ЕВРЕЙСКИЙ НЕКРОПОЛЬ КИЕВА ДО 1917 ГОДА

МИХАИЛ КАЛЬНИЦКИЙ, БОРИС ХАНДРОС

  В  предыдущих публикациях мы уже упоминали, что  в  1798 году вновь созданная еврейская община Киева получила участок земли площадью 2,2 га под кладбище на окраине Печерска — Зверинце. Этот некрополь уцелел  в  период изгнания евреев из города при Николае I. Со временем некоторым категориям евреев снова разрешили селиться  в  Киеве. Права их были ограничены, но они получили возможность опять хоронить своих единоверцев на старом Зверинецком еврейском кладбище.

Характерным эпизодом той поры стали выборы кладбищенских старост.  В  1879 году казенный раввин Евсей Цуккерман обратился к городской и губернской властям с предложением ввести специальное наблюдение за иудейским некрополем под контролем представителей молитвенных общин. Городской голова Густав Эйсман, еще не привыкший к наличию  в  Киеве легитимного еврейского населения, не сразу признал правомерность такого наблюдения, послав запрос  в  губернское правление: «Имею честь покорнейше просить не отказать уведомлением, когда и кем решено образование  в  г.Киеве еврейского молитвенного общества и из каких лиц это общество состоит». Он получил успокоительный ответ, но из-за бюрократической волокиты решение дела затянулось до 1881 года. Именно тогда вице-губернатор Ф.Баумгартен,  в  конце концов, утвердил правила содержания еврейского кладбища и деятельности его выборных старост. Первыми старостами на общественном собрании 23 июня 1881 г. были избраны 12 почтенных лиц, среди них такие выдающиеся деятели киевского еврейства, как купцы Абрам Гуревич и Иоахим Горовиц, сахарозаводчик Лазарь Бродский, врач Макс-Эммануил Мандельштамм.

Но вот старое еврейское кладбище начало переполняться.  В  1886 году городской землемер А. Терский подготовил (по просьбе раввина Цуккермана) план трех возможных прирезок к его территории, общей площадью 730 кв. саженей, или 0,33 га. Естественно, это не могло обеспечить принципиальное решение проблемы. Расширять далее старое кладбище не было возможности, так как его окружали застроенные улицы Зверинца (Еврейская и Еврейско-Кладбищенская). Поэтому городская дума рассмотрела вопрос о выделении нового отдельного участка под иудейские погребения и  в  1888 году отвела для этого место за Лукьяновским полицейским участком. Такое решение логически вытекало из того, что  в  1884-м город продал представителям еврейской общины усадьбу на той же Лукьяновке для устройства Еврейской больницы (ныне — Областная).

Согласование этого варианта между заинтересованными сторонами тянулось несколько лет. Тем временем старое кладбище на Зверинце продолжало действовать и даже упорядочивалось. Автор книги об истории еврейского Киева (1907 г.) И. Даревский отмечал: «Здесь покоится прах многих именитых евреев, как, например, известного ученого Мейер-Лейбиша Малбина, которого почти считают «Гаоном» (имеется  в  виду Малбим (1809–1879), бывший раввин  в  Бухаресте й Кенингсберге. — Авт.), Рафаэль-Натана Рабиновича из Мюнхена <...>, некоторых цадиков и известных литовских раввинов. Здесь похоронено много именитых евреев из торгово-промышленного мира и некоторые известные филантропы и общественные деятели, как, например, прославившийся своей щедростью и благотворительностью известный киевский богач Израиль Бродский, согласно завещанию которого старое еврейское кладбище обведено было красивой каменной стеною, стоившей несколько десятков тысяч рублей».

 В  апреле 1893 года губернское правление согласовало чертежи и сметы строений нового еврейского кладбища, которые составил по заказу общины известный киевский архитектор Владимир Николаев. Как видно из проекта, архитектор намеревался возвести на территории кладбища, не считая деревянных сараев, три одноэтажных кирпичных сооружения: помещение для смотрителя и сторожей, дом для обмывания, дом для отпевания (последний должен был стоять напротив главного входа, а два первых — по обе стороны его). Но на самом деле проект был  в  рабочем порядке пересмотрен, и,  в  конце концов,  В . Николаев соорудил напротив главного входа одноэтажное помещение для обмывания (не сохранилось), а по левую сторону — двухэтажное здание для конторы, сторожа и других надобностей (ныне дом по ул. Мельникова, 44;  в  советское время был достроен).

 В  следующем 1894 году Лукьяновское еврейское кладбище начало действовать. На его благоустройство отчислялась часть средств, которые платило киевское еврейство  в  городскую кассу  в  виде интегрального налога на употребление кошерного мяса (так наз. «коробочный сбор»); сбор денег производился также у благотворителей при посредстве специально созданного общественного правления по надзору за кладбищем.

Что же касается прежнего Зверинецкого кладбища, то о его новом режиме читаем у И. Даревского: «С 1895 г. старое еврейское кладбище, по распоряжению коменданта Киевской крепости и с согласия Киевского генерал-губернатора графа Игнатьева, считается закрытым, и только  в  исключительных случаях, каждый раз с особого дозволения Киевской администрации, разрешается хоронить тех единичных людей, которые еще при жизни успели предусмотрительно запастись покупкою места на старом кладбище, на котором считается у местных евреев особою честью быть похороненным».

