МИССИЯ ЕФИМА АЛЕКСАНДРОВА

ИЗО ШМЕЛИК

Ефим Александров, можно сказать, открыл для мира целый культурный пласт, который, казалось бы, уже навсегда остался в прошлом. Его проект "Песни еврейского местечка" - это в чистом виде фольклорная история многострадальных обитателей городков, каковых было много в Беларуси и Украине. То, что проект не претендует на "всемирно историческое" звучание, делает его, как ни удивительно, очень теплым и живым.

"Да, мы вспомнили наших дедов и прадедов, - словно говорит публике Ефим Александров. - Вы уже больше не классические евреи с пейсами? Что ж, времена меняются. И русские уже не ходят в смазных сапогах, и украинцы не щеголяют в шароварах с мотней размером с Черное море. Ничего не поделаешь. Но помните, что сказал Пушкин? Уважение к истории предков - вот что отличает человека от дикаря".

- Откуда вы родом?

- Детство мое прошло у родственников в местечке Бершадь Винницкой области, и многие мои яркие еврейские впечатления - оттуда. О, это было особое место, такое классическое местечко советской поры. Партийные праздники отмечались наравне с еврейскими религиозными. Еще не нашелся для Бершади свой Бабель, чтобы ее колоритно воспеть...

Что рассказать вам о детстве? Нормальное было детство. Мама - медик, папа - журналист. Он теперь живет в Израиле, пишет книгу. Меня в свое время отдали в музыкальную школу, в класс кларнета. У папы были очень сентиментальные представления о клезмерской музыке, о кларнетистах, которые переворачивают душу слушателям. Я не очень задумывался о том, где буду играть. Можно было бы и на жизнь себе инструментом заработать, и в оркестре играть, и на свадьбах. Если быть нормальным кларнетистом. Но меня судьба привела в Днепропетровское государственное театральное училище (очень, кстати, известное учебное заведение, я в Москве много талантливых людей встретил с дипломом этого училища).

...К своей звездной программе Александров шел долго: работал в Тернопольском театре кукол (его можно даже назвать одним из создателей этого театра), служил в армии, играл на кларнете, его приглашали в филармонию, в оркестр.

- Когда я закончил ГИТИС, моим местом работы стал Еврейский камерный театр...

- Шерлинга?

- Шерлинга уже не было, я работал с Михаилом Глузом. Мы выпустили спектакль "Хелмские мудрецы", много с ним выступали. Потом я работал с Владимиром Винокуром. Это особый человек, очень талантливый, очень смелый. Он никогда не боялся того, что Я выступаю в его концертах, поддерживал. Кто еще из знаменитых артистов потерпел бы такое? Галина Волчек даже сказала об этом Винокуру, что, мол, как он терпит. В хорошем смысле она это сказала, одобряя... Я тогда записал свою первую кассету и назвал ее "А иц ин паровоз", мы ее продавали на концертах. Когда я решил всем этим заниматься всерьез, обратился к людям, которые знают литературный идиш. Такими важными, многое в моей судьбе решившими людьми стали Александр Герсберг - его уже, к сожалению, нет - и педагог, режиссер Мария Котлярова.

Некоторые мои слушатели трепетно относятся к тому диалекту, к тому звучанию языка, которое было принято именно в их местах. Я даже как-то на концерте пошутил: "Какая разница, как сказать - "зайт гезунд" или "зайт гезинд", только бы мы были здоровы!".

Известно, что ЮНЕСКО принимало какие-то решения по сохранению языка идиш. Идиш - как музей, в который приходят посмотреть и удивиться, вспомнить, согреться душой. Это общий теплый дом, в котором всем нам уютно. И, главное, все понимают, что это - дом...

В Израиле Александров бывает очень часто. И с гастролями, и по личным делам. В Араде живет его отец. Там похоронена его мама. Очень много друзей, родственников, знакомых...

- Сейчас, в связи с войной и просто так, без особых видимых причин, в мире усилился антисемитизм. А ваша программа - в честь того самого местечка, которое у многих ассоциируется с разными еврейскими чертами и качествами...

