Гораздо более драматическими были события в Италии. Здесь как только

французские республиканские войска вступали в город, они разрушали ворота

гетто и предлагали евреям выйти в большой мир, чтобы пользоваться всеми

правами человека. В Венеции ворота гетто были сожжены при всеобщем

ликовании 10 июля 1797 года. В Риме с гетто было покончено в феврале 1798

года. Повсюду евреи входили в новые муниципалитеты и допускались даже в

национальную гвардию.

Аналогичным, хотя несколько более медленным, был ход событий в Германии. В

Рейнлан-де, как и в Италии, эмансипация пришла вместе с первой вспышкой

энтузиазма, вызванного появлением французских войск. То же самое

происходило в тех частях страны, которые попадали под французское влияние

в ходе войны. В Вестфальском королевстве, созданном под властью Жерома

Бонапарта в 1807 году, евреи вскоре получили такое же равноправие, каким

они пользовались во Франции. Во Франкфурте ограничения для евреев были

сняты в 1811 году после уплаты очень большой компенсации взамен ежегодного

налога, взимавшегося прежде. Ганзейские города после присоединения к

Франции также предоставили своим евреям равноправие. В остальных

германских государствах, оказавшихся под французским влиянием, евреи

получили частичную эмансипацию.

Даже в Пруссии, еврейское население которой сильно выросло в результате

второго и третьего разделов Польши в 1793 и 1795 годах, после французской

революции положение евреев заметно улучшилось. В 1812 году в ходе

национального сплочения, предшествовавшего Освободительной войне, евреи

получили полную эмансипацию. Лишь правительственные учреждения были еще

для них закрыты. Единственным крупным государством, где еще сохранялись

старые порядки, была Австрия, где даже реформы Иосифа II остались при его

преемниках мертвой буквой.

3. Что касается евреев собственно Французской империи, то тут

организационный талант Наполеона Бонапарта привел к ряду важных реформ.

Когда Наполеон, с триумфом возвращавшийся после Аустерлицкой кампании,

проезжал через Страсбург, население Эльзаса обратилось к нему с жалобами

на евреев, которым оно приписывало все свои беды. В результате Наполеон

решил созвать представительное собрание, которое бы четко определило

положение евреев в современном государстве и возродило "гражданскую

мораль, утраченную за долгие века униженного положения". Другой правитель

ограничился бы съездом раввинов, но Наполеон не мог ограничиться меньшим,

чем возрождение древнего Сангедрина (Синедриона), который вот уже

пятнадцать веков был лишь воспоминанием.

В июле 1806 года в Париже было созвано предварительное собрание нотаблей -

именитых евреев. Нечего и говорить, что оно дало удовлетворительные, даже

раболепные ответы на все 12 вопросов, предложенных ему. Немедленно вслед

за закрытием его заседаний в феврале следующего года был созван точно

скопированный с древнего палестинского образца Сангедрин, который должен

был дать религиозную санкцию решениям предварительного собрания. После

семи заседаний, посвященных, главным образом, формальным вопросам,

Сангедрин без всякой дискуссии проголосовал за предложения собрания

нотаблей и принял их в качестве законов. Сущность заключалась в том, что

евреи должны считать страну, в которой они родились, своей родиной и

обязаны защищать ее. На эти резюме императорских идеалов собравшиеся

ответили совершенно в наполеоновском стиле, вскочив как один человек и

воскликнув: "До самой смерти!" Остальные пункты включали осуждение

ростовщичества и полное признание евреями государственных законов о браке.

Таким образом, вопрос, связанный с законом о евреях, был решен. Тот же

гений, который создал Кодекс Наполеона, теперь с той же тщательностью

занялся реорганизацией еврейских общин империи. Согласно приказу,

подписанному в 1808 году, каждый департамент, насчитывавший свыше двух

тысяч евреев, должен был создать свою "консисторию", в которую должны были

входить представители религии и закона. В Париже был создан центральный

комитет из трех главных раввинов и двух юристов, который осуществлял общий

контроль за деятельностью местных организаций. Таким образом была создана

четкая иерархия французского еврейства, сохранившаяся до сих пор.

Каковы бы ни были достоинства и недостатки наполеоновского Сангедрина и

последующей реорганизации общин, о которой с веским основанием говорят,

что она направила французское еврейство по пути ассимиляции, нет никакого

сомнения в том, что это был отличный дипломатический шаг, поразивший

воображение евреев далеко за пределами французской империи. После

вторжения в Польщу Наполеон неожиданно для себя получил большую поддержку

от местных евреев в лапсердаках и с пейсами, которые помогали его войскам,

чем только могли. "Мне Сангедрин во всяком случае полезен", - сказал по

этому поводу Наполеон. Но симпатии евреев были не в силах предотвратить

катастрофу, и падение Первой империи при разгроме, последовавшем за

отступлением от Москвы, опять бросило европейское еврейство в бурлящий

котел.