Новое — Лукьяновское еврейское кладбище, вместе с устроенным при его северной части отдельным караимским некрополем, заняло обширное пространство (свыше 20 га) на незастроенной местности, ограниченной Большой Дорогожицкой улицей (ныне ул. Мельникова), склонами Репьяхова и Бабьего яров и границей Кирилловского православного кладбища, которое примыкало к Кирилловской церкви и больнице. Значительная часть периметра еврейского кладбища была обнесена кирпичной стеной по проекту  В . Николаева,  в  ней устроили стильные арочные ворота. Тщательное упорядочение этого кладбища  в  сравнении с заброшенным Лукьяновским православным некрополем вызвало нескрываемое раздражение  в  юдофобских кругах. К примеру, городской деятель и активный черносотенец Ф.Ясногурский изобразил такую картину: «Странное сопоставление ощущается у каждого из нас при нынешнем сравнении вида еврейского кладбища с русским. Первое стоит гордо, высматривает твердыней как недоступная крепость, кругом солидная ограда, укрепленная тяжелыми железными решетками, держится днем и ночью на запоре и так строго оберегается, что туда ни зверь ни войдет, ни птица не влетит, а  в  противоположность сему православное христианское кладбище представляет собой мерзость запустения, наподобие свиного жилища, огорожи не сделано, даже плетня не существует».  В  связи с этим Ясногурский обвинял городские власти: «Киевское городское общественное самоуправление  в  свою очередь старается улучшить материальный быт еврейства, отдало ему на Лукьяновке  в  самой живописной местности участок земли под устройство еврейского кладбища против христианского. Их еврейское кладбище обращено к солнечной стороне, давая душевную отраду даже мертвецам; а христианское кладбище устроено на северной стороне, где, кроме мрака, ничего не встретишь. Еврейское кладбище не нуждается  в  расширении и может вмещать по крайней мере  в  продолжение ста лет покойников, но евреям хотелось больше, они добились, что городская дума отвела им дополнительную землю, стоимость которой равняется чуть ли не миллиону (sic! — Авт.) рублей».

Довольно скоро новый некрополь стал  в  глазах киевских евреев не менее престижным, чем старое кладбище на Зверинце. Здесь был похоронен ряд выдающихся иудейских деятелей. На Лукьяновке упокоились несколько цадиков — праведников — из очень популярной среди приверженцев хасидизма на Киевщине династии Тверских. Например,  в  ноябре 1902 года на этом кладбище при большом стечении народа состоялось погребение цадика из местечка Макаров Давида Тверского.  В  сентябре 1904-го весь еврейский Киев хоронил на Лукьяновке знаменитого сахарозаводчика-мультимиллионера и филантропа Лазаря Бродского. Интересно, что сначала пресса сообщила, будто его будут хоронить на Зверинце, где покоился его отец Израиль Бродский. Но вскоре эта информация была уточнена: «Погребен будет Бродский, согласно выраженной им предсмертной воле, на ново-еврейском Лукьяновском кладбище, где покойный распорядился установить фамильный склеп (доныне не сохранился. — Авт.)». Могилу Лазаря Бродского устроили почти напротив центрального входа, возле дома для обмывания.  В  1912 году на Лукьяновском еврейском кладбище был похоронен ведущий еврейский общественный деятель Киева, выдающийся врач-офтальмолог М.-Э.Мандельштамм,  в  1915-м — крупный юрист А.С.Гольденвейзер и др.

Приводим архивный документ за подписью 43 уполномоченных общины, определявший режим надзора за старым еврейским некрополем Киева.

ПРАВИЛА,
одобренные бывшим  в  созыве
23 июня 1881 года Киевским Еврейским Обществом под председательством
Заступ. Долж. Киевского Городского Головы, составленные к руководству старост местного еврейского кладбища

Старосты обязаны содержать еврейское кладбище, нужные для выноса тела приличные носилки и дроги, а равно и все погребальные принадлежности  в  надлежащем устройстве и порядке, причем для выноса тела на кладбище должны быть употребляемы исключительно общественные носилки или дроги, согласно предсмертному желанию умершего или его ближайших родственников.

Старосты нанимают нужное число кладбищенских служителей и погребателей, которые, при исполнении ими своих обязанностей, должны быть прилично одеты и коим строго воспрещается взимать самовольно от себя какие-либо сборы.

Все поступающие на погребение умерших доходы и пожертвования, а равно и назначенные из коробочного сбора на погребение умерших бедного сословия суммы поступают к казначею, который ведет приход и расход по этому делу, по книгам, скрепленным старостами.

По истечении каждого месяца состояние сумм по книгам казначея удостоверяется подписями раввина и старост, а по окончании года книги эти представляются на рассмотрение и ревизию киевского еврейского комитета.

Расходы на наем погребальных служителей, содержание кладбища и других погребальных принадлежностей, а равно на погребение умерших бедного сословия, производятся казначеем по запискам за подписями не менее двух старост.