- Я уже много раз убеждался в том, что наши программы только способствуют укреплению дружбы и взаимопонимания. Вы бы видели, что творилось на "Мосфильме", когда мы записывали там программу! Набилось народу видимо-невидимо, мы не могли их выгнать с записи, там сидели и евреи, и русские, всем было интересно. Мы выполняем важную миссию, и мне об этом часто говорят. Ведь о чем песни нашего народа, да и многих других? О любви к детям, о том, что все люди хотят покоя, счастья, молятся о том, чтобы был мир. Помню, давно, когда я еще был студентом, у нас учился в училище парень из Западной Украины, так он потом рассказал: "Меня предупредили, что ты еврей, и я не подходил, присматривался, хотел понять, что ты за человек". А мы все - люди, и если поймем это, лишние вопросы и глупые проблемы отпадут.

- В вашей семье есть еще музыканты?

- Моя жена - дирижер-хоровик, но сейчас получает еще одно образование: учится на психолога. Сыну 18 лет, он на втором курсе ГИТИСа, будет продюсером.

- Чем наша, израильская публика отличается от публики других стран?

- Слезы вижу на глазах у всех, кто умеет чувствовать, кому песни говорят о многом - одинаковые во всех странах, на всех континентах. Настоящие. Я помню, как впервые наша программа была показана в Минске, как ее там приняли, как с нами выступал симфонический оркестр. И так же горячо, искренне аплодировали в Новой Зеландии, и в Бишкеке, и в Америке. Мне грех жаловаться - к нам публика благосклонна.

- Израиль сегодня не самое спокойное место на земле. Нельзя сказать, что к нам люди едут с легким сердцем, что не отменяются концерты и спектакли...

- Я уже не раз в Израиле выступал в разных обстоятельствах. И еду я к вам, как едут из одного дома в другой. Для меня эта земля, эта страна - дом. У нас многонациональный коллектив: есть русские, грузины, украинцы. И никто не сказал: давайте отменим, не поедем. Никто не боится, все едут в Израиль с радостью.

Мы как-то выступали в очень драматичный момент, когда взрывы происходили чуть ли не ежедневно, у нас отказывали микрофоны на сцене, когда охрана переговаривалась, но никто не робел...

- Иногда приходится слышать, что Израиль - своего рода культурная провинция, здесь красиво и тепло, но истинная культура живет и расцветает в других краях. Как вы к этому утверждению относитесь?

- У всех у нас корни в местечках. И евреи издавна мечтали вырваться из местечка в большой мир, дать детям образование, найти свою большую дорогу. Все эти разговоры о провинции суть результат исторической стеснительности. Мы стесняемся того, что вышли из местечек.

Я же себя в Израиле чувствую прекрасно, мне там тепло. Вы понимаете, что я не погоду имею в виду... Я знаю, что каждый десятый примерно здесь говорит по-русски. Еду я как-то в маленьком автобусе - он у вас минибус называется - и не знаю, где выходить. Молчу, раздумываю. Вспомнил, что каждый десятый должен говорить по-русски, посчитал людей в автобусе - одиннадцать, и спрашиваю громко: где мне лучше выйти, чтобы попасть на такую-то улицу? И мне сразу же отвечают: выходите здесь, это близко...

Александров считает, что песни еврейского местечка понятны всем.

- А как же иначе? - удивляется он. - Ведь они о детстве, они несут праздничное настроение, они искренние. Надо только все правильно подать и осветить - и все будет всем понятно.

- А слабости у вас есть? Еда, красивая одежда, вино?..

- Есть, конечно, но я не считаю, что это слабости! Этого все нормальные люди хотят - и правильно делают!

- Вашему отцу нравится то, что вы делаете на сцене?

- Он всегда приходит на мои концерты, и замечания у него минимальные.

- Успеха вам на Святой земле - земле, хранящей песни, поэзию и душу еврейского местечка.