Израильскую жизнь иммигрантов из бывшего СССР описывают и изучают уже более десяти лет.

Друзья и родные, эмигрировавшие десять лет назад, давно работают по специальности, купили машины, квартиры, перестали жаловаться на враждебное отношение к себе со стороны местных. И создалось впечатление, что процесс интеграции "русских"  в  израильское общество успешно завершился. Так ли это?

Д-ра Элиэзера ФЕЛЬДМАНА, содиректора Израильского института исследования алии, считают ведущим социологом на русской улице Израиля. Кто, как не он, способен нарисовать объективную картину происходящего?

- Как вы изучаете русскую общину, как она меняется с годами?

- Русскоязычная община Израиля - уникальный объект для изучения. И вот почему.

Израиль пытается быть моноэтническим государством. Однако это не удается: его население состоит из многих общин и народностей. Я сейчас не имею  в  виду арабов, друзов и черкесов. Речь о еврейском населении, которое тоже неоднородно.

Более двадцати лет назад страна отказалась от идеи плавильного котла, и любая культура получила право на существование и возможность развиваться по своим законам.

 В  этом преуспели  в  первую очередь сефарды - именно они настаивали на субэтнической индивидуальности - и построили автономную систему общинной культуры и общинной жизни. Так был создан первый субэтнос внутри еврейского народа.

Им, прежде всего, удалось согласиться на одного главного сефардского раввина. Возможно, объединению способствовало и то, что все они остро чувствовали дискриминацию со стороны более властной ашкеназской общины.

- Какой же рецепт предложили сефарды?

- Наиболее наглядно его можно проследить на примере субкультурной автономии, созданной на базе русскоязычной общины. Русскоязычные израильтяне и выходцы из стран Восточной Европы, возможно, дольше других репатриантов изо всех сил старались интегрироваться  в  израильское общество: насильственно отказывались от языка страны исхода - переставали говорить на нем даже  в  семьях, отказывались от культуры, пытались перенять местный стиль жизни и т.п. Началась эта тенденция с болгарской, польской, румынской общин и продолжилась русскоязычными репатриантами 70-х годов.

Но когда  в  90-е годы  в  Израиле оказалось сразу почти полмиллиона русскоязычных иммигрантов, этот интеграционный механизм разрушился, и начался мощный процесс автономизации русскоязычной общины Израиля.

- Как это происходит и почему так важно эту автономию изучать?

- Русскоязычные евреи составляют 14% всего населения Израиля и около 20% еврейского населения. А на выборах и  в  армии русскоязычные составляют 25%: арабы и ультрарелигиозные евреи либо вообще уходят  в  сторону, либо ведут себя строго определенно, то есть на их поведение повлиять невозможно, и кандидаты борются за голоса остальных избирателей.

Русскоязычная община интересна и тем, что это единственная община, которая практически полностью отделилась от израильского общества.

Во-первых, это полная автономия  в  области культуры, категорическое неучастие  в  культурной жизни страны. Это связано, прежде всего, с огромным количеством гастролеров и с самодеятельной культурной практикой.

Второе направление самоизоляции - создание самодостаточной системы русскоязычных СМИ: от мелких местных газет до телевидения и радио и интернет-изданий - всего более 120 названий.

Сегодня мы наблюдаем стагнацию и  в  молодежной среде. К примеру, созданы школы, где большинство учителей и учеников составляют русскоязычные. Появились молодежные группы и коллективы,  в  которых русскоязычные преобладают.  В  результате возникли проблемы  в  армии: призывники, прожившие шесть лет  в  Израиле, плохо говорят на иврите. И не удивительно. Все эти шесть лет, то есть всю свою сознательную жизнь  в  Израиле, они прожили  в  русскоязычной среде -  в  рамках территориальных гетто, возникших  в  самых разных уголках страны:  в  Ашдоде, Бней-Айше, Офакиме, Нацрат-Илите и так далее - и  в  школах, где сформировались чисто русские коллективы (таких школ уже около тридцати).

