ЧЕТВЕРТЫЙ ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЗЕМНОГО ШАРА

ЛЕВ БЕРИНСКИЙ

Выходящая с 1897 года, самая популярная в мире газета на идиш нью-йоркская "Форвертс" 9 января 2004   г . напечатала материал известного поэта Льва Беринского, живущего ныне в Израиле, посвященный нашему постоянному автору, ведущему рубрики "Третьи ворота" Юрию Каплану. Публикуем перевод этой статьи.

Да, такая должность в мире существует. В 1920 году знаменитый русский поэт Сергей Есенин на литературном вечере в Харькове короновал этим титулом гениального поэта-футуриста Велимира Хлебникова, который в дальнейшем именно так и подписывался, и так его именовали его товарищи и приверженцы В.Маяковский, Д.Бурлюк, В.Каменский, Н.Асеев и другие. Вместе с Хлебниковым в тот вечер был избран Вице-Председатель Земного Шара - поэт Григорий Петников, к которому перешел после смерти Хлебникова в 1922  г . почетный титул. Петников в свое время передал "высокую должность" поэту Леониду Вышеславскому, а от него уже "корону" получил киевский русский поэт еврейского происхождения Юрий Каплан.

Свой поэтический путь нынешний ПредЗемШара начал без шума и сенсаций, и все-таки его сразу же заметили и оценили такие известные русские и украинские поэты разных поколений, как Павло Тычина (ошибка Льва Беринского - на самом деле это был Максим Рыльский), Николай Ушаков, Василь Стус. Однако после своего первого стихотворного сборника, вышедшего в 1969 году, в который он тщетно пытался поместить юношескую поэму "Бабий Яр", Юрий Каплан в течение долгих двадцати лет не мог опубликовать ни одной строчки, хотя был, как говорится "широко известен в узком кругу поэтов". Он вспоминает также "оживленные дискуссии" в киевском КГБ, в доме № 16 по улице Розы Люксембург.

"...Мы спустились этажа на три ниже, в глубокий подвал. Мне показали пачку моих стихов, отпечатанных на папиросной бумаге, и инкриминировали их распространение в городе в виде листовок. Это была абсолютная ложь. Я открыто читал эти стихи в литературной студии "Молодь"... Меня задержали на несколько дней, даже не разрешили сообщить жене, где я нахожусь. Предложили "сотрудничать", обещали золотые горы. И когда они окончательно поняли, что у них ничего не выходит, мой следователь однажды потерял терпение и начал кричать на меня: "Пошел ты... Выматывайся, но знай, что сколько будешь жить, ни одна твоя строка не будет напечатана...".

Юрий начал снова печататься только в девяностые годы и успел выпустить более десяти книг поэзии и том избранных произведений. В его лирике среди постоянных тем самая выразительная, наверное, - чувство вины человека, выжившего в Катастрофе.

Еще в 1958 году 20-летним парнем он написал свой знаменитый "Автопортрет" - шесть коротких, полных боли строк:

Мои глаза темны от вашей скорби,
И волосы, как черный дым пожарищ,
Курчавятся над черепной коробкой.
А по ночам, когда зрачки бессильны,
В моих ушах, как в бомбовых воронках,
Стоят озера ваших слез.

В предисловии к антологии "Эхо Бабьего Яра" Юрий Каплан пишет: "За четверть века до Бабьего Яра 24-летняя Марина Цветаева написала коротенькое стихотворение, озаглавив его, как апостольское послание, - "К евреям". Судьба целого народа вместилась в эти шестнадцать провидческих строк. Надвигающаяся черная дыра Холокоста и будущее возрождение. Трагедия человечества, не сумевшего вовремя распознать, заслонить, уберечь...

Даже даты были выбраны не случайно. На 29 сентября в 41-м году приходился еврейский праздник Йом-Кипур - Судный день. А 30 сентября - у православных день Веры, Надежды и Любви и их матери Софьи... Моей матери в тот день исполнилось 25 лет. И с этого мрачного совпадения наше семейное торжество навсегда будет связано со скорбным ритуалом поминовения невинно убиенных.

Ведь мы и сами только по случайности не попали в их число. В невероятной давке, со мной на руках, мать сумела все-таки втиснуться в один из последних уходящих из осажденного города товарняков.

Много лет спустя, уже в студенческие годы, простая мысль пришла мне в голову. Если нам с мамой досталось "место под солнцем" - кусочек нар в переполненной теплушке - то кто-то вместо нас остался на грязном перроне и... прямиком отправился в Бабий Яр.

