ОВДОВЕВШАЯ ПАЛЕСТИНА: ЧТО ДАЛЬШЕ?

ГЕОРГИЙ МИРСКИЙ

Кажется, что смерть Арафата дает шанс на то, чтобы начать урегулирование с чистого листа, но пропасть принципиальных расхождений между палестинцами и израильтянами по-прежнему почти непреодолима. Вопрос в том, сколько шансов на мир дает это «почти».

Когда умер де Голль, его преемник, президент Франции Помпиду сообщил об этом в таких словах: «Шарль де Голль умер. Франция стала вдовой».

Ясир Арафат неоднократно говорил, что у него только одна жена — палестинская революция. Потом, правда, появилась и жена в обычном, житейском смысле слова, но по большому счету именно борьба за освобождение Палестины, именовавшаяся и революцией, и сопротивлением, всегда была единственной страстью этого человека. Поэтому можно сказать, что если не Палестина, то революция действительно овдовела.

Во Франции никто не смог заменить де Голля, все последующие президенты выглядят пигмеями на фоне этого гиганта. Так бывает всегда, когда сходит со сцены подлинный вождь, безотносительно к тому, со знаком плюс или минус он войдет в историю. Вспомним о тех, кто пришел на смену Рузвельту, Черчиллю, Сталину, Ататюрку, Хо Ши Мину.

Разумеется, Махмуд Аббас (он же Абу Мазен, это его партийная кличка, так же как Арафата палестинцы всегда звали Абу Амар), который, скорее всего, будет избран руководителем палестинской администрации, не идет в сравнение с покойным раисом. И в помине нет у него арафатовской харизмы, силы воли, хитрости, умения маневрировать в труднейших условиях, выходить из казалось бы безвыходных ситуаций, быть «то львом, то лисицей». Как и «номер два» в новом палестинском руководстве Ахмед Куреи (Абу Ала), Махмуд Аббас — опытный и компетентный руководитель второго ранга, искусный «переговорщик», сыгравший большую роль в реализации проекта «замирения» с Израилем в начале 90-х, получившего название соглашения Осло. Старая арафатовская гвардия сумеет обеспечить респектабельность процесса становления новой власти, а также постарается возобновить переговоры с Израилем, реанимировать мирный процесс. Она не заинтересована в сохранении тупика и тем более в новом обострении конфликта с Израилем. Но эта гвардия — первый слой палестинского политического класса — уже сходит со сцены, и трудно ожидать от нее свежих идей и смелых инициатив.

Второй слой этого класса — участники первой и второй интифады, полевые командиры, относительно молодая поросль ФАТХ, главной организации, входящей в ООП. Здесь, прежде всего, упоминаются Марван Баргути, бывший глава военного крыла ФАТХ, сейчас отбывающий срок в израильской тюрьме по обвинению в террористической деятельности, и Мохаммед Дахлан, в недавнем прошлом руководитель службы безопасности в секторе Газа. Им обоим по сорок с небольшим, они боевые командиры, воевавшие с израильтянами и много раз арестовывавшиеся. Их авторитет велик как среди бойцов ФАТХ, так и среди населения в целом.

А третий слой — это лидеры маргинальных групп, не подчинявшихся Арафату, но пользующихся растущей популярностью среди населения и — что еще важнее — сумевших оказать огромное влияние на ход событий за четыре года нынешней интифады. Речь идет, разумеется, об исламистских организациях, среди которых наиболее известны ХАМАС и Исламский джихад. Это — организаторы террора, которыми за время интифады совершено более ста взрывов самоубийц — шахидов. Причина роста их влияния двояка: во-первых, в глазах многих, если не большинства палестинцев, именно эти люди выглядят как подлинные борцы, идущие на смерть ради святого дела. Во-вторых, они заботятся о нуждах населения, строят больницы, создают кассы взаимопомощи и т.д., имея при этом безупречную репутацию в отличие от насквозь коррумпированных официальных структур; все без исключения палестинцы прекрасно осведомлены о невероятной продажности бюрократии, хозяйничающей в тех районах, которые с 90-х годов находятся под управлением ПА. При этом стоит отметить, что на самого раиса обвинения в коррупции не распространялись, он имел репутацию бескорыстного и даже аскетического человека, а вот в отношении его «бояр» ни у кого в Палестине не найдется доброго слова.

