ОТ БУХТ СЕВАСТОПОЛЯ ДО ЭЛЬБЫ

БОРИС ГЕЛЬМАН

На одном из заседаний Севастопольского клуба любителей истории города и флота его председатель Олег Доскато огласил перечень из 81-й фамилии из газеты «Крымский вестник» от 8 октября 1900 г. (№ 264). Список предваряет «Извещение»: «Нижним чинам в списке ниже сего поименованном, участвовавшим при обороне Севастополя и в нем в настоящее время проживающим, Всемилостивейше пожаловали по 5 руб. каждому.

Деньги эти в количестве четырехсот пяти рублей (405 руб.), присланные мне по приказу командующего Императорской главною квартирою, при отношении от 26-го минувшего сентября № 831, переданы г. полицеймейстеру вверенного вам градоначальства для выдачи по принадлежности. За получением таковых надлежит обращаться в общее полицейское управление, помещающееся в   д . Конкевича, по Никольской ул.

Градоначальник контр-адмирал Феодосьев».

Знакомясь со списком, я обратил внимание на фамилию Вайнрит. Дело в том, что мой знакомый Борис Ашерович Вайнриб вспоминал, что еще до Великой Отечественной среди семейных реликвий хранились свидетельства и медали деда — ветерана Крымской кампании 1854–1856 годов. Он поселился в Севастополе по праву участника обороны города. С женой Хавой они выбрали домик на Северной стороне неподалеку от Михайловского равелина. Растили семерых детей.

Рассказывает Борис Вайнриб:

— Один из них — мой отец Ашер. К сожалению, и свидетельство участника первой обороны Севастополя, и медали деда затерялись в годы военного лихолетья. Теперь к подобным рассказам историки, да и обычные слушатели, относятся с определенным недоверием. А доказательства — где я их найду. Но в нашей семье всегда с достоинством говорили, что мы живем в Севастополе по царскому указу, который даровал такое право евреям — защитникам Севастополя. Медаль деда Зусмана Кельмановича так и называлась «За защиту Севастополя».

Я помню всю нашу большую родню. Самый старший брат отца Лейзер (он же Назар) получил престижную, как теперь говорят, работу — служил вагоновожатым 1-го трамвая. Яков — слесарь в портовых мастерских. Были еще два брата — Борис и Гирш, две сестры Ида и Нехама (Настя). Мой отец Ашер работал в Севастопольском порту медником-жестянщиком, участвовал в рабочих маевках и стачках. В 1906 году был арестован, когда раздавал антиправительственные прокламации на Северной стороне вблизи дома командующего флотом адмирала Чухнина. Отца судили и определили в ссылку в Закаспийскую степь. Через пять лет срок закончился, но за «политику» въезд в Севастополь ему не разрешили. Он поехал в Керчь. Здесь я родился. Отсюда в 1914-м отец был призван на Первую мировую, сражался против германцев. Пришел домой на костылях.

Сохранилась дореволюционная фотография отца. Вот как он выглядел — франтоватый молодой мужчина в модном фраке. Фрак у нас держался долгие годы. Но кто мог себе позволить появиться на людях в таком виде в советское время? А мне он пригодился, я выступал в самодеятельном театре на спектаклях «из той жизни», которые школьники ставили у горы Митридат.

Наша семья вернулась в Севастополь только в 1926 году. Я получил профессию слесаря, работал на заводах в Москве и в Челябинске — собирал тракторы. В 1934 году меня приняли на 45-й авиазавод в Севастополе.

Куда бы потом ни забрасывала меня судьба, я снова причаливал к севастопольскому берегу.

Поменял профессию: в 1938 году окончил зубоврачебную школу и с тех пор трудился на стоматологическом поприще. В составе военных госпиталей участвовал в боевых действиях в Финляндии, на Сталинградском, Воронежском, Первом и Третьем Украинских фронтах. С войсками продвигался через Украину, Польшу, Чехословакию, дошел до Эльбы. После войны — в медицинской службе ВВС на ЧФ и Камчатке.

Я слушаю рассказ Бориса Ашеровича и выбираю момент, чтобы вернуться к списку ветеранов Крымской войны. Он внимательно его просматривает и вполголоса произносит фамилии. И вот поднимает от списка глаза и улыбается:

— Глядите, — под номером 70: Вайнрит Зусман Кельманов! Это — мой дед!

Правда, в газете последняя буква «т». Мы обсуждаем возможные опечатки: то ли писарь, то ли наборщик типографии непроизвольно напутали. Но имя-отчество, но шесть букв из семи полностью соответствуют.

Так внук нашел своего деда!

Недавно к боевым наградам Бориса Ашеровича Вайнриба — двум орденам Красной Звезды и Отечественной войны прибавились почетные знаки «60 лет Сталинградской битвы» и «200 лет Министерству обороны России». Ветерану их вручили накануне его 90-летия!