избранные? И на что? Кто помнит сегодня о том, что знаменитая строка из бейтаровского гимна «Б-г нас к власти избрал» — плод творчества учеников Жаботинского. У основателя она звучала по-другому: «Бог нас к скорби избрал». Возможно, он был прав...