Взаимоотношения между Арафатом и этими террористическими исламистскими группами всегда были двойственными. С одной стороны, они рассматривались как мятежники, их время от времени бросали в тюрьмы; с другой стороны, все знают, что Арафат ими манипулировал, использовал их, когда ему было нужно, в качестве орудия против Израиля, и уж, во всяком случае, не мог не знать, пусть в общих чертах, о готовившихся ими актах террора. Именно поэтому в Израиле Арафата считали «отцом палестинского террора», а премьер-министр Шарон официально отказался иметь с ним дело как с партнером по переговорам. Но, по мнению многих, Арафат все-таки оказывал сдерживающее воздействие на террористов. Так или иначе, сейчас соотношение сил изменилось: исчезновение магического, всеми обожаемого лидера серьезно ослабляет ООП и его главный компонент ФАТХ, и экстремистские организации не преминут воспользоваться этим, чтобы потребовать своего участия во власти. Они будут настаивать на создании широкой коалиции, в которую, помимо монополизировавшей руководство палестинским движением на протяжении сорока лет ООП, будут представлены ХАМАС и Исламский джихад.

В секторе Газа влияние экстремистов уже, по меньшей мере, сравнялось с влиянием ООП; считается, что после осуществления шароновского плана одностороннего вывода израильских войск из Газы власть там де-факто смогут взять в свои руки хамасовцы. Да и на Западном берегу экстремисты смогут бросить серьезный вызов ООП, когда там пройдут выборы в парламент автономии, а рано или поздно это состоится.

Мировые СМИ задаются вопросом: будет ли новая ситуация, возникшая после смерти Арафата, более благоприятной для возобновления мирного процесса или же наоборот?

Если бы все зависело только от доброй воли людей, можно было бы надеяться на то, что удастся «начать все с чистого листа», постараться забыть старые обиды и двинуться, наконец, по пути осуществления плана создания палестинского государства рядом с еврейским. Объективные предпосылки для этого есть: по данным всех опросов, палестинское население, смертельно уставшее и от израильской оккупации, от бесконечных блокпостов, делающих мучительно трудным любое перемещение по территории, и от бедственного материального положения, и от безработицы, больше всего хочет мира (хотя парадоксальным образом сочувствует шахидам). Мира хотят и израильтяне, вот уже четыре года живущие в условиях ежедневно угрожающей опасности терактов. За мир выступает и мировая общественность. Только что переизбранный президент США Джордж Буш заявил о своем намерении сделать все возможное для создания палестинского государства, а британский премьер Блэр говорит, что ближневосточное урегулирование является приоритетной задачей.

Беда, однако, в том, что принципиальные расхождения между израильтянами и палестинцами по-прежнему огромны.

Начать с того, что основой любого плана урегулирования всегда является резолюция № 242 Совета Безопасности ООН, требующая от Израиля вывести свои войска с Западного берега и из сектора Газа.

В частности, на этом основывается и план, получивший название «Дорожной карты», выдвинутый «квартетом» (ООН, США, Западная Европа и Россия). После ухода израильтян должно быть создано палестинское государство и установлен постоянный мир. Во всех вариантах данный проект урегулирования базируется на принципе «мир в обмен на землю»: Израиль возвращает арабам земли и получает мирный договор, гарантирующий его безопасность в качестве государства, официально признанного как палестинцами, так и всем арабским миром. Конец насилию, конец террору, конец ответным репрессиям. Все ясно и понятно, все должны быть довольны.

Но на самом деле этот план упирается в необходимость решения четырех конкретных проблем, выявляющих коренное противоречие взглядов обеих враждующих сторон.

Проблема № 1. Границы между двумя государствами.

Теоретически Израиль должен уйти из Газы (это Шарон уже собирается сделать в будущем году) и с Западного берега. Вот с последним-то и загвоздка. Дело в том, что сейчас на Западном берегу расположено 135 еврейских поселений, и если все они в результате создания сети заграждений будут исключены из территории палестинского государства, палестинцам останется примерно 40% земли Западного берега, да еще разделенной на три анклава. Это — максимум, на что готов идти Шарон, но никакое палестинское правительство не согласится с этим.

