ПРИКЛАДНАЯ ХОЛОКОСТОЛОГИЯ

АЛЕКСАНДР ЛИХТИКМАН

Отношение к Государству Израиль как к коллективному еврею всегда считалось примером антисемитского подхода. Сами евреи воспринимают перенос классических антисемитских мифов на целое государство с иронией: классики сионизма предрекали, что юдофобия исчезнет, как только у рассеянного народа появится своя родина. Получилось наоборот - рядом с традиционным антисемитизмом расцвела его современная модификация - антиизраилизм. Теперь еврей, где бы он ни находился, страдает дважды. От судьбы, как говорится, не уйдешь.

Но не слишком ли часто в последнее время государство Израиль рядится в маску гонимого еврея? Не слишком ли активно нынешнее правительство, посредством своих представителей в стране и за рубежом, стирает грань между антисемитизмом и антиизраилизмом, лишая легитимности практически любую критику в свой адрес? Под страхом зачисления в антисемиты израильское правительство требует от своих сторонников лояльности и дисциплины, сохраняя за собой монополию на "стандарты" антисемитизма и "трактовку" Холокоста.

Первые послевоенные десятилетия Катастрофа оставалась личным делом еврейского народа. Любые попытки ее истолкования упирались в парадоксы, неразрешимые современными мыслителями, как раввинами, так и философами. Погибли грешники? Но убивали и праведников. Наказаны ассимилянты и выкресты? Но уничтожены и ортодоксальные общины. Многие христиане предавали евреев, но многие и спасали, рискуя собственной жизнью. До сих пор иудаизм не выработал единой позиции по поводу случившегося с европейским еврейством. И вряд ли выработает. Собрать факты воедино, проанализировать причины и вывести общую для всех позитивную мораль - невозможно. Мир вновь стал непонятным и погрузился во мрак, как тысячелетия назад.

В сознании людей появился исторический факт, не имеющий логического, рационального обоснования. Отсюда следует неизбежный вывод - предотвратить Катастрофу в будущем так же невозможно, как понять ее в прошлом. И строительство государства Израиль на фундаменте из обугленных кирпичей освенцимских крематориев вовсе не компенсация за причиненные евреям страдания - им нет ни денежного, ни территориального эквивалента. Даже если бы в ООН проголосовали за библейские границы от Нила до Евфрата,   а  Германия увеличила репарации в сто раз.

Подобный, по сути, религиозный подход оставался общепринятым до процесса Адольфа Эйхмана. Тогда государство Израиль, где уцелевших еврейских беженцев называли "мылом", провело блестящую операцию по поимке нацистского преступника и этим вызвало массовый интерес к Катастрофе во всем мире. Но изобличение Эйхмана и его казнь не давали ответа на главный вопрос - почему? Зато стало известно, как. Скрупулезный судебный процесс положил начало "научному" изучению Катастрофы методом индукции, через мелкие подробности, незначительные детали. Объектом изучения может стать судьба одной еврейской семьи или хасидского двора, работа железнодорожного транспорта в оккупированной Польше или сравнительный анализ антисемитской карикатуры 1930-х и 1940-х годов. Ежегодно защищаются десятки диссертаций, рассматривающих трагедию евреев в историческом, социальном, экономическом, культурном, демографическом, военном, этнографическом, политологическом и прочих аспектах.

Со временем "холокостология" стала одной из самых быстро развивающихся гуманитарных дисциплин, имеющей собственные исследовательские центры, университетские кафедры, музеи, печатные издания и пр. Научный интерес бьет ключом. Устраиваются дискуссии и семинары, выставки и презентации. Публикуются статьи, выходят в свет книги. Тема - неисчерпаемая, материала для исследования в архивах хватит надолго. При этом отнюдь не все работы носят описательный характер. Авторы, специализирующиеся в разных областях знаний, уверены, что открытые ими факторы являются решающими,  а  остальные - второстепенными. Для одних причина геноцида - в условиях Версальского мира, для других - в участии евреев в революционном движении, для третьих - в неприятии евреями европейских культурных ценностей. И так далее. Каждый по-своему прав, но к осознанию значения Катастрофы человечество не приблизилось ни на шаг. По большому счету, профессор-"холокостолог" понимает не больше, чем составитель школьного реферата. Возникла лишь иллюзия, что количество изученного материала когда-нибудь перейдет в качество.

Отметим, что по ходу была произведена диаметральная смена концепции.

Вместо иррациональности ученые вдруг заговорили об уникальности Катастрофы. Появился тезис, по которому Катастрофу, как тяжелую, но не смертельную болезнь, можно предотвратить, если вовремя заметить тревожные симптомы. Тезис, по всем признакам, ревизионистский и страдающий внутренним противоречием, так как повторяемость противоречит уникальности. Зато оправдывает бюджетное субсидирование "холокостологии", якобы необходимой еврейскому народу так же, как сейсмология жителям японских островов.

Психологические мотивы отказа от иррациональной концепции понятны.

Современному нерелигиозному человеку трудно смириться с белыми пятнами в относительно недалеком прошлом. Ему подавай исчерпывающую трактовку, да еще такую, чтобы она не противоречила общему историческому контексту. Другими словами, не подтачивала основы мировоззрения, но укрепляла веру в то, во что положено верить "просвещенному гражданину XXI века".  А  подобные вопросы ни в одной стране мира на самотек не пускают. Давно отмечено, что сочинять учебники истории - то же, что печатать денежные знаки. Это прерогатива власти. Так открылись возможности для ангажирования "холокостологии" политиками всевозможных направлений.

