ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РОССИЙСКОГО ФИЛО- И АНТИСЕМИТИЗМА

Выпущенная Российским государственным гуманитарным университетом как научное издание, книга стала бестселлером - серьезное научное исследование совмещается в ней с почти детективным расследованием фактов "еврейского проникновения" в русскую жизнь от времен Хазарского каганата до конца XX века. Это и своего рода энциклопедия парадоксов и причуд российского фило- и антисемитизма. В предыдущей книге, тоже имевшей успех в России и за ее пределами ("История одного мифа: Очерки русской литературы ХIХ-ХХ вв.", Москва, 1995), С.Дудаков предпринял обширное исследование истории общественной мысли и литературы в России, чтобы выяснить, на какой почве и как возникли "Протоколы сионских мудрецов" - главный погромный "документ" XX столетия. Автор книги предложил свою "сугубо оригинальную концепцию мессианско-беллетристического развития антисемитских идей в России, естественным венцом которого... стал "труд" С.Нилуса ("Протоколы сионских мудрецов"), завоевавший "умы и сердца" эпохи тоталитарных государств и геноцидов".

В новой книге Дудакова этот взгляд на русскую литературу и жизнь как на почву возникновения теперь уже не только антисемитских, но и филосемитских идей значительно расширен. Очерки, составляющие книгу, представляют нам биографии и судьбы множества людей и многочисленные документальные свидетельства, связанные с различным отношением к евреям в разных слоях российского общества - от высшей аристократии до крестьянства - на всём протяжении российской истории. При этом отдельные факты складываются в общую картину развития фило- и антисемитских идей в России. В каком-то смысле труд Савелия Дудакова является итоговым, завершающим...

Теме, рассматриваемой в книге, посвящено множество работ (например, "История антисемитизма" А.Полякова). Но Дудаков впервые, может быть, берёт в поле своего зрения не отдельные социально-культурные слои, а весь спектр российского общества. И оказывается, что наряду с традицией вражды к евреям, освящённой православной церковью ("Слово о законе и благодати" киевского митрополита Илариона), и погромов (один из первых состоялся в Киеве в 1113 г.) существовала и традиция сочувственного отношения к ним. И были, отнюдь не единичные, случаи перехода на позиции иудаизма или близкие к нему.

В немалой степени это было связано с тем, что еврейство входило в "плоть и кровь" русских людей. Так, рассказывает С.Дудаков, из сообщения древней русской летописи "Повесть временных лет" следует, что "мать великого князя Владимира (киевский князь Владимир Красное Солнышко - С.А.) была еврейкой или хазарянкой", а помогал ему утвердиться на киевском великокняжеском престоле его дядя Добрыня Малкович (Малка, его сестра, - мать Владимира), "которого былинно-фольклорная традиция увековечила под прославленным именем Добрыни Никитича".

"Ставший краеугольным фактом клерикальной пропаганды летописный рассказ о принятии Владимиром христианства в его православном варианте, по вполне обоснованному мнению учёных, является не только более поздней вставкой, но..., вполне вероятно, родился под влиянием более ранней еврейско-хазарской легенды о принятии иудаизма хазарским каганом".

ИСТОКИ ФИЛОСЕМИТИЗМА В РОССИИ

Филосемитская линия в истории русской религиозно-философской мысли прослеживается С.Дудаковым в сектантском движении "стригольников" в конце XIV века в Пскове и Новгороде и в ереси "жидовствующих", распространившейся в конце того же и в начале XV века в интеллектуальной элите и верхушке московского общества. Но затем движение было жестоко подавлено, а вожди его в декабре 1504 года сожжены.

От "стригольников" и "жидовствующих", по мнению автора книги, идет преемственная линия к русским субботникам ХVIII-ХIХ веков, которые стремились соблюдать обряды иудаизма и брали себе еврейские имена. Были и другие секты, занимавшие пограничное положение между иудаизмом и христианством и преследовавшиеся официальной церковью. Исследованию их "учений" и судьбы основателей посвящены в книге специальные очерки.

Думается, однако, что это - побочные от основной темы линии, которые могли бы составить самостоятельный предмет исследования. К иудаизму эти сектантские движения имеют лишь косвенное отношение, заимствуя из него лишь отдельные и внешние элементы (вроде празднования Пасхи и вкушания опресноков, начертания шестиконечной звезды на молельнях и т. д.). Глубинная же сущность Торы, Моисеева учения, им чужда, что ясно видно из неприятия ими "крайностей Талмуда".

ФОРМЫ ПСИХОЛОГИИ ФИЛО- И АНТИСЕМИТИЗМА

Исследователь верно подмечает, что "психология филосемитизма" существует в разных формах. "Высшей формой, - по его мнению, - является полная идентификация себя с еврейским народом, то есть переход в иудаизм", что наблюдается у субботников, которые, отказавшись от христианства, отказались и от своей народности, и своей родиной считают уже не Россию, а Палестину. "Россию они называют не иначе, как Ассур, читая справа налево по-еврейски (Русса), себя субботники признают в России узниками, евреев считают своими братьями. Молебствие они совершают в черных ермолках, носят тфилин и цицот".

Различны формы как филосемитизма, так и противоположного ему отношения к евреям. Как показано в книге, российский антисемитизм не был заимствован откуда-то извне. Он подпитывался давними российскими традициями азиатчины и произвола и вырастал на почве православной религии (церковь никогда не выступала с протестом против еврейских погромов, негласно поощряя тем самым гонения на "проклятый" народ).

ЗАРАЗА РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ СВЕРХУ ВНИЗ...

Антисемитизмом, по мнению автора книги, были заражены не только правители России, но и русская аристократия. И это несмотря на то, что вследствие родства с семьёй известного сподвижника Петра I крещеного еврея барона Петра Шафирова многие знатные дворянские фамилии (Гагарины, Долгорукие, Шереметьевы и др.) получили солидное вливание еврейской крови. "Болезни" была подвержена значительная часть русской интеллигенции. "Гласную приверженность еврейству демонстрировало очень мало русских интеллигентов. Зато в частных письмах и дневниках, где не надо было скрывать свои мысли, где самоцензура была ослаблена, то и дело проявлялись антисемитские ноты". Например, даже свободомыслящий русский европеец Александр Герцен (судя по одной заметке в "Еврейской старине" - еврей по материнской линии), публикуя изредка в "Полярной звезде" и в "Колоколе" сочувственные корреспонденции о положении евреев в Польше, в одном из писем к Огареву разражается филиппикой против "шестидесятников" с неожиданной "изюминкой" юдофобии, употребляя по адресу своих идейных оппонентов слова "жиденята, утята и гусята". Юдофобия, спускаясь с верхов русского общества, находила отклик в народе, что показано в произведениях Достоевского, Тургенева, Некрасова, Лескова...