3. Автоэмансипация русского сионизма

Сионистские построения Ахад-ха-Ама принято квалифицировать как антитезу политическому сионизму, как в русском, так и европейском виде. Резкая критика конструкции Т. Герцля, проходящая красной линией по всем сочинениям Ахад-ха-Ама, составляет посылку подобного суждения, но в преувеличении отрицательной (критической) стороны гнозиса Ахад-ха-Ама содержится преуменьшение значимости этой личности для русского еврейства в целом и русского сионизма, в частности. Положительная, - и главная, - сторона его постижений зиждется на сугубо еврейском качестве - духовном активе и Ш. Авинери замечает по этому поводу: "Традиционная сила еврейства, согласно Ахад-ха-Аму, заключалась в том, что пророки научили его ценить не только телесную, материальную силу, но и силу духа. Еврейское государство, лишенное еврейского духовного содержания, существенного для евреев диаспоры, выявит свою внутреннюю пустоту и потеряет с ними связь. Поэтому Ахад-ха-Ам возражает Герцлю, считая духовно бесплодным общество его «Альтнойланд»… " (1983, с. 169). Самая популярная ошибка при оценке творческого значения Ахад-ха-Ама состоит в том, что его духовный сионизм выводят из критики политического сионизма, тогда как позитивная (духовная) емкость новаций Ахад-ха-Ама имеет самостоятельный характер и неприятие политического макета сионизма следует лишь следствием, а точнее, гносеологической коннотацией (дополнительным значением).

Духовная субстанция Ахад-ха-Ама, однако, не остается на уровне абстрактной философемы или открытого отвлечения, а сконденсированаи, в некотором роде, материализована в универсальный для сионизма параметр - культуру. Если в палестинофильстве Л. Пинскера мотив культуры звучит как бы спонтанно из самого индивидуалистического контекста автоэмансипации, то Ахад-ха-Ам представляет культуру в форме действующего динамического принципа, названного им «национальной культурой» и предназначенного к консолидации еврейского общежития… Культура как гарантия устойчивой государственной организации, -таково открытие Ахад-ха-Ама, обеспечившее еврейскому мыслителю место в системе мировой культурологии. Ахад-ха-Ам пишет: «Идея государственности, не опирающаяся на национальную культуру, способна отвлечь народ в сторону от его духовных устремлений, склоняя его к поискам "чести и славы" путем достижения материального благостояния и государственной власти; таким образом порвется нить, связующая его с прошлым, и его историческая база ускользнет у него из-под ног». Но если национальная культура как таковая слагает идеальный субстрат государства в целом, то еврейская национальная культура невозможна вне Эрец-Исраэль и, следовательно, еврейское государство не может существовать без Сиона и Иерусалима, а в Уганде, Аргентине либо Кипре может быть только государство евреев - геттообразная совокупность евреев. Итак, «еврейское государство, а не государство евреев», - в этом состоит глубинное принципиальное различие между политической и духовной формами сионизма и полную ясность в этот вопрос внес Ахад-ха-Ам. Но на этом, хотя и немаловажном, методологическом разделении не задерживается новаторская поступь Ахад-ха-Ама (на этом задерживается академическая аналитика творчества еврейского мыслителя): осмысляя параметр культуры как генератор национально-государственного возрождения, Ахад-ха-Ам сотворяет из комплекса отличительных черт русского сионизма самостоятельную идеологическую концепцию еврейства и благодаря Ахад-ха-Аму еврейская национальная культура стала духовностью русского сионизма. Следовательно, духовный сионизм Ахад-ха-Ама есть антитеза не только политической разновидности сионизма, но и всего европейского сионистского макета.

