ОТ РАБСТВА К СВОБОДЕ

РАВ АДИН ШТЕЙНЗАЛЬЦ

Выход из Египта — это один из важнейших поворотных пунктов истории еврейского народа. Помимо того, что Исход — это центральная тема праздника Песах, почти все еврейские праздники, множество заповедей и вся классическая еврейская литература являются в той или иной степени «памятью о выходе из Египта». Напоминание о том, что выход из Египта — это основополагающее событие, стержень бытия, получило свое впечатляющее выражение в первых словах Синайского Откровения: «Я — Г-сподь   Б-г  твой, который вывел тебя из земли египетской, из дома рабства». Сотворение мира, существование вселенной как бы вынуждены уйти на задний план, уступая место выходу из Египта.

Это событие-прообраз, архетип действительности, являющийся базисом исторической жизни еврейского народа. А тот, кто не умеет воплощать в своей жизни относящийся к нему сценарий выхода из Египта, остается рабом фараона.

«Рабами мы были у фараона в Египте». На первый взгляд совсем нетрудно понять, что такое рабство. Несомненно то, что раб занят тяжелым трудом, угнетаем надсмотрщиками и надзирателями.

Однако, в этом ли суть рабства? Всякая жизнь включает в себя тяготы и труд, и во всякой жизни, даже в жизни раба, изнывающего от непосильной работы, находится время для утех и радостей.

Главная суть рабства заключается в том, что труд раба целиком принадлежит другим. И коль скоро это так, то не играет роли, какой работой занят раб и действительно ли он надрывается в поле, изготовляя кирпичи из глины. Он может сидеть в хорошо кондиционированном помещении и писать высокохудожественные книги — даже на этом поприще он все еще раб.

Когда фараон испугался, что евреи «поднимутся из земли», он заставил их выполнять работу, цель которой — благополучие египтян, «и строил он города-хранилища для фараона, Питом и Рамсес».

Выход из рабства не следует понимать так, будто каждому трудящемуся предоставляется горшок с мясом, и, несомненно, выход из рабства — это не обретение беззаботности (скорее, даже наоборот). Выйти из рабства — это значит начать работать на себя, руководствуясь собственными целями.

Еврейский народ, находясь в других изгнаниях, созидал города и веси, осуществлял революции, развивал культуру, науку и искусство — и все это ради фараона, который существует в каждом поколении. «Угнетатели и надсмотрщики» иногда появлялись открыто, а иногда прятались в человеческих душах, когда не было нужды во внешних надзирателях, чтобы принуждать раба трудиться. Но евреи продолжали оставаться в рабстве — творить и строить для других. Как выражено в словах Песни Песней: «Заставили меня сторожить виноградники, свой виноградник не сберегла я».

Пока раб, будь то отдельный человек или нация, осознает себя рабом, пока он понимает свои собственные интересы и соглашается с тем, что по каким-то причинам гнет спину на других, — рабство еще не является окончательным и бесповоротным.

Более тяжелая стадия наступает тогда, когда раб забывает о том, что он раб. Высказывания пророков и мудрецов о рабстве евреев в Египте подчеркивают, что у евреев стало постепенно исчезать болезненное ощущение рабства. Но отождествление с Египтом не означает, что евреи во всех смыслах стали египтянами, ибо «египтяне» (во всех поколениях, во всех своих разновидностях) не желают предоставлять евреям право на это. Отождествление появилось тогда, когда евреи до такой степени прониклись идеями египетского народа, что с вдохновением и энтузиазмом взялись за ту тяжкую работу, которая была возложена на них, и стали считать ее целью своей жизни.

И сейчас можно без труда найти евреев, которые продолжают поступать подобным же образом. Рабство, изгнание, жизнь среди других народов становятся для этих людей самодовлеющими идеалами. Благодаря этому «раб-еврей» становится вечным рабом, который не может получить свободу, поскольку он перестал стыдиться своего рабства, испытывать унижение и боль, поскольку он полагает, что его положение прекрасно и не требует перемен. В рассказе, повествующем о выходе из Египта, говорится, что  Б-г  пришел, чтобы «забрать народ из среды народа». Стало быть, избавление еврейского народа из Египта произошло, когда у самих евреев почти уже не оставалось желания уходить и быть освобожденными.

Как отчетливо понял сам фараон, в основе желания уйти, чтобы служить  Б-гу , лежит стремление сокрушить ярмо рабства. У подлинных рабов нет настоящих богов. Однако в тот момент, когда раб открывает, что есть Господин над господами, что имеется высшая власть и священный долг, которому он подчинен и который выше всех других обязанностей, — в этот самый момент он в душе перестает быть рабом.

Свобода зиждется на внутреннем самосознании, а не на отрицании внешней работы. Тот, у кого нет собственного лица и собственного  Б-га , — всегда остается рабом, даже если у него нет хозяев, стоящих у него над душой.

Назначение свободы — приобретение собственной цели и своей шкалы ценностей. Когда всего этого недостает, продолжается рабство.

Один мудрец сказал: легче вывести евреев из изгнания, чем изгнание из евреев. Настоящее избавление приходит тогда, когда сбрасывают не ярмо египетское, а ярмо уподобления Египту. Поэтому столь важно указание на цель выхода из Египта: праздновать Г-споду в пустыне. Когда имеется самодовлеющая цель, когда появляется новый жизненный путь, не служащий продолжением рабской жизни — тогда начинается избавление.

Конечно, внутреннее рабство не всегда заметно. Когда в самом начале народ выходил из Египта, когда у него был глава и руководитель, когда он выходил, увешанный оружием («вооруженными поднялись сыны Исраэля из земли Египта»), тогда все выглядело полным избавлением. Проверка того, является ли это освобождение подлинным, произошла, когда подступила настоящая беда, требовавшая реальных действий. Тогда внезапно обнаружилось, что тот, кто по сути своей раб, остается рабом даже после того, как он сбежал из рабства. Речи, с которыми народ обратился к Моше в час этой беды, можно услышать и в наше время (иногда они имеют почти библейскую интонацию): «Не говорили ли мы тебе: оставь нас, и будем мы служить египтянам, ибо нам лучше работать на Египет, чем умирать в пустыне». Куда подевалась гордость, куда скрылись вожди и старцы, восставшие среди народа во время освобождения, куда подевалась самоуверенность, возникшая благодаря оружию? Все было одной лишь видимостью. Рабы оставались рабами фараона, и поэтому, когда настал час испытания, они выразили всю свою рабскую тоску по прежним хозяевам, по спокойствию и надежности рабского существования.

Оставался еще третий путь: повернуть к морю, ведь если освобождение подлинно, то следует осуществить то, что кажется невозможным. Потом случилось чудо, но для того, чтобы народ стал достоин чуда, он должен был доказать свою готовность пожертвовать собой ради права быть по-настоящему свободным. Осуществить такое выпало на долю тех, кто решился сделать свой первый шаг в ту сторону, на которую указывал посох  Б-жий , и благодаря им произошло то, что кажется немыслимым — именно такие люди осуществляют невозможное.