Проблема № 2. Иерусалим. Арафат сказал: «Не родился еще такой арабский лидер, который мог бы отказаться от Иерусалима». Точно так же Шарон может заявить, что не родился израильский лидер, который мог бы отказаться от незыблемого принципа, гласящего: «Иерусалим — вечная и неделимая столица Израиля».

Здесь можно услышать возражение: «Обе эти проблемы представляются неразрешимыми, пока у власти «ястреб» Шарон, а если его сменит кабинет Партии труда, Израиль пойдет на уступки. Ведь четыре года тому назад премьер Барак был согласен даже на то, чтобы отдать палестинцам контроль над большей частью Старого города, включая священную Храмовую гору».

Если даже с этим согласиться, все равно останутся...

Проблема № 3. Еврейские поселенцы на Западном берегу. Их насчитывается примерно 200 тысяч человек; из них более трех четвертей проживают именно в тех трех больших «блоках «поселений, которые израильтяне намерены в любом случае оставить под своей юрисдикцией. Поселенцы — это сильные, невероятно упорные люди, обладающие большой идейной мотивацией — другие просто не рискнули бы добровольно отправиться жить в изолированных «островках» среди арабского моря. Выселить их — задача колоссальной трудности для любого израильского правительства. Достаточно посмотреть, что началось, когда Шарон объявил о предстоящем выселении из сектора Газа, а ведь поселенцев там всего 7,5 тысяч.

Проблема № 4. Палестинские беженцы. Сейчас зарегистрированных беженцев, живущих в лагерях на ООНовские пособия, насчитывается примерно 3 миллиона 200 тысяч, и согласно резолюции ООН им должно быть обеспечено право на возвращение. Арабы на этом настаивают, но никакое израильское правительство на это не согласится, так как с учетом высокой рождаемости арабов Израиль вскоре перестал бы быть еврейским государством.

Опять-таки, если допустить гипотетическую возможность урегулирования даже этих вопросов — даже в этом случае остается кардинальный вопрос — как убедить израильских евреев, что после этого террор палестинских экстремистов прекратится? И здесь мы опять возвращаемся к тому же ХАМАС, который не признал соглашений Осло и заранее объявил, что не будет считать себя связанным никакими новыми договоренностями. Цель ХАМАС и других подобных организаций — ликвидация еврейского государства и создание арабской Палестины. И жители Израиля вправе спросить: где гарантия, что после ухода к границам 1967 года палестинские экстремисты не потребуют возвращения к границам, определенным ООН в 1948   г . и при отказе Израиля возобновят взрывы смертников — шахидов? Чем тогда обернется принцип «земля в обмен на мир»? Землю отдадут, а мира так и не будет.

Видимо, такой гарантией может быть только способность нового палестинского руководства заставить экстремистов согласиться признать будущее мирное соглашение с Израилем и отказаться от террористических акций. Задача почти невыполнимая, если учесть, что с одной стороны, Махмуд Аббас и его команда будут немедленно обвинены в измене линии Арафата, в капитулянтстве, а с другой стороны, Шарон сделает все, чтобы сорвать проект создания такого палестинского государства, которое он абсолютно не приемлет. «Почти невыполнимая» — но в слове «почти» все же слышится некая надежда...

Центральный комитет ФАТХ принял постановление о совмещении постов главы ООП и председателя палестинской администрации. Таким образом, Абу Мазен, будучи главой ООП, автоматически становится кандидатом ФАТХ на пост главы администрации ПА.

Абу Мазен уже заявил, что «палестинцы изыскивают пути создания... правительства национального единства сразу же после президентских выборов».

Для этой цели создана специальная комиссия при участии представителей всех палестинских движений. Напомним, что ранее Абу Мазен заявлял, что формирование общей властной структуры станет возможным лишь после того, как «фронт отказа» признает легитимность переговоров с Израилем, поскольку «именно переговоры являются средством возвращения всех палестинских земель».