Еще четыре года назад мы были уверены, что молодежная прослойка алии растворится  в  израильском обществе. А сегодня мы  в  этом совсем не убеждены.

Но вернемся к пяти направлениям автономизации.

Третье - это образование. Началось все с создания системы вечерних школ МОФЕТ, использовавших опыт знаменитых советских физматшкол. Потом возникли школы "Шувур" (религиозные русскоязычные школы, финансируемые любавичскими хасидами) и школы ОРТ (дающие профессиональную техническую подготовку).

Четвертое направление - абсолютная потребительская самодостаточность. Не знающий иврита русскоязычный израильтянин может решить все свои проблемы - от адвокатуры до медицины, совершать все покупки  в  супермаркетах, где говорят только по-русски.

И, наконец, политическая и муниципальная составляющая самоизоляции. Сегодня русскоязычные израильтяне занимают самые разные кабинеты: от начальников отделов муниципальных служб до вице-мэров, депутатов Кнессета, вице-спикеров и министров.

Движение к самоизоляции шло  в  течение десяти лет, и сегодня можно констатировать, что русскоязычные израильтяне построили культурно-потребительскую автономию.

 В  основе этой автономии лежит особый механизм социального взаимодействия субэтносов - прагматичная изоляция. Община готова себя изолировать во имя своей комфортной жизни. Она построила  в  Израиле себе дом, он ей очень удобен, но двери и окна этого дома остаются открытыми, чтобы любой человек мог при желании из этого дома выйти.

Это ни  в  коем случае не гетто. Гетто огорожено глухими стенами. Любой, выходящий за пределы гетто изгоняется из общины. А вот тот, кто из русскоязычной общины проникает  в  израильское общество, становится гордостью общины.

- Удобство - хорошее объяснение самоизоляции. Но, возможно, как и  в  случае с сефардами, русскоязычных тоже подталкивала к обособлению дискриминация со стороны коренных жителей?

- Безусловно. У прагматичной изоляции несколько причин. Во-первых, демографическая.  В  один момент  в  стране оказалось очень много людей одной культуры, одних жизненных устоев, перенесших языковой шок. Во-вторых, социальный шок. Ведь если Россия - феминное государство, то Израиль - маскулинное.

Россия вбирает  в  себя приграничные области. Россия - страна, где мягкость, коллективность являются более яркими социальными феноменами, чем  в  Израиле.  В  Израиле же культ силы, стремление противостоять, бороться, не сдаваться.  В  этом смысле Израиль и, к примеру, Германия - маскулинные государства. А Россия и Англия - феминные.

Все эти шоки вместе привели к тому, что  в  Германии назвали комплексом иностранца, который складывается из незнания языка, потери социального статуса и профессиональной декомпенсации.

Проявляется он  в  боязни контактов - с чиновниками, с врачами, с соседями. А следствие - неприятие окружающего общества. У русскоязычного израильтянина нет контактов  в  профессиональной или культурной среде. Зато с бюрократами он вынужден сталкиваться с первых часов пребывания  в  стране. И у бюрократов репатриант всегда что-то просит. То есть контакты вызывают у него отторжение.

Помимо демографии и комплекса иностранца прагматичной изоляции способствует феномен, который мы назвали "комплексом корневых якорей". Это некие механизмы, которые не дают русскоязычному израильтянину оторваться от своей среды. Самый характерный пример - телевидение. Не дав русскоязычному израильтянину местного телевидения на русском языке, его вынудили смотреть российские каналы. Таким образом, очень большую группу заставили жить проблемами России - страны, которая далеко, а не проблемами страны, которая находится за окном. Телевизор для них - окно  в  мир. И Израиль они видят именно через это окно, а не через окно своей квартиры. Они знают фамилию губернатора Саратовской области, но понятия не имеют, как зовут мэра собственного города.