ПОМНИМ

ЕЛЕНА ЛИТВАК

62 года тому назад — в осенние дни 1941-го в истории Одессы начался отсчет страшного, кровавого времени, у которого два имени — оккупация и Катастрофа. Долгих два с половиной года — до освобождения весной 1944 года — жизнь одесситов была подчинена «новому порядку». «Новому порядку» была подчинена и смерть...

Чуть больше десяти лет тому назад неподалеку от площади Толбухина была установлена скромная мемориальная стела — в память о первых массовых жертвах нацистского террора в Одессе, в память о людях, сожженных заживо в артиллерийских («пороховых») складах. Ежегодно здесь проходят траурные митинги, объединяющие тех, для кого Катастрофа — незаживающая рана собственной жизни, и тех, в ком еврейский народ продолжается сегодня и — продолжится завтра. Для детей из еврейских школ это — еще один урок истории. Для бывших узников — встреча с собственным прошлым.

Здесь, на этом месте, нашли свою страшную смерть около 25 тысяч евреев — одесситы, беженцы из Бессарабии — женщины, дети, старики. И около трех тысяч моряков-черноморцев: последние защитники города, они до конца не покидали позиций, прикрывая отход наших войск из осажденной Одессы.

— Очень трудно себе представить, что происходило на этом месте 62 года тому назад. Здесь погибли евреи только потому, что они евреи, — говорит Макс Шенкерман, директор Израильского культурного центра в Одессе. — О чем думали эти люди перед смертью? Молились Вс-вышнему о спасении, думали о бесконечной жестокости палачей, думали, что наступит день, когда не станет этой ненависти. Вечная вам память, погибшие братья и сестры! Сегодня, мне кажется, само небо плачет о вас...

До сих пор историки, архивисты, исследователи-энтузиасты ищут неизвестные еще факты расправ, ищут имена, открывают новые страницы в этой страшной, ни с чем не сравнимой истории оккупации и Катастрофы. Ведь и сегодня, шесть с лишним десятилетий спустя, нельзя сказать, что поиск больше не нужен, что в истории этой уже не осталось белых пятен. Поиск продолжается — поиск правды о том, что было на самом деле. Об этом помнят немолодые уже люди, тогда бывшие совсем еще детьми. Сегодня их называют последними свидетелями. Многих уже нет. Но память остается. Она должна продолжаться. Потому что иначе нельзя...