На сегодняшний день историю Катастрофы изучают не только в школах Израиля, но по всему миру - от США до Австралии. В последнее десятилетие волна докатилась до бывших республик Советского Союза и стран Восточной Европы. Но признанным научным центром остается Израиль. Здесь издаются пособия для учащихся и учителей, готовятся кадры преподавателей и экскурсоводов, разрабатываются и спускаются вниз новые концепции. В Израиле пристально следят за "местными инициативами" - совпадает ли День памяти, отмечаемый в той или иной стране, с израильской датой, не отличается ли учебная программа, правильно ли расставлены акценты и т. д. Невозможно представить открытие нового музея Катастрофы без участия сотрудников института Яд ва-Шем. Чем это объясняется?

Даже разложенная по полочкам, тема Катастрофы представляет взрывоопасный материал. В равной степени для евреев и других народов. Неизвестно, какими вырастут поколения европейцев, с детских лет учивших, что их предки - убийцы, в лучшем случае - молчаливые пособники убийц,  а  сами они, наверняка, - наследники награбленного у евреев имущества? Как это ни печально, но набирающее силу отрицание Катастрофы - естественная ответная реакция. Причем, отрицатели используют тот же метод индукции: ищут ошибки в статистике, мелкие противоречия в свидетельских показаниях, подсчитывают смертельную концентрацию газа "Циклон-В" и пр. Толстый том, составленный из такого рода нестыковок, способен, если не убедить, то усомниться. Особенно, если читатель внутренне к этому готов.  А  разве самим евреям не хотелось бы поверить, что этого кошмара не было? Что газовые камеры - это выдумки и самооговор перепуганных пленных нацистов?

Несколько лет назад Яд ва-Шем опубликовал новые данные, по которым число погибших в годы Катастрофы евреев на самом деле не шесть миллионов,  а  гораздо больше - почти семь. Но в ходе официальных церемоний поминовения звучит прежняя цифра. По нынешним временам и этого довольно. Израиль стремится курировать преподавание Катастрофы, подогревать к ней интерес, чтобы максимально отсрочить тот день, когда историк, отрицающий лагеря смерти, будет оправдан демократическим судом,  а  дневники из гетто объявят литературным произведением. Но, рано или поздно, это случится.

Если бы изучение Катастрофы не было поставлено на "научную" основу и вменено в обязанность всему прогрессивному человечеству, последствия неизбежного отрицания не были бы столь разрушительными. И пересмотр европейцами "комплекса вины", возможно, не был бы столь стремительным, если бы израильские политики не претендовали с прокурорской настойчивостью на право говорить от имени мертвых. Ситуация, при которой официальный Израиль "всем антисемитам как еврей", удобна только правительству. Рядовые граждане страны и евреи во всем мире отнюдь не всегда готовы до такой степени отождествляться с государством, то есть, с проводимой в данный момент политикой. Но это именно то, что от них требуется - безоговорочная поддержка любого курса.

Приведем следующий пример. Три года назад начался вооруженный конфликт с автономией, созданной и вооруженной самим Израилем. В самом начале израильские представители признали, что автономия оказалась террористической структурой, и пообещали "не ловить комаров,  а  осушить болото" на благо всего региона. Вместо этого проводятся краткосрочные рейды, "точечные ликвидации" и коллективные наказания. Автономия на месте, Арафат получает регулярные денежные вливания от израильского правительства, и террор продолжается. Либо Израиль не может добиться стабильности, либо не заинтересован в этом. Но всякий нееврей, который сделает такой вывод, будет уличен в антисемитизме, так как, по мнению правительственных пропагандистов, подлинные друзья Израиля должны обвинять в терроре... террористические организации. И никак иначе. Поэтому опросы зарубежного общественного мнения, возлагающие ответственность за нестабильность на Израиль (читай - правительство Шарона),  а  не на ХАМАС, следует рассматривать "в свете поднимающего голову антисемитизма".

Гражданскую активность израильтян гасят более основательно, по всем правилам науки. Несколько лет назад произошла очередная смена концепции в "холокостологии". Главной причиной уничтожения евреев, на сей раз, стало отсутствие демократии в гитлеровской Германии. Более широко - антисемитизм как порождение недемократических режимов. Еще шире - любое недемократическое государство способно осуществить геноцид другого народа. И, наконец, вывод: государства, ущемляющие национальные меньшинства подобны гитлеровской Германии.

Евреи, пострадавшие от геноцида, обязаны быть сторонниками демократии, лучше всего - единственной на Ближнем Востоке. Демократии по-израильски, символом которой провозглашен Ицхак Рабин, убитый "фашиствующим фанатиком". В таком духе составлены школьные программы по новой еврейской истории. То есть, из Катастрофы выводится мораль: "демократически избранному" правительству позволено все.

В противостоянии с внешним миром и в противостоянии с собственным народом официальный Израиль пытается стать в позу невинной жертвы. Даже когда на подконтрольной территории создается рассадник международного террора. Даже когда регулярную армию посылают разрушать синагогу. И не стоит искать скрытую символику в невинном предложении Совету поселений избавиться сначала от "слабых и больных". Это ничего не напоминает. Ровным счетом ничего.