Неновая и неоригинальная, посещавшая, очевидно, многих людей, мысль эта стала для меня потрясением... Так появилась моя юношеская поэма "Бабий Яр", увидевшая свет... тридцать лет спустя в США. Так начиналось собирание поэтической антологии. Мне удалось издать ее в 1991 году к пятидесятилетию трагедии...".

Юрий Каплан - поэт, эссеист, переводчик и литературный критик. Кроме поэтических сборников он выпустил несколько книг для детей и три антологии поэзии. Он лауреат международных премий, руководитель литературной студии "Третьи Ворота" при Центре еврейской культуры в Киеве.

После краха Советского Союза русская литература в Украине стала частью культуры национальных меньшинств. В этой ситуации Юрий Каплан организовывает при Союзе писателей Украины Комиссию по национальным литературам и межнациональным связям. И как руководитель этой комиссии он участвовал в апреле 2002 года в конгрессе ЮНЕСКО в Румынии, где я представлял литературу Израиля и где мы встретились, как сразу же выяснилось, не впервые. Юрий тотчас узнал меня (через 42 года после нашей первой встречи) и помог мне вспомнить о нашей встрече на всеукраинском съезде молодых поэтов в 1960 году в Донецке. Я искренне попросил у него прощения за свою никудышную память и дал честное слово, что при третьей встрече (согласно нашему алгоритму - в 2044 году) я его узнаю даже издали.

- Это еще под вопросом, - ответил он, подхватив мой шутливый тон. И прочитал (конечно, наизусть) свой верлибр "Под знаком вопроса":

У эскимосов
в их немногословном словаре
сиротливо мерцают
сто синонимов
таинства "снег".

У арабов
на морщинистой коже
старинной речи,
высушенной
безжалостными ветрами пустынь
явственно проступают
восемьсот синонимов
вопля "верблюд".

В разветвленной кроне
древнего дерева
иврит
мерно покачиваются
среди молодых побегов
современных технических терминов
тридцать синонимов
слова "вопрос".
Сколько помним себя,
корчимся,
подвешенные за ребро
на крюке вопроса.
Ибо
мы рождены под Знаком Вопроса.
Нет в Зодиаке такого знака.
Но Зодиак -
только видимая часть Неба.

Так ли это - имею в виду Небо - Юрию Каплану известно лучше. Недаром он Председатель Земного Шара, то есть занимает место, которое для нас, евреев, намного, как я надеюсь, важнее, чем какой-то там пост генерального секретаря некоей ООН, если вы вообще слыхали когда-нибудь о чем-то подобном.

Мне и сейчас кажется, что это мистика. Знак Близнецов, под которым я родился. Мое собственное лицо полузабытое, всплывшее в памяти со дна янтарных, как речная вода, чудом сохранившихся довоенных фотографий, мое собственное лицо смотрело на меня глазами четырехлетнего узника Варшавского гетто. Взгляды наши встретились, и я в растерянности отвел глаза...

Киев.
Паника.
Эвакуация.
Сиюминутный выбор
между
теплушкой и Бабьим Яром.
Взрывы.
Пожарища.
Слухи.
Жители.
Беженцы.
Черная очередь
обреченных
вокруг вокзала.
Кто попроворнее,
первым
врывается в товарняк...

Вместе
с самым необходимым скарбом
мать прихватила
несколько детских моих фотографий.
Вот я, четырехлетний,
в курточке-капитанке
на щербатом булыжнике
довоенного города.
Толстые губы.
Загнутые ресницы.
Неуемное любопытство во взгляде.
"Живая свеча -
Душа человеческая".
Полстолетья
с тех пор
у виска просвистело.
Чашу с ядом
до дна
успела испить душа
и вдруг
средь теней
повстречала себя
на пепельно-серой стене
Яд Вашема.
Вот я,
четырехлетний,
в порванной курточке-капитанке,
Надпись на стене Яд Вашема.

Скрючившись неуклюже,
хрупкой коленкой уперся
в щербатый булыжник
оккупированного города.
Толстые губы.
Загнутые ресницы.
Даже сквозь страх
неуемное любопытство во взгляде.
Люк в преисподнюю
подо мной,
замаскированный
крышкой канализационного люка.
Руки
подняты кверху.
Что я выдохну
в следующее мгновенье? -
"сдаюсь"
или "Шма, Исраэль"?..
Да и наступит
ли
следующее мгновенье? -
Ведь
"шмайсер"
смотрит мне
прямо в зрачки...

Полстолетья
с тех пор
у виска просвистело.
Поздно я понял,
что жизнь
есть сомненье всего лишь:
а наступит
ли
следующее мгновенье?
Успею
ли вымолвить
сло...?

1996