Показательно, что проблематику европейской формации Ахад-ха-Ам рассматривает как проблемы евреев, а состояние евреев в России выводит как проблемы еврейства. Эта своеобразная форма разделения русского и западного сионизма невысказанной мыслью присутствует при ключевых моментах рассуждений Ахад-ха-Ама и в порядке такого разграничения ему мнится, что зов Сиона и порыв к Земле Обетованной составляют вожделение русской конгрегации евреев, только еврейства, а не евреев Западной Европы. Ахад-ха-Ам оказался прав в своем пророчестве: колонизация Палестины была начата усилиями русского еврейства и первые три алии (потоки эмигрантов в Палестину) происходили исключительно из России. Ахад-ха-Ам писал: «Еврейство стремится вернуться к своему историческому центру, чтобы жизнь обрела естественные формы, чтобы можно было развивать и совершенствовать свое национальное достояние, приобретенное до сих пор, продолжая таким образом и в будущем вносить в сокровищницу рода человеческого великую национальную культуру, плод свободного труда народа, живущего своим духом, как это было в прошлом» (цитируется по Ш. Авинери, 1983, с. с. 169-170, 167). Итак, по логике Ахад-ха-Ама, следует считать что сионистские усилия по повышению еврейского культурного достояния, раскрывающиеся в «сокровищницу рода человеческого», пополняют и русскую идею.

Наряду с Л. Пинскером Ахад-ха-Ам был следующим по счету, но не значимости, великим сотворителем специфически русского сионистского верования и с его именем связан важнейший рубеж в истории русского еврейства - датой окончательного оформления русского сионизма в его целокупной самобытности. Это произошло на Втором всероссийском съезде сионистов 1902 года в Минске и обязано было речи Ахад-ха-Ама. Д-р И. Маор показывает: "В большой речи Ахад-Гаам изложил свой взгляд на органическую связь между национальным возрождением и культурной деятельностью. Он и на сей раз критиковал политический сионизм, пренебрегающий делом еврейской культуры: фанатики от политики и религиозно-ортодоксальные фанатики сомкнулись в едином строю против культурной работы. Религиозные опасаются, что культурная деятельность повредит религии и оттолкнет набожных ладей от сионизма; «политики» же боятся, что от культурной работы пострадает «главное», «подлинное» дело сионизма… Итак, культура - фундаментальная и органическая часть сионизма, его душа и живая вода. Анализируя с теоретической точки зрения общее понятие культуры и сущность культуры еврейской, Ахад-Гаам приходит к выводу, что еврейской национальной литературе принадлежит лишь то, что написано на еврейском национальном языке".

Русский сионизм окончательно выкристаллизовался как партия культуры, став действующим органом культуроносного и культурородного, развивающегося в «трех обличьях», русского еврейства. Чрезвычайно важным для концепции русского сионизма стало наблюдения Ахад-ха-Ама о «смыкании» под антисионистским знаменем правоверных социалистов и ортодоксального раввината, - И. Маор уточнил, что коллизия здесь развернулась по линии сугубо русского критерия - культуры, и указал, что в составе русского еврейства имеются «религиозные сионисты, преимущественно ортодоксальные раввины, которые сопротивлялись всякой культурной работе, исходившей из сионистской организации, - их отталкивало уже само слово "культура", чреватое, на их взгляд, попыткам реформировать религию»(1977, с. с. 125, 71; выделено мною - Г. Г. ). Этот факт, показательный в том отношении, что два полярно противоположные течения, - религиозный и революционный, - не имеющие общих точек соприкосновения, нашли общий знаменатель в антисионистской оппозиции, имеет, однако, более универсальный характер, обнаруживаясь и в европейской сионистской доктрине. В составе последней В. Лакер выводит: «В качестве широкого обобщения можно выделить три базовые антисионистские позиции: ассимиляционную, ортодоксально-религиозную и лево-революционную. Все три возникли на заре деятельности и продолжают существовать до наших дней». Но между первой и последней - "ассимиляционной и «лево-революционной» - позициями отсутствуют существенные отличия и они совокупно отвергают религиозную позу, а точнее, будучи антиподами в концептуальном отношении, они смыкаются в противосионистской стойке.